Киевская газета "День" опубликовала статью известного немецкого специалиста по России Андреаса Умланда  "Источники и риски Белой Революции в России.

Почему Путин уже потерпел и русские демократы также могут потерпеть неудачу". Английский оригинал статьи (The Sources and Risks of Russia's White Revolution: Why Putin Failed and the Russian Democrats May Too) был опубликован 1 января на американском сайте OpEdNew. В статье говорится:

"Увлечение антизападной пропагандой и имперским национализмом отвлекло внимание Путина & Ко, которые не заметили растущую угрозу своему правлению внутри страны. Но те же самые факторы могут в будущем подорвать и возрождающееся сейчас демократическое движение России.

Пока еще неясно, каким будет исход текущего электорального восстания в Москве. Но очевидно, что русская политика существенно изменится в 2012 году. Правда, вопрос о том, станет ли Россия более демократичной и свободной в результате нарастающих протестов, остается открытым. Тем не менее, уже сейчас можно говорить о, как минимум, попытке проведения “цветной революции” в России.

Очевидно, что возможная русская Белая Революция не будет революцией в полном смысле этого слова — как, впрочем, и другие  Цветные Революции не были полноценными революционными переворотами. Но то, что происходит в данный момент в России, уже напоминает типичный шаблон — массовые протесты после сфальсифицированных выборов, которые частично делегитимизировали существующее руководство страны — т.е. череду событий, похожих на те, что произошли в Сербии в 2000, в Грузии в 2003, в Украине в 2004 и в Кыргызстане в 2005 годах (а, возможно, и на недавние развития в арабском мире).

Почему же на глазах распадается путинская система, еще год назад выглядевшая такой стабильной?

"Вертикаль власти" и коррупция

Путин совершил, как теперь выяснилось, одну крупную стратегическую, а также одну ключевую тактическую ошибки в построении своей управленческой системы, которая могла бы просуществовать и долее.

Стратегически, главный путинский просчет заключался, наверное, в том, что его “вертикаль власти” не выполняла одну из своих основных целей: решительно прекратить или, по крайней мере, существенно снизить коррупцию в постсоветской России.

Вместо того, чтобы создать современный авторитаризм наподобие послевоенного южнокорейского, тайваньского или сингапурского, путинское правление скорее усугубило, чем уничтожило определенные патологии позднесоветского и постсоветского периодов. В первую очередь, оно не уменьшило взяточничество во всех отраслях общественной жизни России. Коррупция стала, по видимости, проблемой даже в органах госбезопасности, выросших из советского КГБ, откуда и пришел Путин.

Это и некоторые другие упущения в модернизации России подорвали смысловой фундамент путинского неформального контракта с русским обществом: поменять политическую свободу на эффективное госуправление.

Вместо этого “национальный лидер” сократил  гражданские и политические права русских, не произведя взамен ни обещанное искоренение смычки между государством и т.н. “олигархами”, ни ожидаемое подавление произвола бюрократии. Не случайно, один из лидеров текущего протестного движения, Алексей Навальный, изначально сделал себе имя, ведя блоги о скандальных случаях коррупции среди русской элиты.

Оранжевая Революция и конспирология

Основной же тактический промах Путина состоял в том, что он не понял или не хотел понять природу и причины постсоветских Цветных Революций, в первую очередь украинской Оранжевой Революции, и, таким образом, извлек из них неправильные уроки. Путина и Ко должно было насторожить, насколько быстро и легко растущий авторитаризм Кучмы-Януковича был свергнут в 2004 году жителями “Малороссии”, как часто называют Украину в “Великороссии”. 

Можно подозревать, что очевидное непонимание Путиным и Ко. Оранжевой Революции как последствие коварных деяний западных спецслужб и фондов было, видимо, связанно и с тем, что сам Путин и его “политтехнологи” вложили немало средств и усилий в несостоявшуюся победу Януковича на украинских президентских выборах 2004 г.

