В своей статье в издаваемой в Европе американской газете International Herald Tribune (дайджест ведущих мейнстримовских газет США), озаглавленной "За любовь страны" (For the Love of Country), русско-американская журналистка Маша Гессен рассказала, почему она не любит Россию. Она пишет из Москвы:
"Почему вы просто не любите Россию?", спросил меня один член парламента во время недавнего ток-шоу на русском телевидении после того, как я что-то сказала о трудностях с освещением президента Владимира Путина. Это один из тех вопросов, который констатирует, что ответчик виноват. Это также вопрос, который стал главным в русской политической риторике.
Примитивная патриотическая риторика есть всюду: Россия не особо оригинальна на этот счет. Однако метод использования риторики любви к стране человека отражает основные положения, которые формируют политику этой страны. В данном случае чаще всего, когда говорят о России, подразумевают русское государство.
Официальные лица, которые особенно склонны поднимать вопрос о любви, думают, что они не просто правительственные служащие, но сама Россия. Они верят, что они заслужили любовь просто из-за того, что они находятся во власти. А так как они ждут любви от своих избирателей, критика их ранит и протест они ощущают как предательство.
Это ощущение такое сильное, что в пятницу 449 из 450 членов думы проголосовали за поправки к закону о предательстве, чтобы его было легче применять - настолько легче, что он фактически может быть применен против каждого, кто политически активен или заметен в СМИ.
Поправки были предложены тайной полицией ФСБ, которая пояснила в сопроводительной записке, что в том виде, в котором существует сейчас закон, трудно доказать преступление предательства, потому что "отсутствие враждебного намерения использовалась защитой как аргумент, чтобы освободить подозреваемых от уголовной ответственности".
Теперь, если новый закон пройдет еще через два других чтения - а он, конечно, пройдет - больше не будет нужно доказывать враждебные намерения для того, чтобы кого-нибудь приговорить к 12-20 годам за решеткой.
Этот закон делает преступлением "оказание финансовой, материальной, консультативной или другой помощи" иностранным или международным организациям, если суд постановит, что эта деятельность вредит русской безопасности (в нынешней формулировке стоит "международной безопасности", однако слово "международной" было вычеркнуто, чтобы легче было применять закон). Как часть того же пакета дума проголосовала за поправки к законам о шпионаже и госсекретам.
Среди прочего теперь становится незаконным получать секретную информацию, даже если с ней не поделились с иностранной державой или с кем либо - это ужасающий аспект с учетом, что в России существует многолетняя традиция засекречивания любой информации, которая открыта для общественности во многих странах (например, точные дорожные карты).
Неправительственные организации уже бьют тревогу: Они чувствуют, что поправленные законы сделают их объектом преследования за те вещи, которыми они занимаются в ходе своей регулярной работы, например, сбор информации об окружающей среде или составление отчетов о русской политике. Поправки принимаются по пятам нового закона, который обязывает принимающие иностранное финансирование НПО самозаклеймиться "иностранными агентами, и высылки из России U.S.A.I.D.
Все эти меры отражают странный русский взгляд на патриотизм, который наводит меня не столько на лозунг Ленина "Если ты не с нами, то тогда ты против нас", сколько на ответ моего сына подростка, которого я попросила его немедленно вынести мусор: "Ты просто меня не любишь!".
К счастью, Вова не может отправить меня в тюрьму за требования, чтобы он выполнял свои обязанности по дому", пишет Маша Гессен.
Отдел мониторинга
Кавказ-Центр
