Мотивы Джихада в грузинской поэзии

8 августа 2008 в 20:53

Известно, что истинные поэты - это личности, которые наделены способностью чутко воспринимать информацию, поступающую из Вселенной - от нашего небесного Творца. Творец - есть Истина и Справедливость (Коран). Усилие (араб. - джахд), борьба за истину и справедливость есть Джихад. У всех народов есть свои  истинные поэты, которые стремятся к истине, справедливости - к Богу. Корыстолюбивые  лжецы или трусливые  пустословы, которые занимаются бес-смысленным рифмоплётством - это псевдопоэты, не имеющие отношения к истинной поэзии.

Сайт <Поэзия Джихада> освещает творчество поэтов различных народов, у которых наблюдаются мотивы Джихада. Мы уже писали о мотивах джихада в современной  русской поэзии. В этой статье мы освещаем мотивы Джихада в грузинской поэзии на примере творчества Тициана Табидзе - выдающегося грузинского поэта.

Тициан Табидзе родился в 1895 году, в селе Шуамта - в Западной Грузии в семье сельского священника. С 1905 учился в Кутаисской гимназии - той же, где и Маяковский. Рано начал писать стихи, с 6 класса гимназии печатал стихи и переводы русских и французских поэтов на грузинский язык - сначала в кутаисских газетах, а затем и в тифлисских. Окончил Московский университет в 1917. Вместе с Паоло Яшвили, Валерианом Гаприндашвили и другими молодыми грузинскими поэтами организовал <школу> грузинских символистов <Голубые роги>.

В начале 1920-х, во время армяно-грузинской войны, напечатал в газете <Сакартвело> открытое письмо Ованесу Туманяну, на которое получил ответ. Оба поэта категорически осудили зачинщиков войны и призывали народы Кавказа к единству в борьбе с тираническими державами, которые в соответствии с политикой <разделяй и властвуй> устраивают кровавые провокации между народами Кавказа.

Цель кровавых империй всегда одна - отнять свободу у благородных кавказских народов и сделать их подлыми и безропотными имперскими рабами. Оба письма обошли всю кавказскую прессу и были напечатаны на многих языках. Содержание этих писем чрезвычайно актуально и в настоящее время! Особенно, когда над Грузией нависла смертельная опасность наглой агрессии со стороны кровавой империи сатаны.

К сожалению, современные руководители кавказских республик - примитивные провинциальные политиканы, часто продажные и коррумпированные, продают интересы братских народов. Например, многие из них заняли предательскую или индифферентную позицию в отношении геноцида братских народов Северного Кавказа со стороны империи зла. Творчество Тициана Табидзе, свидетельствует, что он, как истинный кавказец, стремился о свободе и боролся за это всю жизнь. Более того, после поездки в Дагестан в его поэзии стали явственно звучать мотивы Джихада. Тициана Табидзе, как поэт, глубоко постиг душой величие джихада и мечтал  стать муджахиддином.

Об этом свидетельствует его знаменитое  стихотворение <Гуниб>. Однако, возможность подлинного джихада - возможность борьбы за небесную Истину и Справедливость есть награда, благодать Аллаха. Такая возможность открывается только правоверным мусульманам - муъминам, предавшимся Творцу. Выдающийся поэт Джихада М-Т. аль-Карахи писал: <Выдумывают испытанья, а нам не надо их искать. Нам, как небесную награду, Всевышний ниспослал Джихад!>

Это понимает и Тициан Табидзе. Поэт пишет: <Но одним лишь муджахидам  Шамиля Суждено войти в джаннат - обитель света>. Размышляя над останками подлых разбойников и позорных карьеристов, которые, покинув родную Грузию, ради своей корысти, шли вместе с имперскими карателями уничтожать братские народы Северного Кавказа, поэт прямо и честно пишет:

От грузин - лишь тлеют ворохи костей.
И когда ревёт ночная непогода,
Слышу вопль и стоны призрачных гостей -
Это песня их бесславного похода.

