В сети опубликовано выступление Каспарова на конференции "Итоги и перспективы зимних протестов", которая прошла в Москве 22 апреля. В нем Каспаров в частности указал:

Я до сих пор не могу ответить на вопрос, был ли шанс по-настоящему переломить ситуацию. Скорее всего, исходя из динамики событий, из того, что мы сегодня знаем, переход с площади Революции на Болотную, осуществленный в таком кулуарном режиме, привел к потере инициативы. Тот факт, что начались кулуарные переговоры, мне кажется, власть успокоило. Вот это главная ошибка, которая была допущена.

Вообще демонтаж режима, даже мирный, все равно без бучи не обходится.

Самой большой психологической проблемой, с которой мы сталкиваемся, практически каждый из нас, является то, что годы путинского правления создали некую систему координат. Существует некий статус-кво, он может называться стабильностью, может называться застоем, можно по-разному называть. Я, кстати, прочитал в Интернете блестящую характеристику в одном из комментариев:

"При Сталине убивали, при Брежневе загнивали, при Ельцине воровали, а при Путине решили все совместить". Так вот, на самом деле многие из тех, кто в глубине души себя считал представителем протестного движения, все-таки испугались того, что статус-кво может быть разрушен. Вопрос не в инертности обывательской массы, а в том, что изменение статус-кво напугало многих статусных людей, которые хоть и считали себя готовыми к переменам, но внутренне вдруг как-то содрогнулись.

 Все равно есть возможность в этой системе жить, потому что если вы редактор ведущей оппозиционной газеты сегодня, в принципе, вы тоже элита, или руководитель самой влиятельной радиостанции например.

Сложился определенный баланс соотношения сил в обществе, и становится понятно, что этот баланс не может быть чуть-чуть изменен, если уйдет Путин. Прошедшие события, пусть даже они не угрожали немедленно свалить путинский режим и убрать Путина, показали перспективу того, что все ставки могут отмениться, все может начаться заново и в новой игре преимущество будет у более молодых.

И начиная с 8 декабря, мне кажется, мы теряли ту инициативу, которая у нас неожиданно образовалась за счет выброса энергии людей, того, чего не ожидал никто. Эта энергия выплеснулась, но она требовала какого-то логического развития, и это логическое развитие предполагает, что мы должны были соответствовать ожиданиям, а ожидания были довольно понятны. И ужесточение лозунговой части, антирежимного креатива показывают, что люди не считают эту власть легитимной, они не считают эту власть праведной, они считают эту власть преступной, властью узурпаторов.

И когда мы ведем обсуждение, что вот сейчас появились возможности что-то зарегистрировать, мы просто окончательно списываем в утиль те достижения, которые могли бы быть получены в результате этих массовых выступлений. Если власть неправедная и нелегитимная, то мы куда идем, в какой суд, в какое министерство юстиции? Невозможно бежать за регистрацией партии в минюст и выходить под лозунгами: "Это не выборы", "Это не президент".

Репрессивная сущность режима, которая стала вылезать сейчас, это показательно и говорит о том, что Путин себя чувствует далеко не так уверенно. Если три-четыре года назад он мог обходиться точечными репрессиями, стараясь не перегибать палку, то теперь понятно, что на любое действие (кстати, события в том же Цаговском лесу это показывают) власть реагирует самым жестким образом.

Четыре года назад, по людоедским меркам режима, конечно, времена были вегетарианские. Но мы понимаем всю условность этих сравнений. Власть звереет, когда теряет поддержку. Когда Путин был уверен в том, что все равно все выступления закончатся задержанием нескольких десятков, пусть даже сотен активистов, он мог позволять себе издевку. Сегодня власть все больше и больше прибегает к грубой силе. И это демонстрация ее слабости.

Выступление Путина в государственной думе зафиксировало, что он никогда никуда не уйдет. Впервые на самом деле Путин четко зафиксировал это, упомянув в качестве нового ориентира 2030 год! Налицо желание побить рекорд Сталина, который, даже если считать с 1924 года, когда он еще не обладал полнотой власти, правил 29 лет.

Путин собирается править до 2030 года, поэтому все разговоры о том, что мы сумеем терапевтическими методами изменить ситуацию, напрасны — никуда Путин никогда не уйдет.

Мы не можем позволить себе, чтобы новая волна протеста ушла. Нам очень важно понимать, что это будут не косметические перемены и даже не евроремонт со сменой перекрытий. Это будет строительство нового здания, потому что в этом бараке ничего сделать нельзя, этот барак чумной, тифозный, от которого несет ГУЛАГом, и поэтому нам надо будет думать, что мы будем строить.  вместо него, и те, кто не готовы к этому, те, кто все равно пытаются как-то все это приукрасить, должны понять, что времена поменялись, и от нас потребуется мирный, ненасильственный, но протест, который можно назвать революционной бучей, а можно назвать демонтажом режима.

Готовиться к этому дню надо не только идеологически. Совершенно очевидно, что повлиять на вопросы выгоды мы не можем. У власти достаточно денег, чтобы те, кто выполняют преступные приказы, получали то вознаграждение, которое им за это было обещано.

А вот в том, что касается вопросов комфорта и безопасности, мне кажется, здесь у нас хватает возможностей сделать жизнь тех, кто подыгрывает режиму, жизнь пособников оккупантов, крайне неприятной, желательно невыносимой. Помните, был список доверенных лиц Путина? Я не верю, что они сделали это бескорыстно. Мы не можем причинить им никакого ущерба? Можем. У них есть рестораны, у них есть театры. Они зависят от нас, от потребителей, мы вполне можем устроить им большие проблемы.  У нас достаточно возможностей,  социальные сети позволяют нам и в Москве, и на периферии создавать условия, в которых выполнение преступных приказов будет приводить к проблемам.

Сегодня к проблемам, а завтра, между прочим, к люстрации. Вот об этом тоже нужно говорить. Но люстрация будет завтра, а проблемы должны начаться сегодня. Потому что совершенно очевидно,

Настанет день, когда поднимется волна, настоящая волна, когда люди будут готовы выйти, уже не спрашивая разрешения у московской мэрии и не отправляя наших никем не уполномоченных эмиссаров на переговоры, когда этот день наступит, Путин отдаст приказ стрелять. В этом никаких сомнений у меня нет, я полагаю, ни у кого из вас тоже нет.

Он будет вести себя, как Каддафи.

Вопрос не в том, что скажет Путин, вопрос в том, будут ли исполнители для этого приказа. И вот для того, чтобы их не было или их число было минимальным, нам необходимо сегодня уже использовать все доступные нам ненасильственные методы сопротивления, чтобы создавать невыносимую жизнь тем, кто подыгрывает режиму, позволяет режиму держаться на плаву, выполняя его преступные приказы.

Мы знаем много людей, очень известных, которые открыто сегодня поддерживают режим в самых его омерзительных проявлениях.

Не надо даже в момент спада говорить о том, что мы полностью обречены и у нас нет возможности влиять на жизнь в своей стране. Во-первых, нас много. И это главный урок прошедших событий. Психологический ступор, в котором мы находились — нас мало, их много, — его больше нет. На самом деле нас много. Их тоже иногда бывает много, но их привозят на автобусах. Их привозят за колбасу, за деньги, за талоны, а мы приходим сами. Нужно использовать свою мобильность. Потому что нас много, их мало".

Отдел мониторинга

Кавказ-Центр