Было лето 2011 года, благословенный месяц Рамадан, когда миллионы мусульман по всему миру держали обязательный пост. В один из этих дней, после молитвы таравих, я познакомился с братом. До этого я уже знал его заочно как Алишку — друзья его так называли. Представился мне он как Али.
На лице его сияла улыбка — наверное, он рад был встрече с братьями… Через несколько дней закончился священный месяц Рамадан, и большинство братьев, приехавших в отпуск, вернулись обратно на заработки в Россию.
Наступила осень, вслед за ней зима…
И вот однажды вечером после работы я сидел в интернете, и один из братьев написал мне, чтобы я сделал дуа за братьев, которых вот уже три дня не могут найти. Ими оказались тот самый Али и ещё один брат Абдуллах (Алан).
Наверное, я делал дуа, сейчас уже точно не вспомню, но весть об их исчезновении вселила в меня сильное беспокойство и переживания…
Итак, я проживал дальше свою жизнь, строя планы на будущее. Через пару месяцев после того сообщения мне позвонил другой брат и сообщил, что близ города Кизляр пали Шахидами, иншаа-Ллах, пятеро братьев-моджахедов, среди которых оказались и Али с Абдуллахом, примкнувшие, как оказалось, к Кизлярскому джамаату.
Сейчас трудно сказать, что я чувствовал в те минуты и дни. Может быть, вспоминал их в своих дуа и просил за них прощения у Всевышнего Аллаха в следующие несколько месяцев, потом начал постепенно забывать о них, о тех, кто смиренно стоял в таравих-намазе с тобой в одном ряду, кто улыбался тебе, называя братом, кто подвозил тебя на машине до дома…
Но в один из дней мне приснился сон. Сон, который вроде бы должен был стать для меня знамением, напоминанием для увеличения моего имана. В тот день я лёг спать, как всегда с теми же дуньявитскими планами на будущую жизнь.
Во сне я оказался в городе, шёл по набережной реки. Я отчётливо понимал, что нахожусь в исламской стране, но вокруг были большие здания, на большинстве которых стояли кресты, а на одном была какая-то позолоченная статуя. И по мере того как я шёл, кресты один за другим падали с тех высоких зданий и разламывались на куски, даже не успев долететь до земли, как будто кто-то их сбивал с крыш этих домов.
Затем я зашёл в одно из этих высоких зданий, но креста на нём не было. Первый этаж будто бы ещё строился, внутри велись работы. Я подошёл к лифту, но его не оказалось, и каким-то образом я оказался на самом верху здания, на последнем этаже. Открыв дверь, я зашёл туда, там была большая молельная комната, в первом ряду читали намаз.Я повернулся направо и увидел брата Али, он тоже увидел меня и улыбнулся, — до сих пор отчётливо помню ту его улыбку.Рядом с ним стояли два брата с красивыми густыми бородами. Но я не пошёл к нему, а прошёл вперёд комнаты и прочитал два ракаата приветственного намаза. Встав с молитвы, я подошёл к брату Али и поздоровался с ним. Он снова мне улыбнулся, и я спросил его: «Али, брат, ты живой? Живой?» Он ответил мне с улыбкой на лице: «Конечно же, я живой, брат!»…
Я пробудился ото сна, посмотрел на часы, время было 4 часа утра…
Но только потом, когда я пересказал этот сон братьям, они мне рассказали про аят 169-й из суры «Семейство Имрана»:
Никоим образом не считай мёртвыми тех, которые были убиты на пути Аллаха. Нет, они живы и получают удел у своего Господа!
Муслим Ногайский
Отдел писем UmmaNews