Свободолюбивая поэзия Тициан Табидзе приобрела огромную популярность не только не Кавказе, но ив России. Начали большими тиражами издаваться его книги.  В начале 1937 в Москве и Ленинграде прошли творческие вечера Тициана Табидзе. Известно, что в это время власть в империи зла уже была захвачена кровавой бандой сионистско-фарисейских фашистов и массовых террористов, замаскированных под <коммунистов>. Сионистско-чекистские живодёры и массовые террористы установили невиданную тиранию и планомерно уничтожали народы - миллионами, в соответствии с проектами сионистских людоедов, типа: Мордахея Леви (К.Маркса), Веньямина Бланка (Ульянов-Ленин), Лейбы Бронштейна (Троцкого) Иосифа Джуга-швили (груз.- сын еврея) и тому подобной кровавой мрази.  -

Эта  жестокая банда сионистских деспотов, народоубиц и массовых террористов была чрезвычайно встревожена популярностью свободолюбивой поэзии кавказского поэта. Тициан Табидзе был арестован и после жестоких пыток безжалостно расстрелян сионистско-чекистскими палачами 16 декабря 1937 года. Ему будет инкриминировано обвинение в сочинительстве крамольных стихов, среди которых значилось стихотворение <Гуниб>.

Одной из латентных, скрытых, но главных причин убийства Тициана Табидзе было то, что в свое время он подверг уничтожающей критике убогие эпигонские стишки обычного сионистско-фарисейского бездаря и графомана Йоськи Джугашвили (груз.- сын еврея).  После этого будущий сионистско-фарисейский живодёр, страдающий комплексом неполноценности и обиды на весь мир, перестал писать стишки и стал заниматься грабежами и разбоями, чтобы обеспечивать деньгами сионистско-фарисейских политиканов. Этот типичный сионистский народоубийца занялся политикой, чтобы учинить кровавую месть всему человечеству, в том числе и своему обидчику.

Однако, уже близится время, когда  сионистско-чекистские народоубицы и массовые террористы будут призваны к ответу и отданы за свои массовые преступления против человечества под Международный трибунал. И тогда взыщется с них не только кровь невинно убиенных поэтов, как кровь пророков, но и кровь всех уничтоженных ими народов

 Размышляя о трагической участи Тициана Табидзе, известный бард Б.Окуджава написал стихи: <Берегите поэтов>.

Берегите нас, поэтов. Берегите нас.
Остаются век, полвека, год, неделя, час,
три минуты, две минуты, вовсе ничего...
Берегите нас. И чтобы все - за одного.

Берегите нас с грехами, с радостью и без.
Где-то, подлый и мерзкий, ходит наш Дантес.
Он минувшие проклятья не успел забыть,
но велит ему призванье пулю в ствол забить.

Где-то плачет наш Мартынов, поминает кровь.
Он уже убил поэта, он не хочет вновь.
Но судьба его такая, и свинец отлит,
и двадцатое столетье так ему велит.

Берегите нас, поэтов, от дурацких рук,
от поспешных приговоров, от слепых подруг.
Берегите нас, покуда можно уберечь.
Только так не берегите, чтоб костьми нам лечь.

Только так не берегите, как борзых - псари!
Только так не берегите, как псарей - цари!
Будут вам стихи и песни, и еще не раз...
Только вы нас берегите. Берегите нас.

Публикация этого материала пусть будет своеобразной поддержкой грузинскому народу в трудную минуту со стороны братских народов Северного Кавказа, которые с оружием в руках уже 400 лет противостоят кровавой империи. Малочисленные нарoды Кавказа, мусульмане проявляют великодушие, несмотря на то, что грузинская интеллигенция и грузинский народ, в соответствии с порочной политикой своих лидеров,  занял предательскую или индифферентную позицию в отношении геноцида народов Северного Кавказа.  Как известно, существует форма  равнодушного соучастия  в преступлении:  Мы уверены: Тициан Табидзе не был бы равнодушен!

  

ТИЦИАН ТАБИДЗЕ

Я прошёл по Дагестану, как мюрид,
Не считал себя гяуром-иноверцем.
Здесь со мной клинок лезгинский говорит -
Боль войны прошедшей мне пронзает сердцем.

О Кавказ! В снегах предвечной белизны
Цепи гор - как окровавленные плахи.
И таких громов раскаты там слышны,
Будто мчатся ископаемые в страхе.

Выше гнёзд орлиных, ближе к  облакам -
Очаги людские, древние селенья.
Со стыдом бреду я нынче по следам
Совершённого отцами преступленья.

