Варшавский аналитический Центр восточных исследований (Ośrodek Studiów Wschodnich) опубликовал исследование о последствиях для России атак на Сари-Чин (Волгоград).
Приводим полный текст исследования "Волгоград: предолимпийская атака террористов" (Wołgograd: przedolimpijskie uderzenie terrorystów) в переводе с польского КЦ. Укажем при этом, что польские исследователи разбирают версию «кавказского следа», хотя выдвигаются и другие версии взрывов в Сари-Чине. Главный вывод, который делают польские эксперты заключается в том, что атаки в Сари-Чине нанесли серьезный урон кремлевскому режиму и личной власти Путина:
- "29 и 30 декабря на юге России в Волгограде были проведены две атаки, которые привели к гибели 36 человек, а более 100 получили ранения. Хотя никто не признался в нападениях, кажется наиболее вероятным, что за ними стоит подпольные исламские силы, действующие под знаменем Эмирата Кавказ (Emiratu Kaukaskiego, без кавычек. Польша - не Россия - КЦ).
Emiratu Kaukaskiego.Основная цель бомбёжек, вероятно, заключалась в том, чтобы поставить под сомнение эффективность антитеррористической политики властей РФ до начала олимпийских игр в Сочи.
В международном аспекте последствиями атак были, с одной стороны, обсуждения в западных СМИ безопасности игр, а с другой стороны - жесты солидарности западных правительств в отношении России и их предложения помочь обеспечить безопасность перед олимпиадой.
Волгоград играет гораздо более важную роль во внутреннем контексте, в котором, в отличие от обычного, не было никакой ясной социальной консолидации вокруг контртеррористических усилий властей.
Атаки показали неэффективность постоянно финансируемых и оснащаемых дополнительными полномочиями спецслужб в борьбе с терроризмом, а несогласованные ответы показали бессилие кремлевской власти перед растущими внутренними проблемами.
Атаки стали еще одним свидетельством растущего отсутствие общественного доверия к правительству и подчеркнули накапливающиеся социальные проблемы в России (этнические трения, радикализации, кризис ценностей) .
Волгоград снова в перекрестье террористов
Взрывы произошли 29 декабря на железнодорожном вокзале и 30 декабря в троллейбусе. Они не были первыми атаками в Волгограде в последние два месяца (21 октября в автобусе взорвалась террористка, убив 8 человек). Хотя по этому вопросу не появилась отдельная информация, скорее всего, это были взрывы террористов-шахидов, организованные работающими под эгидой Кавказского Эмирата (pod egidą Emiratu Kaukaskiego) вооруженными исламскими радикалами, базирующимися в основном в Дагестане.
Еще в июле 2013 года руководитель Эмирата Докку Умарова (przywódca Emiratu Dokku Umarow, в отличие от западных и русских СМИ, имя правильно пишется через два "к" - КЦ) угрожал возобновлением тератак в России и призвал к срыву олимпиады в Сочи. (На самом деле Амир ИК отменил мораторий на диверсионные операции в России и призвал предпринять усилия, чтобы не допустить путинские игрища - КЦ).
Независимо от намерений организаторов атак, они поставили вопрос об эффективности мер безопасности, принятых в связи с подготовкой к олимпийским играм, и о международном имидже России. Нельзя исключить возможность террористической атаки в Сочи, но это кажется маловероятным в связи с фактической изоляцией города от внешнего мира, полным контролем транспорта и концентрации русских госформирований вокруг Сочи и в самом городе (численностью около 50 тысяч человек).
Трудно определить, повредили ли серьезно эти нападения международному имиджу России. Хотя они спровоцировали дискуссию в западных СМИ по поводу безопасности олимпиады, но можно ожидать замалчивания этого вопроса по мере приближения олимпиады (если не будет последующей атаки).
Среди официальной реакции преобладали жесты солидарности с Россией, а также предложения по ее поддержке в борьбе с терроризмом, в том числе обмену разведывательной информацией (сделанные, в частности, США и Великобританией).
Беспомощность и провал имиджа русского правительства
Атаки в Волгограде имеют гораздо большее значение для социально-политической ситуации внутри России. Они сами по себе ставят под сомнение утверждение об эффективности русской системы госбезопасности, тем более что в 2013 году в рамках подготовки к олимпиаде русские органы безопасности признали своим приоритетом антитеррористическую деятельность.
Они активизировали оперативную деятельность на Северном Кавказе, внесли ряд изменений в законодательстве по ужесточению кар для лиц, причастных к террористической деятельности, расширили профилактические полномочия спецслужб, которые могут работать без надзора прокурора или суда. Неспособность властей усиливается тем, что недавние взрывы ударили по Волгограду - городу, который после тератаки в октябре 2013 был поставлен под особый оперативный контроль со стороны ФСБ и МВД.
