Часть I: Героическая оборона Чоха

(160-летию победы над русскими в чохском сражении)

Его свободные сыны

В огнях войны закалены;

Дела их громки по Кавказу,

В народах дальних и чужих,

И сердца русского ни разу

Не миновала пуля их!

М.Ю. Лермонтов

Во имя Аллаха Милостивого Милосердного!

После провала даргинской операции (в 1845 году русские войска были окружены и разгромлены в Дарго), когда наместник Кавказа, главнокомандующий кавказским корпусом, славный противник Наполеона граф Воронцов чудом избавился от плена, русское командование отказалось от плана «одним ударом» покончить с имаматом Шамиля.

После всех этих неудач Ермолов, который был в опале, писал: «...Теперь у вас не останется другой тактики, кроме как затяжной войны, с медленным продвижением в горы...Мы имеем дело с крепостью с полумиллионным гарнизоном, штурм дорого обойдется, так проведем же осаду...» И так русское командование после некоторых размышлений прислушалась к словам Ермолова и, в штабе Тифлиса разработали план (который так и не был представлен на утверждение императору).

Согласно плану, намечалось создать буферную зону из выжженной земли между реками Казикумухское койсу и Каракойсу, где по данным русского командования «находятся хорошо укрепленные Андалальские деревни, служащие опорными пунктами разбойников, которые совершают набеги».

По этому плану нужно было взять штурмом к 1849 году хорошо укрепленные села: Гергебель, Салта, Чох, Согратль, Ириб. В 1847 году после ожесточённых боёв мусульманам пришлось оставить Салту, а в 1848 году захватили Гергебиль. 1849 году планировалось взять Чох и Согратль.

Эту задачу Воронцов поручил Аргутинскому, усилив дополнительными воинскими частями и снаряжением. Широкомасштабную операцию спланировали на июнь.

Госпитали были развернуты в Темир-хан-шуре на 600 мест, в Урме на 300 мест, в Кумухе на 300 мест, и в Курахе на 250 мест. Имам Шамиль своевременно получил информацию о планах Воронцова и начал готовится к обороне. Он приказал всем дагестанским наибам, исключая приграничных, срочно направиться в Чох. На этот раз, учитывая горький опыт поражения в Салтах и в Гергебиле, имам лично решил возглавить оборону Чоха, находясь внутри крепости.

Хаджи-мурад, рассчитывая сорвать экспедицию в горы, идет на секретную операцию - похитить Аргутинского и Орбелиани из Темир-хан-шуры. В ночь 6 апреля с небольшой группой мюридов он скрытно со стороны Муслим-аула, проник в крепость. Муса Балаханский расположился с внешней стороны, прикрывая его действия. Группу храбрецов ввел проводник из Кафыр-кумуха.

При продвижении к намеченной цели проводник сбежал, и горцы остались одни в незнакомом месте. Думая, что самый большой и ярко освещенный дом должен быть домом высокопоставленных начальников, наиб с мюридами окружили это здание. Но это здание оказалось госпиталем. Больные и раненые, увидев мюридов, подняли тревогу и стали закрывать проходы. Не сумев найти дом, где жили генералы, Хаджи-мурад покинул Темирхан-шуру. Дом Орбелиани находился напротив госпиталя, но там свет не горел, и это спасло генерала от плена. Николай 1 был возмущен, узнав об этом и сделал в адрес Аргутинского резкое замечание. А военный министр отчитал Воронцова, а тот в свою очередь Аргутинского.

Вскоре Хаджи-мурад получает приказ - сорвать подвод боеприпасов и продовольствия для войск отправляющихся на Турчидаг. Наиб совершает серию дерзких нападений на транспорт по дороге между Хаджал-махами и Цудахаром. В связи с этим, Аргутинскому пришлось выделить для охраны обоза значительные силы. В то же время Муса Балаханский готовит отвлекающий удар по Агач-кале. Лазутчик опередил его. Даниял Султан прорвавшись через лезгинскую линию, занял Цахур и Лагодехи. В Нухе начались волнения. А 16 июня Аргутинский с (всегда заниженным) 20-тысячным корпусом (14 батальонов пехоты, стрелковая и саперная роты), дивизионном драгун, 2100 милиционерами при 38 орудиях прибыл на Турчидаг.

Через неделю спустился к Чоху, имея в авангарде 5 батальонов пехоты, 200 казаков и много милиционеров при 10 орудиях. Попытка сходу овладеть селом закончилась неудачей. 5 июля генерал начал штурм двумя эшелонами, которых также постигла неудача. Войска понесли большие потери, ранен был и полковник Кислер. Аргутинский приказал военным инженерам Тотлебену, Кауфману и Кислеру провести осадные работы, и 9 июля сделал еще одну неудачную попытку захватить Чох. При этом горцы снайперским огнем истребили артиллерийские расчеты и генерал вынужден был закопать орудия. 16 июля был нанесён мощный удар 4 батальонами пехоты, стрелками и милиционерами при поддержке 2 орудий и русские захватили родники, потеряв при этом 70 солдат.