Всех вповалку упокоила земля, -
Где грузины, где лезгины? - нет ответа,
Но одним лишь муджахидам  Шамиля
Суждено войти в джаннат - обитель света.

От грузин - лишь тлеют ворохи костей.
И когда ревёт ночная непогода,
Слышу вопль и стоны призрачных гостей -
Это песня их бесславного похода.

Не стрелял я из кремнёвого ружья,
Не лелеял, не ласкал глазами сабли.
Светом жизни, мирным братством дорожа,
Никогда войны  позорной не прославлю!

ЗА ЛАВИНОЙ - ЛАВИНА

Гром, в вершину скалы громовой ударяя,
Оголяет скалу, и сверкает скала,
Что сама - как гроза и сама - как седая
Борода Шамиля, неприкрыто бела.

Есть ли где на земле человек, чтобы просто
Перед этим бессмертьем сумел устоять.
Я единственный среди живущих апостол -
В час утери геройства, ушедшего вспять.

Я - как тетерев, хищником схваченный хмурым.
Вот молиться я пробую, но не могу.
Я кольцо, что сорвали с кольчуги хевсура...
Сам священную я объявляю войну.

Я как бурею сбитая бурка лезгина,
Все суставы свои перебить я успел.
Но отважный, осмелившись, станет лавиной, -
Так и вы мне судите отвагу в удел.

Для чего на чернила нам тратить озёра,
А тончайший хрусталь - на простое перо,
Если в гневе сердца согреваются, скоро,
Если дрожь по суставам проходит порой.

За лавиной лавина, обвал за обвалом,
И скала на скалу - ни дорог, ни пути.
Небеса надо мною склонились устало,
Так что даже не жаль мне из жизни уйти.

МУХРАНСКАЯ ДОЛИНА

В Мухрани права зеленей изумруда
И ласточки в гнёзда вернулись свои,
Форели прорвали решётки запруды,
В обеих Арагвах смешались струи.

И воздух в горах оглашают обвалы,
И дали теряются в снежной пыли,
И Терека было б на слёзы мне мало,
Когда б от восторга они потекли.

Я - Гурамишвили, из сакли грузинской
Лезгинами в юности схваченный в плен,
Всю жизнь вспоминал я свой край материнский,
Нигде ничего не нашёл я взамен.

К чему мне бумага, чернила и перья?
Само несравненное зрелище гор -
Предчувствие слова, поэмы преддверье,
Создателя письменный лучший прибор.

Напали, ножом полоснули по горлу
В горах, на скрещенье судеб и стихов,
А там, где скала как бы руку простёрла,
Мерани пронёсся в мельканьи подков.

И там же и так же, как спущенный кречет,
Летит над Мухранской долиной мой стих
И небо предтеч моих увековечит
И землю предшественников моих.

КЛИЧ К СВОБОДЕ

Во веки веков не отнимут свободы
У горных вершин и стремительных рек,
Свободны Арагвы и Терека воды,
Свободен Дарьял и могучий Казбек.

И облако в небе не знает границы,
В горах о свободе не грезят орлы,
Туман без приказа в ущельях клубится,
И молния бьёт без приказа из мглы.

Не помнит народ, по какому приказу
Ковалось железо для первых оков,
Но ныне слагает он песни и сказы
О тех, кто сорвал их с последних рабов.

В песнях поётся, как грозная буря
Смела эриставства и княжеский гнёт,
Про иго Шиолы Гудушаури
Всё помнит народ мой и песни поёт.

<Шиола, Шиола, ты долгие годы
Сидел в эриставстве на троне своём.
За землю Ачхоти, за слёзы народа
Утробу твою мы землёю набьём...>

В руках от цепей и борьбы онемелых
Нелёгкое счастье родимой земли.
Мы помним Мтрехели и тысячи смелых,
Что ныне герою на смену пришли.

Свобода искрилась на высях снегами
И буйно бурлила бурунами рек,
Теперь она всюду, теперь она с нами,
И запросто с нею живёт человек.

Пускай же свобода былым эриставам
За горе поруганной ими земли
Вернёт им с избытком весь долг их кровавый,
Накормит землёй и растопчет в пыли.

  

Искандер Галиб, литературовед

  

Для КЦ