… Война продолжалась.

Выход муджахидов из Грозного задачу российских генералов не облегчил. Эта кампания, которая не заладилась у них с самого начала, явно не укладывалась в их привычный опыт.

До сих пор русская военщина просто расстреливала демонстрации, разбегающихся народов. Люди, поверив в сказки о демократии, наивно полагали, что «народное волеизъявление», не посмеют давить танками. После жестокой реальности выступления гасли, и день расправы записывался как день скорби.

Затем советская империя внезапно распалась, и вынуждена была признать суверенитет национальных окраин. Но там где доставала их рука кремлевские главари поджигали межнациональные конфликты и вводили свои «миротворческие» войска.

В Чечне тоже были митинги. Точнее сказать, до первой войны Чечня была одним большим митингом. При этом чеченцы дали понять, что вооруженный отпор агрессору тоже входили в их планы и это не было пустой риторикой.

На каждом этапе войны генералы тешили себя надеждами – президентский дворец захвачен, значит должны «покориться-разоружиться»; главный город захвачен, значит, само собой обязаны «покориться-разоружиться».

Забегая вперед отметим, что даже после полной оккупации Ичкерии никто не собирались складывать оружия. Дух народного сопротивления после сражения в Грозном был высок как никогда. Российские вояки вынуждены были продвигаться с тяжелыми боями в предгорные и горные районы. Чтобы прорваться в ущелья, надо было потрудиться. Муджахиды держали фронты и вели позиционную войну.

Журналистов интересовало, какими могут быть дальнейшие действия чеченских военных сил, если российские войска заняли всю территорию. Джохар Дудаев отвечал в свойственной ему манере презрения к российским генералам и политикам: «Говорите, оккупировали всю Ичкерии? Мы это ждали, они зашли,., ну что дальше? А теперь мышеловка захлопнулась и начинается второй этап войны».

И удивительное дело, каждый раз, когда высказывание Джохара принимали за браваду, через короткое время его слова подтверждались на практике и все убеждались в реальности его прогнозов.

Оккупация Ичкерии привела к весьма неуютному раскладу для самих оккупантов. Российские войска, дислоцированные по всей территории Чечни, не только не контролировали ситуацию, но и стали мишенью для систематического обстрела со стороны мобильных групп муджахидов. Не говоря уже о блокпостах. Бедолаг, которых туда посылали, уверенно можно было зачислять в группу смерти.

Помимо прочего российским генералам не повезло еще в одном. Они вынуждены были решать свои задачи, когда их Богом проклятое государство вошло в фазу политической неопределенности и идеологического банкротства. Ельцин и его новое окружение объявили себя приверженцами либеральных ценностей, играли в «демократические реформы» и «открытое общество».

Эти веяния вызывали у российских генералов крайнее раздражение, все их нутро восставало против этого. Они продолжали гнуть свою привычную линию. Один из них, небезызвестный генерал Лебедь удачно заметил: «Генерал-демократ, все равно, что еврей оленевод».

И естественно, российские генералы не могли не прибегнуть к своему излюбленному приему - устрашить народ так, «чтобы неповадно было…»

7-8 апреля 1995 года для реализации своей гнусной тактики они вошли в село Самашки, учинив страшную резню стариков, детей и женщин.

Демонстративный характер этого злодеяния ни для кого не был секретом. Один из активистов общества «Мемориал» констатировал в своем докладе, что «действия войск МВД РФ носили показательно карательный характер с целью устрашения всего населения Чечни».

Российское общество втянулось в бурное обсуждение темы Самашек. Во времена, когда русские играют в демократию, разрешено открытое обсуждение и пресловутый плюрализм.

Все разговоры были до банальности предсказуемы. Представители кремлевской верхушки, чины в МВД, и сами военные преступники нагло и злонамеренно распространяли лживую информацию о Самашках. А правозащитники и часть журналистов старались эту официальную ложь разоблачить.

