Крупнейший американский мейнстримовский политический журнал Time опубликовал статью своего московского корреспондента Шимона Шустера "Окажется ли русская наука в застое из-за путинского страха перед шпионами?" (Will Russian Science Be Stunted by Putin’s Fear of Espionage? ). В статье о позитивных моментах путинской диктатуры (будем объективны) говорится:
"Игорь Сутягин, осужденный рycский шпион, по-прежнему аккуратно хранит папку с «секретами», которые он якобы продал ЦРУ (CIA). Когда мы встретились в Лондоне в военном аналитическом центре, где он работает, ученый разложил передо мной на столе как пасьянс Таро содержимое своего «досье».
В основном это были вырезки из газет вперемешку с копиями страниц русских военных журналов, уже порядком выцветшие и потертые по краям. В середине 1990-х годов двое американцев попросили его собрать подборку таких вырезок из журналов военной тематики в поисках интересных фактов о российском вооружении. Поскольку вознаграждение выглядело неплохим дополнением к маленькой академической зарплате, Сутягин с радостью принялся за работу. Но на фоне повального увлечения шпионами, которое стало неотъемлемой чертой государственной политики в России, этой «подработки» было достаточно, чтобы осудить академика за шпионаж в 2004 году. Он получил 11 лет тюрьмы.
Сегодня имя Сутягина является символом предостережения в российском научном сообществе — как история о том, что даже за самую простую работу с иностранцами можно получить клеймо шпиона. В российской научной среде за последнее десятилетие было несколько таких случаев, однако «дело Сутягина» было первым и остается самым известным.
Глядя на вырезки из своего «досье», академик делает неутешительные выводы: «Подумайте 10 раз, прежде чем работать с иностранцами. Или можете оказаться в тюрьме».
Но если к этому призыву прислушаются ученые из России, то, как признает сам Сутягин, для многих исследований это будет равносильно смертному приговору. Хотя исторически сложилось, что русские ученые и инженеры имеют огромный опыт. Например, в 1957 году запустили первый искусственный спутник Земли, опередив США. Однако сегодня ни одна область исследований не может процветать без международного сотрудничества, экспертной оценки и научных конференций. Тем не менее, все эти вещи затруднительны в России по причине необходимости ловить шпионов — как реальных, так и воображаемых.
В прошлом месяце президент Владимир Путин, сам бывший шпион, подписал закон, который может признать изменником ученого, который много «консультируется» с иностранцами по поводу своих исследований. Это ставит специалистов перед выбором: либо принять интеллектуальную «изоляцию», либо привыкать жить под страхом ареста.
На прошлой неделе результаты этого выбора стали ясны исходя из аналитического доклада, опубликованного Российской ассоциацией содействия науки (РАСН), консультативного органа при правительстве. В своем 120-страничном докладе, который «переворошил» текущее состояние научных учреждений в России, состояние науки признано катастрофическим. Самыми проблемными названы области оборонной и космической техники. «Работы российских ученых часто меньше нацелены на научные разработки, чем на вопросы идеологии и пропаганды», говорится в документе. Их целью является не найти прорыв, но «оправдать» технологии, которые уже используются, отчасти из-за «сильного давления со стороны военных чиновников».
О давлении со стороны «преследователей» шпионов, давно вызывающем озабоченность в научном сообществе, в докладе конкретно сказано не было.
– Да, мы все знаем эту проблему, — говорит один из авторов исследования, Лидия Трифомова (Lidiya Trifomova). — Но мы не могли заниматься, — говорит она, объясняя, что исследование было организовано государством.
Другой автор доклада РАСН, Денис Андреюк, был более откровенен. Контрразведка действительно стала настоящим игом для русских ученых, говорит он.
– Как журналист, вы, вероятно, подходите к этой проблеме с точки зрения прав человека, чтобы потушить занявшийся огонь. Но уже слишком поздно. Дом сгорел, — поясняет он. — Горение началось с 1990-х годов, когда в России ведущие научно-исследовательские центры, давно привыкшие к щедрой поддержке государства, были вынуждены приспосабливаться к законам рынка. Мой дед был заместителем главы института физики, который производил жаропрочные металлы для советских космических кораблей. Он вынужден был по бартеру обменивать запасы сплавов на тостеры и холодильники, которые затем продал на рынке. На вырученные деньги он финансировал научные исследования. Один из его коллег, крупный специалист в области теплофизики, с той же целью продавал на базаре сигареты.
В то время, как экономика восстановилась, в 1999 году, Путин был назначен главарем тайной полиции ФСБ, что добавило ученым беспокойства. Сутягин, занимавшийся преимущественно военными исследованиями с упором на Северную Америку, был арестован осенью того же года. Семеро агентов ФСБ нагрянули к нему в квартиру, когда он паковал чемодан, собираясь на научную конференцию в Рим.
