Власть ищет способы заставить беженцев соскучиться по Чечне
...Тело Бориса Узарова обнаружили после недельных поисков. Земляки - временно перемещенные лица (так называют чеченских беженцев в Вышневолоцком Центре временного размещения "Серебряники") - знали, что он поехал в Москву на заработки. В столичном морге за Бориса Ивановича потребовали выкуп. Чеченцы заплатили.
Когда останки привезли в центр, встал вопрос: как хоронить? Родственников у Узарова не было. Говорил про себя чеченцам, что русский, русским - что чеченец. Общался на обоих языках. Накануне похорон стало известно, что свидетельство о рождении Узаров получил в детдоме Казани. И поэтому мог быть хоть тунгусом, хоть испанцем. Или евреем, того гляди.
Решили не рисковать. Похоронили без крестов и полумесяцев, в метре от погоста, за оградой. Получилось, как самоубийцу.
Эта смерть сняла напряжение в отношениях между чеченскими и русскими беженцами. Многие вдруг поняли, что национальность становится размытым понятием в предложенных судьбой обстоятельствах.
СРОК ВЫШЕЛ
До "Серебряников" из Москвы добираться целый день. Сначала в Вышний Волочек, потом час автобусом, километра два пешком. Леса заповедные...
Краеведческий восторг пропадает тотчас, как минуешь вход в Центр временного размещения - ЦВР. Корпуса бывшего дома отдыха не ремонтировали никогда. Если этого не знать, можно решить, что они не раз подвергались обстрелу. На балконах, окнах - застиранные простыни и одеяла, где дырявые, где латаные. Непонятно: сушатся или закрывают щели.
В ЦВР живут 230 человек, из них 80 детей. 66 человек относятся к категории "русскоязычные". Остальные - чеченцы. Четыре месяца назад почти всех беженцев перестали кормить. В миграционной службе сказали, что на питание нет денег. Постояльцы стали сами покупать продукты и готовить у себя в комнатах, на электроплитках. На днях в ЦВР с проверкой наведывались пожарные - пригрозили выселением. Здешние начальники объявили: в новом году проживание в ЦВР будет платным - 150 рублей в месяц. Неплательщиков ждет лишение временной регистрации.
В ЦВР грозят проверкой санэпидемстанции. Три года назад эпидемиологов здесь уже ждали - несколько человек заболели дифтеритом. Но не дождались. В "Серебряниках" предполагают, что теперь-то эпидемиологи до них доберутся и обязательно обнаружат в воде какую-нибудь инфекцию, даже если ее там нет.
Большинство беженцев приехали сюда в 1999 году. Все они уверены, что миграционной службе скомандовали выжать их из ЦВР.
- По телевизору каждый день рассказывают, что в Чечне войны нет, - говорит Иса Эпандиев из села Чечен-Аул. - Твердят слова из мирной жизни: референдум, конституция, выборы. А если нет войны, то не должно быть и беженцев.
Неделю назад Иса звонил знакомым в Чечню. От них узнал, что два его односельчанина в начале ноября пропали - во время зачистки, посвященной "Норд-Осту".
По закону, беженцу разрешено находиться в ЦВР не более трех месяцев. За это время он должен подыскать работу, найти жилье. Адаптироваться, так сказать.
У Людмилы Пчелинской с адаптацией ничего не получается. Ей 82 года, была контужена в Грозном. Ее муж - пятью годами моложе, инвалид второй группы. Оба - ветераны ВОВ. Их сняли с питания из-за сына, живущего здесь же. Начальство ЦВР решило не тратиться на стариков, имеющих трудоспособного родственника. Откуда начальству знать, что их сын близорук, с трудом ложку на столе находит. Работы для таких глаз в окрестных деревнях не найдешь.
Когда-то в Ульяновке, примыкающей к "Серебряникам", был совхоз. На заре кооперации хозяйство разделилось на два товарищества, а там и вовсе пропало. Теперь основное занятие мужиков - шабашка на частных стройках. Зимой спасаются грибами и рыбой.
В городе тоже не устроиться.
- Как только в отделе кадров слышат, что нанимается беженец, тут же машут руками, - говорит начальница ЦВР Галина Хитяева.
Галина Евгеньевна в своем роде уникальный человек. Шестой год занимается Сахаджа йогой. Я застал ее за оформлением визы в Индию. Там у нее назначена встреча с гуру и товарищами по увлечению, которых летом она принимает в "Серебряниках". Уверяет, что, если бы не жалобы беженцев, она нашла бы способ и дальше кормить вверенный ей контингент.
КТО РАЗБИЛ СТЕКЛО?