Они подсчитывали жертвы, документировали свидетельства очевидцев и давали оценку действиям военных. (Количество убитых в Самашках колебалось от 100 до 300 человек, в большинстве которых были женщины, старики и дети).

Правозащитники говорили о «международном праве», перечисляя разного рода положения о посягательстве на «жизнь и здоровье», «акты насилия и террор в отношении мирного населения», называли статьи Гаагской конвенции.

Большинство чеченцев вежливо выслушивали, кивали головой, но по их лицам было видно, что всерьез тема правовой оценки учиненной русскими резни их не затрагивала. Вековой опыт отношений с Россией заставлял чеченцев быть реалистами, и они не питали иллюзий в отношении врага, который вновь пришел на их землю. Они его хорошо знали. Лев Толстой в свое время, описал чувства чеченцев к русским:

- Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.

С тех пор ничего не изменилось. Любой чеченец с колыбели впитал историю взаимоотношения с русскими. Жестокость, вероломство, лживость русских предводителей не вызывала двоякого толкования.

Соблюдение любых договоренностей со стороны России всегда было под большим вопросом. Что касается Гаагской конвенции, то для русских генералов она значила не больше, чем «правило Миранды» для папуасов.

Если измерять данную трагедию эмоционально, то жертвы вызывали сочувствие и жалость, палачи вызывали гнев и возмущение, правозащитники и их работа вызывали одобрение у людей.

Но была еще одна категория деятелей, втесавшихся в эту кровавую историю. Категория, которая вызывала чувство презрения. К ней относилась т.н. «парламентская комиссия» во главе С. Говорухиным. Это интеллигентствующее говно, приехало в Самашки в середине апреля 1995 года, побыло там несколько часов и, вернувшись в Москву, почти полностью повторило лживую версию палачей.

Полукровка, который косит под русского патриота, часто забывает меру. Посему, выступая в апреле 1995 года в думе и войдя в раж, Говорухин призвал к возбуждению уголовного дела против депутатов А. Шабада, Л. Понамарева, С. Ковалева «за распространение провокационных сведений, порочащих Российскую Федерацию...» о событиях в Самашках.

Правозащитники, постоянно напоминавшие обществу о резне в Самашках, с сожалением констатировали, что никто из военных преступников не был осужден.

Но одного из главных палачей Самашек муджахиды все же наказали. Это был генерал Романов.

Его УАЗ был подорван под мостом вблизи площади «Минутка». Охота на него началась после того, как выяснилось, что во время карательной операции в Самашках он шифровался под именем «генерала Антонова».

После взрыва 6 октября 1995 года генерала-убийцу собирали по частям. С тех пор Романова «лечат» в главном военном госпитале ВВ МВД. Но дальше растительной формы существования дело не продвинулось.

Картинки с посаженым в инвалидное кресло телом, которое «хорошо лечат» периодически вбрасывают в сеть. Не понятно, правда, на кого эти картинки рассчитаны.

Но вернемся к нашим русским воякам. В конце мая 1995 года кафиры прорвались через Аргунское ущелье в юго-западной части Чечни, по реке Ваштар. Небольшой отряд муджахидов, прикрывавший вход в ущелье вынужден был отступить под массированным арт-огнем и авиаударами.

Муджахидам необходимо было перегруппироваться, чтобы враг не оказался в их тылу. Большинство боевых групп поднялись в горы. Отдельные диверсионные группы рассредоточились на равнинной части в тылу врага.

3 июня 1995 года русские войска вошли в с. Ведено, а затем 12 июня вошли в Шатой и Ножай-юрт. Таким образом, были оккупированы 3 районных центра горной части Чечни.

Но кремлевская верхушка недолго радовалась победным реляциям своих генералов. Ее ждал неприятный сюрприз. 14 июня все мировые СМИ облетела сенсация - чеченские муджахиды во главе с Шамилем Басаевым, совершили рейд в глубокий тыл врага и захватили город Буденновск на юге Ставропольского края.

