Издание GurabaWordPress со ссылкой на «Русский репортер» опубликовало материал о ситуации в Имарате Кавказ и продолжающейся русско-кавказской войне

Издание указывает, что куратор проекта «Своими глазами» «Русского Репортера» Шура Буртин один из немногих российских журналистов, пытающихся понять, что на самом деле происходит на Северном Кавказе и приводит выдержки из расследования российского журналиста.

«Русский Репортер»: По телевизору иногда показывают какие-то «спецоперации», закованных в броню спецназовцев, БТРы. У зрителя поддерживается ощущение, что остались остатки каких-то боевиков, но их ликвидируют. К реальности это никакого отношения не имеет. На Кавказе идет серьезная партизанская война, и никаких побед в ней у России не наблюдается.

Война распространилась на Дагестан, Ингушетию и Кабардино-Балкарию. На всей этой территории выросло мощное, хорошо организованное подполье, которое серьезно настроено воевать, живет войной.

Боевики и силовики ежедневно уничтожают друг друга, идет бессмысленное взаимное истребление хороших двадцатилетних ребят.

Вчера Нургалиев заявил, что за этот год было убито и взято в плен 700 боевиков - а на интенсивность стрельбы это вообще не сказалось.

За 10 лет можно уже понять, что вытравить сопротивление военным путем Россия не в силах.

Подполье пронизывает села Дагестана и Ингушетии. В Чечне жесточайшим террором почти удается не пускать боевиков на равнину. Но они контролируют горные леса, соваться туда силовики боятся - даже сейчас, когда идет масштабная кадыровская операция.

В мае Кадыров пообещал окончательно разделаться с «шайтанами», в горы нагнали 15 тысяч штыков - и, в общем, без толку. После месяца боев стало понятно, что потери слишком велики. Теперь, несмотря на приказы, идти в лес кадыровцы не хотят, предпочитают убить первого попавшегося местного жителя и выдать за боевика.

Сейчас операция свелась к блокаде аулов - чтобы зимой заморить партизан голодом. Какие-то результаты это, конечно, даст - но надеяться, что таким образом можно победить подполье, не приходится. Потому что оно имеет корни и война для него - как вода.

Надо понять, чего хотят боевики. Вот спроси сейчас любого: а чего они хотят, - никто не знает. В (российских) СМИ этот вопрос табуирован, думать про него нельзя. Подразумевается, что это воплощение зла, фанатики, бандиты и иностранные наемники.

Может, они все еще хотят независимость Чечни. Представить себе этих людей в реальности никто не пытается. Потому что, если понять - это ж значит, что можно договориться. А это нарушает наш внутренний общественный договор.

Десять лет назад, с приходом Путина, в России сложился консенсус - которого не было в 90-х. Какой-никакой, а консенсус. Мне, как и большинству «ынтеллигэнции», от него было тошно - но народ успокоился.

Вопрос «как нам жить» подменили самозащитой. Но в этом консенсусе кавказцы были врагами - и хоть ты тресни, хоть ты десять кадыровых нарожай - затащить Кавказ в такой консенсус невозможно. Потому что в манипуляциях с массовым подсознанием, которые устроили тогда Путин с Павловским, речь шла о русских смутных смыслах.

Но у России и Кавказа подсознания разные, и Кавказ остался за рамками российского «мы».

Большинство кавказского населения, пусть и без большого комфорта, продолжает жить в России. Но некоторая часть просто выпала из нее.

Два года назад Доку Умаров провозгласил упразднение Ичкерии и создание Кавказского Эмирата. На это мало кто обратил внимание, поскольку казалось, что речь идет о виртуальных сущностях, смене названия террористической группировки.

Но речь шла о реальности. Часть северокавказского населения в России не живет. Россия для них - мир куфра, грязи, лжи и неверия. Они с ней не хотят иметь ничего общего. Для них это государство-оккупант, захвативший их земли, с ним надо вести войну. Это десятки тысяч людей. Естественно, в этой среде будет жить подполье.

Ну, представьте себе, что Россию захватил Китай. Это хорошая страна с великой культурой. Она установила тут какой-то свой порядок. В процессе убили каждого десятого, но дальше - нормально.

Россия - неотъемлемая часть Китая. Китайцы ничего плохого не хотят, субсидируют, китайский порядок работает. Почему русские хотят удрать, им непонятно. Будет сопротивление, терроризм?

Кто такие боевики? Во-первых, надо понимать, что это совсем не те боевики, которые были 10 лет назад, воевали в первую и вторую войну. Физически другие люди. Те - убиты или служат у Кадырова.

Сейчас в лесу сидит сплошь двадцатилетняя молодежь. Это не бандиты-головорезы, которые после войны не могут выйти, потому что боятся правосудия. 90% этих парней пришли туда в последние годы, никаких преступлений не совершали, по доброй воле. А все головорезы спокойно служат в Центорое.