Как вспоминает Сутягин, первой его мыслью в тюрьме в ожидании суда по обвинению в шпионаже было: «Это и есть ад». В переполненной камере было так темно, что он мог видеть только сверкающие зубы других заключенных. Ученый вспоминает, что когда дверь захлопнулась за ним, эти зубы показались ему сверкающими во тьме клыками.
Другие дела ученых не заставили себя долго ждать. Валентин Данилов, известный астрофизик, был арестован спустя несколько месяцев после ареста Сутягина. Данилова обвиняли в том, что он смоделировал спутник для китайских фирм аэрокосмической отрасли. Доказательства против него были настолько надуманные, что суд присяжных оправдал его по всем пунктам обвинения в 2003 году. Но прокуратура упорствовала и возобновила следствие в следующем году.
В суде Данилов представил доказательства того, что все технологии, которые он использовал в своей модели спутника, давно классифицированы и всем известны — действительно, лауреат Нобелевской премии Виталий Гинзбург отметил, что их можно найти в учебнике физики. Но это не помогло. В 2004 году Данилов был приговорен к 14 годам тюремного заключения. Он отсидел восемь лет в сибирском трудовом лагере, а в прошлом месяце, потеряв зубы и здоровье от недоедания, был освобожден.
Через неделю после выхода из тюрьмы во время нашего разговора по Skype он выглядел изможденным, но счастливым. Первое, что сделал Данилов после возвращения домой, — отточил кухонные ножи, которые потускнели с годами. Сам физик воспринял это как хороший знак.
– Значит, что за это время в доме не было других мужчин, — пошутил Данилов.
Однако, как и Сутягина, его все еще беспокоит один вопрос: «Я все еще хочу знать, какие я продал секреты. По сей день никто мне этого не сказал».
Но в соответствии с законом, который Путин подписал в прошлом месяце, этот вопрос перестает иметь значение. Разработанный и предложенный ФСБ, которая взяла на себя функции КГБ после распада Советского Союза, закон расширяет понятия шпионажа и государственной измены. Если в предыдущей версии закона преступником считался тот, кто, пользуясь доступом к государственной тайне, сознательно передал ее иностранному правительству, то нарушить новый закон намного легче. Теперь чтобы стать преступником, не требуется иметь доступ к секретным материалам. Вы можете, например, просто читать исследования о русской военной технике в журнале, и для того чтобы быть осужденным за шпионаж, вам даже нужно поделиться этой статьей с иностранным правительством. Вы можете просто обсудить ее во время обеда с кем-то из «международной организации», — за этим расплывчатым термином может стоять все что угодно, от Красного Креста до Оксфордского университета, включая и Time Magazine. Согласно букве закона, теперь любое такое общение может быть квалифицировано как государственная измена.
– Этот закон смешон своей расплывчатостью, — говорит Андрей Солдатов (тайный офицер ФСБ - КЦ)), эксперт по спецслужбам России. — Он породит тысячи «Сутягиных».
Проживающий сейчас в Лондоне Сутягин все еще с содроганием вспоминает о времени, проведенном в лагерях, и не любит говорить о своем суде или судьбе своих коллег в России. У него есть только один совет для них: «Уезжайте».
В 2010 году Сутягин получил шанс, чтобы последовать этому совету — во время обмена шпионами между Россией и США, когда ФБР поймало группу из 10 русских агентов, среди которых была и знаменитая Анна Чапман, и обменяло их на четырех человек, осужденных за шпионаж в России, Сутягин был среди них. Когда он летел на самолете в Вену, американские дипломаты попросили его не искать убежища в США.
– Они освободили меня по гуманитарным причинам, — объясняет Сутягин, — Но они не чувствовали ответственности за меня, потому что я не был действительным шпионом.
Таким образом, в следующем году он обосновался в Лондоне, где бывший коллега предложил ему исследовательскую работу в RUSI, аналитическом центре в структуре британского министерства обороны.
Во второй половине дня, когда мы встречались, в библиотеке центра проходила конференция, на которой присутствовали ученые из десятков стран.
– У нас тут на днях были сирийцы, — говорит Сутягин и немного пугает такой открытостью.
Подойдя к книжной полке, ученый вытаскивает британский журнал о военной технике и открывает его на странице, где изображена русская крылатая ракета R-77.
– Согласно моему судебному делу, это название было одним из проданных мною секретов. Правда, здесь она опубликована за два года до тех событий.
Улыбаясь и покачивая головой, Сутягин говорит фразу на русском, что можно перевести как «пойди разберись».
Отдел мониторинга
Кавказ-Центр