История этого дерзкого диверсионного рейда, описана многократно с различных сторон и точек зрения. С годами кремлевские тролли заполонили сеть домыслами и дезинформацией, однако еще можно найти достаточно объективные описания этих событий и свидетельства очевидцев.

Кратко напомним читателям хронологию событий. Муджахиды, по разным оценкам от 160 до 195 человек, ехали в 3-х закрытых тентом КАМАЗах, сопровождаемые двумя легковыми машинами, переделанные под милицейские.

До самого города Буденновска они беспрепятственно преодолели 52 блокпоста и КПП, утверждая, что в машинах находится «Груз-200», (гробы с убитыми русскими кафирами).

Первоначальной целью был г. Минводы, где планировали захватить международный аэропорт, крупнейший на юге России. Не исключался и прорыв в Москву.

Но предопределено было так, чтобы события развернулись в Буденновске. При подъезде к селению Прасковея вблизи Буденновска, постовые наотрез отказались пропускать машины без проверки. Как оказалось, уперлись на свою голову.

Муджахиды расстреляли постовых и въехали в город. Шамиль разделил свой отряд на 2 группы и в течение 2-х часов, используя элемент внезапности, была проведена зачистка в городе, по всем правилам, которые использовали русские каратели в Чечне.

Расстреляв патрульных и захватив здание РОВД, муджахиды также захватили ряда административных зданий города. По пути, подорвали из гранатомета автобус с вертолетчиками. Выживших расстреляли из автоматов.

Муджахиды действовали без колебаний и жестко. Проведя масштабную зачистку города, они выдвинулись в направлении 2-й Ставропольской краевой больницы, беря по пути пленных.

Решение занять оборону именно в больнице было логичным и единственно верным в сложившейся ситуации, учитывая предстоящее сражение с русскими и необходимость оказывать медицинскую помощь раненым муджахидам.

По разным оценкам в больнице собралось от 1600 до 2000 тысяч человек. Нет смысла говорить, что российские генералы хотя бы на минуту сомневались в необходимости штурма. Заложники их беспокоили меньше всего.

С первых же минут, как вокруг больницы были стянуты спецподразделения и бронетехника, началась психологическая обработка населения. По городу ходили провокаторы и распространяли панические ужасы о «бесчинствах террористов» в больнице. Распространялось вранье о том, что половина заложников уже перебита, женщин насилуют, а младенцам разбивают головы об пол.

Затем начался обстрел. Пробовали все. Били по окнам с заложниками из бронетехники, расстреливали из вертолетов ракетами. Вели снайперский огонь. Беспрерывно работали пулеметы. В город нагнали все именитые спецподразделения «Альфа», «Витязь» и «Русь» и пр.

Наконец 17 июня хваленый российский спецназ выдвинули на штурм. Штурм захлебнулся с большими потерями. Российские источники сообщили, что во время отступления спецназ был по ошибке накрыт огнем своих же. Учитывая приемы русских генералов, возникают сомнения на счет «по ошибке».

Российские вояки вынуждены были признать, что оборона муджахидов была организована грамотно. (Кто бы сомневался). У Шамиля всегда была способность из любой самой разношерстной ватаги добровольцев организовать боеспособный дисциплинированный отряд.

Пытались использовать хитрый план проникновения в больницу под видом пьяниц и экзальтированных женщин. Когда их расстреляли, то придумали завезти большие картонные коробки с «медикаментами». Муджахиды на всякий случай дали по ним автоматную очередь… из коробок потекла кровь.

Как отметил Асламбек из Герменчука (большой Асламбек) один из помощников Шамиля: «С первых дней воюю в Чечне, довелось воевать в Абхазии, в Карабахе, но такой веселой войны, как в Буденновске у меня не было – ты стреляешь, умирают русские, по тебе стреляют, умирают русские».  