Совершив контратаку, мюриды, в основном чохские и согратлинские, отбили родники, но удержать их надолго не удалось. В ночь на 19 июля, скрытно сосредоточив 8 батальонов пехоты с Ахтынской милицией, генерал Орбелиани внезапной атакой, при поддержке 2 орудий, занял завалы мюридов на правом фланге.

На некоторых наибов это подействовало угнетающе, и они предложили имаму оставить Чох. Шамиль постыдил их и запретил такие разговоры. Так он показал свою твердость в намерениях наибам, мюридам и населению.

Несмотря на то, что постились с темноты до рассвета, все трудились на восстановлении оборонительных сооружений, разрушенных артиллерией. До 24 июля продолжался артобстрел и при этом мюридам приходилось совершать вылазки за запасами воды. Хаджи-мурад тем временем наносил всё новые и новые удары по коммуникациям врага, срывал подвоз продовольствия и боеприпасов.

В ночь на 25 июля по приказу имама две сотни чохских и согратлинских мюридов бесшумно подползли к родникам и молниеносной атакой захватили их и одну пушку. А в ночь на 27 июля горцы с трех сторон совершили контратаку и убили саперов, которые подводили траншею под укрепления.

Так продолжалось до 11 августа. В 5 часов утра Аргутинский открыл по Чоху двухсуточный огонь из всех видов орудий. От гула и взрывов сотрясалась земля, дымом и пылью покрылись окружающие высоты. После опять продолжался обстрел до 20 августа. Но это не повлияло на решимость защитников крепости. В течение дня противник разрушал оборонительные укрепления, а на утро находил их восстановленными. И так всю неделю. Наконец, поняв, что Чох не по зубам, Аргутинский снял осаду. Выпустив по крепости оставшиеся снаряды, он в ночь на 28 августа скрытно увез осадные орудия на Турчидаг. На следующий день, воспользовавшись густым туманом, он снялся и незаметно отступил. Тем не менее, Хаджи-мурад очень быстро замечает этот манёвр. Он пошёл на преследование неприятеля и зарубил до 100 солдат.

Так бесславно закончилась двухмесячная экспедиция Аргутинского в Чох. В своем донесении Воронцову он писал: «...мы могли взять место, где стоял Чох, но удержать его нечего было, и думать». По Чоху было выпущено 22 тысячи снарядов и израсходовано около двух миллионов ружейных выстрелов. В рапорте наместника Воронцова по итогам экспедиции царь поставил резолюцию: «...или неудача или бесполезная трата людей на бесполезную экспедицию».

Эта бесполезная экспедиция обошлась Аргутинскому в более тысячи солдат. Один русский генерал писал: «Каждая деревня в этой стране была Сарагосою. Мы брали укрепленный аул ценою нескольких тысяч солдат для того, чтобы открыть за ними целый ряд таких же аулов, требующих таких же жертв». (Испанский город Сарагоса в начале 1809 года оказался в осаде наполеоновских войск.Когда же солдаты Маршалла Лани ворвались в город, им приходилось брать штурмом каждый дом, каждое строение. Жители города даже не помышляли покорится. Три недели шла кровавая резня. Полегли 20-тысячный гарнизон города и 32 тысячи горожан. С тех пор Сарагоса стала символом сопротивления.)

Благодаря победе в Чохе продвижение русских войск вглубь Имамата было остановлено, а следующие по плану захвата Ириб и столица Андалала Согратль («ас -Сугур» - с араб. южная приграничная крепость), остались невредимыми до самого окончания Кавказской войны. Эта сражение имело большое стратегическое значение как для Андалала, так и в целом Имамата, ведь план врага по продвижению в Карах и другие верхние общества был провален! После поражения на Ахульго эта победа дала новый и мощный импульс джихаду против неверных на Кавказе.

Мухаммад-Тахир аль-Карахи

ХАЛИФ ДЖИХАДА (к победе над русскими в Чохе)

Приносят братья радостные вести.

Уста их изливают чистый мёд.

Хвала Аллаху - в пепле и в бесчестье

Тьма варваров бежит за горизонт.

Молитва - над идущими с мечами,

И над пророком, над его семьёй.

Молитва - над могущественными львами,

Ведущими за веру нашу бой.

Их путь сияет в зареве Джихада.

Им вечность выше, чем земной абсурд.

Они идут дорогой муджахидов

Всевышний им указывает путь.

Со стаями язычников поганых

Ползёт Аргут Проклятый, словно мгла.

Но крепость Чох - могучая твердыня

Стоит, несокрушима, как скала.

Цель мушриков - сломить оплот Джихада

И сокрушить небесный Имамат,

Затем, разрушив звенья шариата,

Посеять всюду пьянство и разврат.

Коварный враг пустился в ухищренья:

Ведут подкопы, роют всюду рвы.

И вот пошли бандиты в наступленье.

Бойцы Джихада бьют их, словно львы.

Имам Шамиль - водитель правоверных

Все замыслы гяуров разгадал.

Он совершил блестящие маневры -

Надменный враг позорно побежал.

И стали прахом все труды неверных.

И гонит их теперь жестокий рок.