Конспирологическае интерпретация истоков украинской массовой акции гражданского неповиновения послужила удобным объяснением путинской неудачи в попытке предотвращения прихода к власти прозападного крыла киевской элиты и новой демократизации Украины.

Неосоветское российское руководство — как ранее советское — впоследствии попало в ловушку веры в собственную пропаганду. Как только идея того, что главную роль в “оранжевой революции” сыграл Запад была запущена Путиным и его идеологами в российский политический дискурс, она начала существовать сама по себе.

Путинская теория заговора была мгновенно подхвачена, широко распространена и “доработана” многочисленными русскими конспирологами-псевдоучёными, политическими сенсационщиками и националистическими публицистами.

В результате, русский журналистский и академический анализ социальных корней и политических предпосылок постсоветских электоральных восстаний был изначально отравлен, а выводы политической верхушки неверны. Вместо того, чтобы открыть русскую политическую систему, расширить общественную базу режима и смягчить авторитарное правление, Путин “модернизировал” свою автократию в противоположном направлении.

В 2005 году, непосредственно после  Оранжевой Революции, в России был введен целый ряд новых институтов, организаций и лозунгов, частично напоминающих пропагандистский арсенал тоталитарных режимов. Эти инновации включали различные молодежные организации, такие, как “Наши”, “Молодая гвардия Единой России”, Евразийский союз молодежи, “Молодая Россия”,

“Местные”, а также новые кабельные телеканалы как, например, англоязычный “Russia Today”, православный “Спас” или военный “Звезда”. Сюда же можно отнести так называемую Общественную Палату, как трансмиссионный ремень, связывающий русское авторитарное государство и полуавтономную интеллектуальную элиту или День народного единства 4 ноября, который русские националисты быстро нивелировали со своим “Русским маршем”.

Примечательно, что эти и некоторые другие инициативы были все осуществлены в 2005 году, т.е. в следующем году после  Оранжевой Революции ноября-декабря 2004 года. Самым заметным событием стало введенное весной 2005 года главным закулисным идеологом Путина Владиславом Сурковым понятие “суверенной демократии”, которое стало идеологическим ядром путинского мировоззрения и подразумевало, что русская политическая стабильность находится, в первую очередь, под внешнеполитическими, а не внутриполитическими угрозами.

Большая часть пост-оранжевой риторики Путина и его единомышленников продолжала состоять из антизападной истерии, имперской мегаломании, неосоветского консерватизма и националистического шовинизма.

Русская демократическая традиция

Путин и Ко не только позволили своей собственной пропаганде ввести себя в заблуждение. Они также упустили из виду, что, хотя демократическая идея слаба, тем не менее, она имеет свои корни и в России.

Русская демократическая традиция восходит, по меньшей мере, к декабрю 1825, когда группа русских аристократов, ставших впоследствии известными под именем “декабристы”, совершила неудачную попытку положить конец русскому самодержавию. Эта политическая тенденция была продолжена в 19-м — начале 20-го веках западниками и славянофилами, эсерами, “меньшевиками”, а также конституционными демократами в период заката царского режима.

Во время советского правления, “шестидесятники”, правозащитники 1970-х, а также т.н. “неформалы” поздних 1980-х, помогли подготовить почву для демократизации России, которая стала возможной в начале 1990-х в результате Перестройки Горбачева.

Ряд активистов сегодняшнего протестного движения либо сами участвовали, либо были инспирированы идеями, духом и деятельностью этого предыдущего поколения демократов позднего советского и раннего постсоветского периодов.

Символически также, что демонстрация, 24 декабря 2011 года состоялась на проспекте с имени Андрея Сахарова, который в последние месяцы своей жизни сыграл немалую роль в разложении советской системы в 1989-1990 гг.

Хотя историческая традиция сегодняшних протестов выглядит обнадеживающе, конечные политические успехи российского демократического движения были, пока что, весьма скромные. Все предыдущие попытки демократизации России, будь то в 1825, 1905-1917 или 1991-1999 гг. — заканчивались плачевно.