За 10 лет сопротивление сильно изменилось. Во время первой и второй войн это были разрозненные отряды, состоявшие из людей с очень разной мотивацией. Там были и герои, и бандиты, и крестьяне, и случайные, обычные люди.

Война была активная, громкая - но легкомысленная что ли. Тех боевиков можно было замочить авиацией и танками, большинство из них, когда стало понятно, что война проиграна, перешли к Кадырову.

Теперь война незаметнее, её легко скрыть - но она гораздо серьезнее.

Сопротивление очистилось от случайных людей, превратилось в религиозную секту с мощной идеологией. Ее основа - Джихад.

Боевики полностью избавились от национальных идей, независимость Чечни их больше не интересует. Это был способ выжить: нельзя годами терпеть лишения, раны, перспективу скорой смерти - за такую малодостижимую абстракцию как независимость Ичкерии.

А Джихад - он сам по себе смысл жизни, высшая реализация. Это не абстракция, это ощущение связано со всей мусульманской системой ценностей.

Я переслушал массу записей боевиков и все они говорят: я только здесь начал жить.

Человек уходит в горы - и, во-первых, вдруг чувствует себя свободным - ни ментов, ни проблемы денег, ничего, с чем он устал мириться. А во вторых он, наконец, делает то, во что верит.

Боевики часто записывают видеописьма к родителям. Там всегда одно и то же: «мы же делаем то, чему вы нас учили, то, что обязан делать мусульманин; меня убьют, но вы не расстраивайтесь: главное в жизни я уже сделал...»

Если люди делают то, что заложено в общественной системе ценностей, этому трудно что-то противопоставить.

В отрядах моджахедов царит братство. Можно сколько угодно называть их бандитами, шайтанами, арабскими наемниками - на российском и даже грозненском телезрителе это прокатит. Но, если человек имел с ними контакт, он же знает, что там гораздо более человеческая атмосфера, чем вокруг.

Победить боевиков трудно потому, что речь идет не об идеологиях или государственных вывесках - а о смысле жизни.

Россия привыкла к повсеместному вранью, цинизму, тому, что люди говорят одно, а воюют за другое.

Из Москвы нам кажется, что и они там на Кавказе все одним миром мазаны. Но это не так. Боевики воюют за то, во что верят, - и энергетика этого несравнима с тем, что пока может предложить Россия.

(На днях Юнус-Бек Евкуров сказал глупость: заявил, что не допустит боевиков к выборам в Ингушетии. Всех кандидатов, мол, будут проверять на предмет связи с подпольем. Непонятно, что он имел в виду - боевикам на эти выборы совершенно положить, это для них кафирские игры. Российская власть должна, наоборот, мечтать, чтобы они пошли на выборы, включились бы в российский политический процесс.).

Есть такое мнение, что боевики - террористы, а с террористами нельзя вести переговоров. Как со всеми голословными утверждениями, спорить с ним трудно. Очевидно, изначально имелась в виду идея: не надо поощрять терроризм, идя на уступки террористам во время захвата заложников, самолетов и т.п.

Но на Кавказе-то война идет. Силовики там точно так же запугивают население, захватывают и убивают заложников. Там стоит вопрос не об удовлетворении требований каких-то террористов, а о прекращении войны. Почему с ними нельзя вести переговоры, не понимаю.

России надо понять, что Кавказ - это колонизированная территория. Принять этот факт. Не делать вид, что они добровольно присоединились. Понять, что тут неизбежно будут те проблемы, которые бывают в колониях.

Вспомнить, что большинство стран, осознав это, решили из колоний уйти. Это не единственный выход. Но, если остаешься, надо договариваться с этими обществами.

Можно, конечно, мочить сепаратистов и давать денег князькам - но этим мы проблему не решим, а только замнем. Значит, через двадцать, пятьдесят, сто лет опять будет война. Мы этого хотим? Хотим, как говорят американцы, «перекинуть горячую картофелину» детям?

(В случае с Чечней этот вопрос совсем патовый. Вы верите, что Чечня согласится жить в России после того, как был убит каждый десятый чеченец? По-моему, шансов нет. Сейчас там Кадыров, перед которым все трепещут, но глубину скрытой ненависти к России трудно измерить. На первом же повороте Чечня снова постарается соскочить. Зачем тогда все?).

Есть, правда, вероятность, что Россия подсознательно хочет войны. Помню, прошлой зимой столкнулся с каким-то пьяным мужиком и почему-то остро ощутил, что люди хотят войны. Не мелкой чеченской, а настоящей, которая бы снова дала смысл нашему существованию.

Шура Буртин, корреспондент, куратор проекта «Своими глазами»

С полным текстом материала можно ознакомиться по этой ссылке.