Их алчность обернулась им потерей -

Несет их к смерти гибельный поток.

Они сбежали под покровом ночи.

И нет возврата больше им назад.

Велик Аллах - властитель высшей мощи,

Открывший нам дорогу на Джихад.

Спроси Аргута - проклятого Богом,

У варваров униженных спроси:

Как выглядел Имам наш перед боем?

Он был грозней бушующей грозы!

Он был скалой могучей, нет - вершиной,

Взметнувшейся до облачных небес.

Кровавый враг наш, движимый гордыней,

Поник теперь, как вырубленный лес.

Спроси наибов храбрых и отважных

И муджахидов - воинов Творца:

Как вёл Имам Шамиль отряды наши

Как он сражался в битве до конца?

Он разумом рубил узлы неверных,

Решимостью он двигал газават.

И умножались кафиров потери.

И укреплялся в душах шариат.

Он мог пресечь любые отклоненья

И к высшей цели неуклонно шёл.

Он был превыше всяких заблуждений

Прямым путём Всевышнего нас вёл.

Он был халифом доблестным Джихада,

Амирам и наибам - образец.

А кто в боях идёт путём Аллаха,

Победы тот достигнет, наконец.

Пускай пребудут мушрики во сраме.

Деяния мунафиков - лишь прах.

Мы слушаем веления Имама -

В делах ему сопутствует Аллах.

Властитель, ты продли Имаму годы.

Сама эпоха им озарена.

Стоит он, невзирая на невзгоды,

За истину, как вечная стена.

Он - пастырь. Возвышая правоверных,

Над мерзостью - возвысился он сам.

Пред ним червям подобны лицемеры,

Безбожники - маймунам и ослам.

Творец, даруй победу муджахидам.

Наибам и амирам разум дай,

Чтоб утвердить скрижали шариата.

Нас ждёт теперь победа или рай!

В цветущий день шаваля сей подарок

С приветствием пророку ныне шлёт

Смиренный раб Аллаха аль-Карахи -

Поэт Джихада, вышедший в поход.

Хвала тебе, Владыка, за Посланья,

За истинную веру - за Ислам.

О, дай нам жизнь - без мерзости обмана,

Дай в чистоте подняться к небесам!

12 шаваль, 1265 год хиджры

Перевод с арабского Шамиля Мансура

Послесловие

Русские потеряли в Чохе 1100 солдат убитыми, более 2800 ранеными, из мусульман: 285 стали шахидами (иншаАллах), 450 потеряли ранеными.

Это славное для мусульман сражение, как и великая битва при Бадре, с многократно превосходящим в числе врагом, произошло в благословенном месяце Рамадан. В Чохе сбылось то, что обещал Всевышний в Коране: «Когда придет помощь Аллаха и настанет победа" (ан-Наср, 1). Да, Аллах с терпеливыми во всем, и такими терпеливыми, стойкими нашел Он чохцев, андалальцев, дагестанцев в этой битве и наградил их победой. Таким был и секретарь имама, писарь, ученый, историк, муджахид и поэт - Мухаммад-тахир аль-Карахи. Этот человек, служа имаму, оказал несомненную услугу тем, что потомки узнали историю от самого участника газавата, коренного жителя гор. А не только придворных историков, восхваляющих завоевателей и их "подвиги".

Мухаммад-тахир в своей хронике правдиво описывал и численность и потери с обеих сторон. В стихотворении о чохской битве еще раз проявился его непревзойдённый талант поэта. А перо имеет не меньшую заслугу, чем сабля самого Хаджи-мурада и играет громадную роль в газавате народов Кавказа за право остатся кавказацами, дагестанцами, андалальцами, чохцами и самое главное - мусульманами, не по названию, а по убеждению, стремящимися к довольству Всевышнего и защищающими Его религию.

Крупнейший ученый раннего ислама Хасан аль Басри сказал: «Чернила ученых перевесят кровь шахидов». В этих словах заключается похвала в адрес обладателей знания, а также свидетельство высоты их степени. Ведь учёные - наследники пророков, светила этой уммы.

Кафиры всегда искажали нашу историю, переписывая её поочерёдно, и твердили весь ХХ-й век: «нет ничего такого в вашем историческом прошлом, что стоило бы внимания». Так, «великий» поэт Пушкин, восхвалявший то свободу и справедливость, а то и рабство (вероятно имея ввиду и наше поколение) писал: "подобно племени Батыя, изменит прадедам Кавказ". Нет, Пушкин! Мы не изменили и не изменим! Мы не забыли и не забудем! Мы не простим!

Я прошу Аллаха Всевышнего, чтобы эта маленькая работа сделанная спустя 165 лет (по хиджре) после одной из самых великих битв на Кавказе имела своё продолжение. На нашей земле среди мусульман достаточно тех, кто любит и знает историю прошлого. Именно от них, наследников таких великих сынов гор, как Мухаммад-тахир аль-Карахи, Замир-али Каяев, Нурмухаммад Араканский мы должны её узнавать, а не псевдоисториков вроде Ю. Аксайского, Н. Самурского или А. Агаева.