Русские тем временем искали выход. Помимо прочего предлагали миллионы долларов и гарантию безопасности. Но все эти дешевые трюки не проходили. Шамиль требовал немедленное прекращение бомбардировок селений в Чечне и начать переговорный процесс о выводе российских войск.

Наконец, когда потеряли десятки спецназовце, около 130 заложников были убиты, и пол тысяча ранены, российским генералам приказали идти на переговоры.

События в Буденновске показали типичную для «русского мира» отношение власть-народ. Сказать, что русский народ это рабы не дает преставление о его сущности. Даже у рабов есть какая-то последняя грань, перейти которую они не позволят власть предержащим.

У этих же нет даже подобие достоинства. Ни время, ни технический прогресс не изменили этот народ. На различных ток-шоу видно их патологическое пристрастие ко лжи и моральную тупость. Отсутствует сопереживание себе подобным, но легко входят в истерический раж, если сверху дан приказ скорбеть.

Представители других народов всякий раз убеждаются, что диалог с русскими невозможен. Русские не просто не понимают других, но даже не пытаются это сделать. Зато если их прижать они становятся покладистыми…, но при этом ухо надо держать востро.

Учитывая, насколько кремлевская власть ценит человеческие жизни, тот факт, что рейд Шамиля и его команды в тыл врага, принес какие-то политические плоды, можно отнести к разряду исключения. Для Кремля и заложники, которых они расстреливали и то быдло, которое они гнали на штурм, были одинаковым расходным материалом.

Но факт есть факт, в конечном итоге состоялись прямые телефонные переговоры Шамиля Басаева и тогдашнего премьера России Черномырдина, который сказал: «Здравствуйте, Шамиль Басаев! Да, я согласен. Да, мы прекращаем войну в Чечне, а вы освобождаете заложников. Мы даем транспортные средства, вы уезжаете».

Не будем описывать подробности возвращения Шамиля и его отряда в Чечню. Все это можно почитать в сети.

Нам важно выявить, почему так нетипично поступила российская политическая верхушка, согласившись на переговоры. За более чем два десятилетия об этом написано и сказано много. Русские патриоты давятся ядовитой слюной, считая тогдашнее решение власти национальным позором. Причем, в этом вопросе с ними солидарны и либеральные журналюги.

Среди причин принятия такого решения комментаторы называют ряд обстоятельств. Во-первых, по их мнению, диверсионный рейд в глубокий тыл врага такого уровня и масштаба не имел прецедента.

Во-вторых, все происходило практически в режиме онлайн, на глазах представителей мировых и российских СМИ.

И в-третьих, как мы отмечали выше, российские власти, скрепя сердцем, вынуждены были тогда играть в «демократические ценности» и «права человека».

Возможно, в совокупности эти причины оказали какое-то влияние на принятие решения. Но по нашему мнению не это было главным.

Главным мотивом было то, что штурм больницы спецназом захлебнулся с самого начала. Помня, какое фиаско они потерпели во время штурма Грозного, российские генералы поняли, что если будут продолжать и дальше, они просто в очередной раз опозорятся перед всем миром, как это позже и произошло в дагестанском селе Первомайское.

Единственной альтернативой штурму было - подогнать тяжелые орудия и превратить больницу вместе с ее обитателями в груду строительного мусора. Но на такое откровенное массовое убийство собственных граждан на глазах у всего мира, в то время Кремль еще не был готов.

Это потом, в Норд-Осте последыш Дзержинского, чекист Путин отравил газом несколько сот человек, из которых 200 умерли сразу. В Беслане ему было еще легче, это же был не центр Москвы. По его приказу русские вояки сожгли 334 человека, из которых 186 – дети.

Путин отдал приказ расстрелять школу, где на тот момент находилось 1128 детей, родителей, учителей. На глазах журналистов и местных жителей, русские расстреляли их из танков, гранатометов, огнеметов (оружия неизбирательного поражения).