Магомед Саитов - чеченец. Судьба всех его родственников связана с Россией. Дед был награжден Георгиевским крестом за Первую мировую, дядя прошел почти всю Отечественную, кавалер ордена Красного Знамени. Отец в 1944 году был депортирован из Чечни в Казахстан. Там, на поселении, стал овцеводом. В конце 50-х его и коллегу-казаха представили к званию Героя Соцтруда. Кандидатуры легкомысленно утвердили сначала на районном уровне, потом на республиканском. И только в Москве проявили политическое чутье: враг народа не может быть одновременно и его героем. Казах получил звезду. Чеченец - медаль.
У Магомеда и Лейлы Саитовых пятеро детей. С родителями в ЦВР живет только младшая, пятилетняя дочь. Остальных отдали в интернат. При Завгаеве Магомед занимал должность замглавы миграционной службы. В Чечне его похищали, несколько раз пытались убить. Говорит, что сейчас дорога туда ему заказана. Теперь он живет на деньги, выручаемые женой. Жена - доктор. Но каждый день, как на работу, ходит в соседние деревни продавать гуманитарную помощь, которую присылают в ЦВР благотворительные организации.
Магомед сетует, что бежал из Чечни в Россию, "купившись" на обещания Владимира Путина. Тогда, в октябре 1999-го, тот выступал в Карабулаке, обещал беженцам достойную жизнь. Теперь президент обещает, что никого насильно в Чечню возвращать не будут. Саитовы не верят. Документы и семейные фотографии хранят в потаенном месте одной связкой - чтобы успеть захватить с собой, если придут выселять с ОМОНом. Такую же связку хранили в своем доме в Грозном.
- Вот судьба, - говорит Магомед, - моего отца назвали врагом и выгнали из Чечни, чтобы он погиб на чужбине. Меня называют другом, и в Чечню загоняют, чтобы я погиб на родине.
Наталья Фисенко, инженер из "Грозэнерго", все про свое будущее житье в России поняла уже в Ингушетии. Вспоминает, что беженцев везли в опечатанных вагонах под охраной - сначала в Назрань, потом в Минводы. Там сквозь цепь солдат - в местное отделение ФМС. Затем фото на память: как в тюрьме - фас, профиль, табличка на уровне груди с номером.
- У меня 717-й, - говорит она.
Деревенские о чеченской жизни Магомеда Саитова и Натальи Фисенко ничего не знают и знать не хотят.
- За свет-тепло не платят, квартплату - тоже, не работают да нам же еще и "гумку" продают. Хорошо, кормить их перестали, - негодует вахтер Алсуфьева.
Сельские интеллигенты - учителя, фельдшеры - дары гуманитарных организаций у чеченцев не покупают. Из принципа. Кто попроще - не гнушается, выгодно: китайскую куртку можно купить за 300 рублей, а такая же в городе вдвое дороже.
Беженцев в Ульяновке не любят. Если роды - значит в чеченской семье. Если машина - значит чеченская.
- Они не умеют, как русские, от голода умирать, - в голосе председателя сельской администрации Бориса Овчинникова слышится упрек.
Чеченцы устанавливают свои порядки: могут избить за матюги - был случай. А недавно поползли слухи, что перемещенные лица по вечерам бросают камни в окна. Вот, Сереге Ильину разбили.
И надо же - Серега зашел в кабинет Овчинникова как раз в тот момент, когда разговор зашел о стекольных хулиганах.
- В тебя, что ли, кинули чеченцы? - спросил председатель.
- Да нет. Наши. Пилу украли. Я заявление принес.
ЗОНА АНОМАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ
Не так давно Федеральная миграционная служба, а значит, и все 14 российских центров временного размещения вошли в структуру МВД. "Серебряники" стали милицейской территорией. И зоной аномальных явлений.
Представители "Врачей без границ" посмели приехать в ЦВР без разрешения МВД. Их попросили вон.
Потом в "Серебряниках" объявились ваххабиты. Так их называют беженцы. Несколько мужчин распространяли исламскую литературу, проповедовали, даже ночевали в свободных комнатах. Чеченцы сами позвонили в ФСБ. Там ответили: "Пускай молятся, они согласованы с мечетью".
Во время захвата заложников в Москве по телеканалам прошла информация, что в Тверской области местные жители формируют военизированные бригады, чтобы громить чеченцев из "Серебряников". Новостные программы ссылались на тверскую администрацию как первоисточник. Позже областное начальство открестилось от этого. Но вскоре заговорили об отрядах самообороны, которые якобы организуют местные жители, опасаясь нападения беженцев. Затем - о бритоголовых, остановленных милицией по дороге из Москвы в ЦВР. О том, что 50 человек из "Серебряников" подозревают в причастности к теракту. Ни одно из сообщений не подтвердилось. Однако это не стало поводом для официального расследования о происхождении дезинформации.
Интересно, что уже через двадцать минут после первого сигнала о предполагаемом погроме в "Серебряниках" находился взвод милиционеров. Беженцы говорят, что с такой скоростью они могли приехать в ЦВР только в двух случаях: на болиде Шумахера или по заранее отработанному плану.
Игорь Найденов
