***
Бывший вице-шеф Бюро национальной безопасности Польши, депутат польского Сейма Витольд Ващиковский в программе «Студия Запад с Антоном Борковським» на польском ТВ рассказал о саботаже и «подозрительных моментах» в ходе следствия по «смоленской катастрофе»:
- Мы имеем печальный, черный юбилей – 5 лет назад погиб цвет польской политической интеллигенции и президент Лех Качиньский. Есть подозрения, что их убийство было организовано спецслужбами Российской Федерации. Как вы оцениваете результаты и состояние следствия, ведь до сих пор останки самолета были переданы в Польшу?
Прокурорское следствие как в Польше так и в России, несмотря на то что прошло 5 лет, является неоконченным. По определенным причинам обе прокуратуры не хотят его завершать. Российская прокуратура наверное опасается, что там было вмешательство русских, которое заключалось, скажем, в плохом отношении контрольной башни, – офицеры, которые там работали не исполнили, своих обязанностей.
Возможно сохранились следы, которые могли бы указывать на возможность диверсии. А польская прокуратура не может закончить следствия, поскольку не имеет оригиналов черных ящиков и останков фюзеляжа, – то есть вещественных доказательств.
Но это же является аферой! Если польская прокуратура не имеет остатков авиакатастрофы, и мы знаем, что она не получила и всех записей черных ящиков самолета, – то это скандал.
Это правда. Мы считаем, что порядочные следователи не могут закончить подобного следствия, ведь не обладающих вещественными доказательствами. Прокуратура утверждает, что ее представители имели доступ к остаткам авиакатастрофы и принимали определенные пробы. Но я хочу напомнить, что эти пробы были взяты спустя полтора года после катастрофы.
Мы же знаем, как на протяжении нескольких месяцев, относились к останкам крушения, как все разворовывали и подчищали. Только часть останков самолета находилась под крышей. Поэтому немало следователей и экспертов подвергает сомнению те исследования, считая, что они были недостоверными. Зато растет число экспертов, которые считают, что вокруг следствия велась нечистая игра.
Я читал резонансные и острые заявления профессора Новачика, согласно с ними становилось понятным, что береза под аэродромом не могла стать причиной катастрофы. Что это просто сфабриковано и скомпоновано.
Многие эксперты указывает еще на одну особенность. Оказывается, что останки самолета находили на значительном расстоянии перед березой. Есть свидетели, которые утверждают, что видели свечение и слышали взрыв. Видели, как разваливается самолет, а фрагменты отрывались еще перед столкновением с березой.
Самолет, если бы и распадался на столь низкой высоте – всего несколько метров над землей, – не мог бы рассыпаться на тысячи осколков. Он мог бы развалиться на несколько сотен кусков. Если бы береза действительно отбила крыло самолета и он бы летел на левом боку, то за несколько сотен метров он бы сделал немалый ров в земле, – он бы действовал как плуг, пашет землю, но подобных следов не имеет.
Попросту видно, что самолет рассыпался в воздухе и так далее. Понятно, что прокуратура, которая получила доступ к останкам начала тестировать их на возможность наличия взрывчатых материалов, – приборы указывали, что там могли быть взрывчатка.
Следовательно, имеем очень много вопросов, которые свидетельствуют, что катастрофа могла иметь совершенно другой ход, чем это указано в рапорте польского Миллера и еще в более лживом рапорте госпожи Анодиной, первом российском рапорте, что появился в 2010 году.
Есть ли какие-то шансы для рассмотрения этого скандального дела в каких международных институтах, возможно стоило бы включить следователей из Гааги?
Мы уже годами об этом говорим, но… Во-первых, премьер Туск полетел 10 апреля 2010 года в Смоленск совершенно неподготовленным. Он не имел соответствующей юридической информации, он не имел рапортов относительно юридических оснований этого следствия. И он согласился на российскую концепцию чикагской конвенции, хотя все можно было делать на основании польско-российского взаимопонимания об авиакатастрофах от 1993 года.
Следующее, если уже согласились на российское следствие и на параллельное польское, то до польского следствия можно было пригласить международных экспертов, которые могли бы нам помогать оценивать результаты российского следствия.
Наконец, можно было обратиться к международным институциям и к НАТО, – поскольку погиб польский президент, глава Вооруженных сил Польши, поскольку Польша является членом НАТО. Можно было требовать от международных трибуналов, чтобы они заставили Россию вернуть польское имущество, – речь идет об останки самолета. Мы не только не имеем доступа к ним, но исчезли и личные вещи пассажиров, в конце концов, мы не можем найти компьютера Александра Щигло, тогдашнего шефа Бюро национальной безопасности и так далее.
Можно было обвинять Россию в международных судах в отношении возврата этого имущества, можно было обратиться к ряду разведок государств наших союзников с просьбой о сотрудничестве. В частности, относительно того, не записал случайно кто-то чего не подслушал. Не было видно даже спутникового мониторинга катастрофы.
Можно было выполнить немало международных действий, но из политических соображений тогдашнее правительство не хотел этого делать, поскольку считал, – и это была ложная альтернатива, – что это может означать войну с Россией.
Не поздно ли сейчас пытаться что-то делать? Понимаем, что 5 лет назад мы думали, что это была случайность, но уже после оккупации Крыма, после вторжения российских оккупантов на восток Украины видим, что все было сложнее.
Вы, господин редактор, правы. Я задавал подобные вопросы в НАТО и в американском конгрессе. Если Путин настолько кроваво расправляется с собственной внутренней оппозицией, то следует считать, что он мог расправиться с зарубежной оппозицией в такой же кровавый способ. Все больше политиков в мире видят эту связь.
Я догадываюсь, что Лех Качиньский оказался в списке врагов Кремля. Мы понимаем, если бы не вмешательство Леха Качиньского в деле вторжения и войны против Грузии, то очевидно, что российские танки уже были бы, например, в Тбилиси. Скажем, если бы он не взял за руку одного и второго президента, не посадил их до самолета и не привез их в Тбилиси. Поэтому, как вы считаете, это могла бы быть такая частная, подлая месть со стороны Кремля?
Да. Напомню, что Лех Качиньский сказал в Тбилиси на митинге: «сегодня это Грузия, завтра это может быть Украина, затем страны Балтии, а затем, возможно, моя страна – Польша». То есть, этот сценарий, который Путин наметил еще в 2008 году в Тбилиси реализуется сейчас. И не исключаю, что именно за это его и постигла месть.
Отдел мониторинга
Кавказ-Центр