При этом Кремль нагло объявил, что оружие использовалось только для «уничтожения террористов» и ни один заложник не погиб от его применения.

Путин и его банда принимали решения не на пустом месте. Они уловили главные свойства русского быдла – безразличие к страданиям и смерти других людей и удовлетворение, когда ими правит «жесткий мужик».

Рассчитал правильно – прошло время и о трагедии Норд-Оста вспоминают только родственники погибших, о трагедии Беслана вспоминают и говорят только матери Беслана. А быдло, в том числе и либеральное говорят, что была учтена «ошибка Буденновска», бесконечно повторяя заклинание, что детей Беслана расстрелял Шамиль Басаев.

Только матери Беслана не забывают, кто убил их детей, и каждый год в день скорби надевают футболки с надписью «Путин – палач Беслана».

При описании куффарами диверсионных операций, подобно той, что провели в Буденновске и в других местах, часто умышленно и методично навязывается кастрированная картина событий, когда стараются затемнить существенные и очевидные моменты, преподнося происходившее, как нечто иррациональное, лишенное логической подоплеки, бесчеловечное.

Один западный аналитик (не мусульманин) обратил внимание на тот факт, что как только речь заходит об «исламском терроризме», все выступающие, будь то официальные лица, аналитики или журналисты, все дружно «включают дурочку», представляя дело таким образом, что, мол, есть такой народ «исламские экстремисты», которых хлебом не корми, дай что-нибудь повзрывать… 

Вот только один пример лживости и цинизма западной пропаганды, хотя таких примеров тысячи.

В августе 1998 года США нанесли удар крылатыми ракетами по фармацевтическому заводу «аль-Шифа» в Северном Хартуме (Судан). Было убито и ранено до 300 работников завода.

Удар был нанесен без предупреждения, американцы не утруждали себя даже предварительной обработкой общественного мнения. Уже после в Вашингтоне издевательски заявили, что на фармацевтическом заводе якобы производилось… химическое оружие.

На естественное возмущение правительства Судана: «Вы что вытворяете?», - один из представителей то ли пентагона, то ли госдепа дал редкий по наглости и цинизму ответ: «Если у вас есть ракеты, можете ответить…».

Ответ дали через 3 года, 11 сентября 2001 года. И вот в течение 17 лет не прекращаются стоны, вопли, сопли….  Как же, им тяжело, у них трагедия.

Но как говорят чеченцы, на войне не бывает так, чтобы у одних текла кровь, а другим текло молоко.

Русская версия половинчатого восприятия реальности отличается от западного лицемерия тем, что русские почти верят, что они ни в чем не виноваты. Они, конечно, слышали о Самашках, что авиация утюжит чеченские села, сбрасывают кассетные бомбы на базары, расстреливают из вертолетов колонны беженцев.

Но это за 300 км от Буденновска, причем здесь они? 

Надо отметить, что Шамиль и его соратники хорошо понимали психологию русских. Они практически не спорили с заложниками и переговорщиками, понимая, что самые образованные среди них страдают в определенной степени моральной тупостью. Поэтому разговор вели на уровне их понимания создавшейся ситуации, акцентируя внимание на технических деталях.

Результатом рейда Шамиля Басаева и его диверсионного отряда в тыл российских войск стало формирование переговорной комиссии. Боевые действия в Чечне были прекращены и начались мирные переговоры.

С чеченской стороны комиссию возглавил начальник штаба генерал Аслан Масхадов. С российской – генерал Романов. Все заговорили о мире и окончании войны, но каким образом этот мир был возможен в условиях оккупации, было совершенно непонятно. 

Но все прекрасно осознавали, что это далеко не конец, и ритуал переговоров - это просто передышка перед новыми сражениями.

Шамсуддин Нашхоев, участник войны
Кавказ-Центр