Чувство беспомощности властей выразилось в несогласованном и противоречивом ответе на нападения. Президент России Владимир Путин поднял вопрос о них только в новогодней речи (ранее на Дальнем Востоке РФ была выдана записанная до атак версия речи, в которой не было никаких ссылок на атаки), он повторил заезженную фразу от 1999 года, что Россия концентрированно и планомерно будет бороться с террористами до полного их уничтожения.
Представители русского правительства (в том числе силовые министерства) после атак выдавали в средствах массовой информации противоречивую информацию об их участниках и организаторах (например версии о новобращенных русских, дагестанском следе, саудовском следе), а также пытались манипулировать информацией (например о якобы героическом поведении одного из работников милиции на вокзале, успешных спецоперациях на Северном Кавказе и т.д.).
В своих выступлениях некоторые русские политики и центральные чиновники (в том числе генерал Виктор Казанцев - первый представитель президента в южном федеральном округе) обвинили в сложившейся ситуации региональные власти, которые в свою очередь отметили, что террористы просто приехали в Волгоград с Северного Кавказа.
После атак в России также поднялась беспрецедентная волна критики силовых министерств. Примером может служить обращение представителей совета федерации и госдумы установить правила, позволяющие заключать в тюрьму за «попустительство терроризму» госслужащих и офицеров госбезопасности.
Как признак бессилия следует рассматривать голоса русских политиков, выступающих за повторное введение смертной казни для террористов.
Власти также приняли стандартные неэффективные меры, неоднократно использовавшиеся в подобных ситуациях: в Волгограде был введен режим чрезвычайного положения (упразднен 4 января), и туда были посланы дополнительные полицейские, функционеры ФСБ и внутренние войска, которые до визита Путина (1 января) провели зачистку зданий и людей, близких к маршруту визита и пребывания президента (в результате было задержано около 800 человек, подозреваемых в основном в административных нарушениях).
Паника и гнев общественности
Хаотические и нерешительные действия властей усугубили панику, царившую в Волгограде сразу после атак. Жители боялись пользоваться общественным транспортом, а некоторые предприятия организовали заезд на них своих рабочих служебными автобусами.
Город отменил многие мероприятия, связанные с празднованием нового года, была информация о закрытии торговых центров. 31 декабря состоялся стихийный митинг нескольких десятков националистов с требованием отставки губернатора Волгоградской области, участники были разогнаны полицией. Жители также предприняли самостоятельные действия, в первую очередь создали низовые формирования «народных» групп для патрулирования города.
Наблюдатели отметили, что подобный уровень паники имел место после атак в 1999 году (они были прелюдией к началу второй войны в Чечне, которая привела к власти президента Путина).
В то же время средства массовой информации и сайты социальных сетей отразили волну недовольства. Причем тут важно, что - в отличие от 1999 года - лезвие критики было направлено не против террористов, а на власти, включая президента Путина.
Это, как представляется, указывает, что на исходе возможность социальной делегитимации власти, опирающейся на угрозы терроризма и необходимость "твердой руки".
Атаки в Волгограде также поставили вопрос о социальной стабильности в России, особенно в контексте растущих националистических настроений, направленных против выходцев с Кавказа и Средней Азии (существуют опасение о мести путем погромов, организованных националистической средой). Тема об обращенных русских, якобы причастных к организации атак, также указывает на идеологическую пустоту и кризис ценностей в России, которые отражаются, в частности, во все более широком обращении этнических русских в Ислам.
Как представляется, решающее значение для дальнейшего развития событий были бы последующие атаки до начала олимпийских игр в Сочи (7 февраля). Эскалация насилия может не только дестабилизировать внутреннюю ситуацию в России, но и угрожает спокойному проведению игр.
В то же время замалчивание террористической угрозы не решит вышеупомянутые общественно-политические проблемы, но только отложит их во времени, сдерживая внутреннюю напряженность в России.
Что касается возможной эскалации антитеррористических мер на Кавказе, то из-за олимпиады и предстоящего саммита G8 (также в Сочи в июне 2014 года) у власти связаны руки. Поэтому в ближайшее время можно ожидать только ужесточения используемых средств: операции, направленные на группы боевиков, максимальная изоляция кавказских республик от остальной части страны, усиление контроля на железных дорогах, автомобильных трассах и т.д.
Во второй половине года нельзя исключить увеличение количества войск и масштаба контртеррористических операций на Кавказе, особенно в Дагестане, где ситуация в настоящее время наиболее напряженная".
Отдел мониторинга
Кавказ-Центр