Сегодняшний демократический импульс может стать жертвой факторов, подобных тем, что положили конец, например, введению Горбачевым и Ельциным политического плюрализмом: разобщенность среди либералов, антизападная паранойя и имперский национализм.

Вызовы Белой Революции

Во-первых, сегодня, как и в начале 1990-х, представляется, что русское демократическое движение имеет скорее слишком много, чем недостаточно харизматичных лидеров. Возможной стратегией нынешнего режима на предстоящих выборах может стать регистрация нескольких пролиберальных кандидатов или партии, с тем, чтобы они раздробили между собой голоса либеральных избирателей.

Это гарантирует то, что, как и на многих предыдущих русских выборах федерального уровня, единственной альтернативой Путину и его “Единой России” опять станут коммунисты. Например, на следующих президентских выборах Геннадий Зюганов, как и на минувших, займёт второе место после Путина.

Можно даже представить себе ситуацию, при которой соперником Путина во втором раунде станет антилиберальный кандидат, набравший меньше голосов в первом раунде, чем сумма голосов, отданных за либеральных или полулиберальных кандидатов вместе взятых. Произойдет это или нет, но существуют опасения, что — как это уже было в начале и конце двадцатого века — русское демократическое движение станет жертвой своей собственной разобщенности и личных амбиций своих лидеров.

Во-вторых, антизападная паранойя может снова подорвать демократизацию России. Расширение НАТО на Восток и бомбардировка Сербии стали факторами, значительно ослабившими позиции прозападных русских либералов, которые в большом количестве сами отвернулись от Запада с конца 1990-х.

В русских анализах того времени был упущен тот факт, что движущей силой расширения НАТО стало не столько рвение Америки включить в состав НАТО, например, прибалтийские государства, сколько давление этих стран на Запад впустить их в атлантический альянс.

В августе 2008-го Россия наглядно продемонстрировала, чего именно опасались прибалтийские государства, и почему они настаивали на присоединении к западному оборонному содружеству в 2004 г. Без расширения НАТО, мы могли бы сегодня иметь не только псевдо-государство под названием Республика Южная Осетия, но и, возможно, “Свободный город Нарва”.

Русская истерия по отношению к бомбёжке НАТО Сербии уже в 1999 году выглядела странной, поскольку воздушные рейды в значительном количестве осуществлялись немецкими, французскими и итальянскими самолётами, т.е. теми странами, с которыми Россия в то самое время пыталась построить особые отношения. А сегодня балканская ситуация выглядит совсем абсурдной: Сербия на протяжении уже нескольких месяцев громко стучит в двери Европейского Союза, требуя пропуска, хотя несколько стран-членов этого Союза бомбили сербские военные цели не далее как двенадцать лет назад.

(Плакат на демонстрации на проспекте Сахарова 24 декабря)

Антизападничество — все ещё глубоко укоренено в русском коллективном сознании, в частности, в интеллектуальном дискурсе. Это мировоззрение было основным источником легитимности как дореволюционного царизма (несмотря на то, что Россия была тогда союзником Англии и Франции), так и советского коммунизма и неосоветского путинизма.

Постсоветский страх перед предполагаемым западным подрывом русской идентичности и русского суверенитета с большой вероятностью будет использоваться как официальными националистами существующего режима, так и внепарламентскими ультра-националистскими группировками с целью дискредитировать демократическое движение и поставить под сомнение патриотизм либералов.

Не исключено, что мы будем наблюдать, как антизападничество станет основой для сближения русского авторитарного государства с “негражданским обществом”, под которым подразумевается множество полуполитических российских групп и группировок, пропагандирующих расистские, ксенофобские, фундаменталистские, оккультистские, этноцентристские, изоляционистские и/или подобные идеи.

Третьим и, возможно, наиболее важным вызовом для русской демократизации является идея империи. Смогут ли демонстранты Белой Революции декабря 2011 г. безоговорочно признать независимость и суверенность бывших советских республик, в первую очередь, Украины и Беларуси?

Станет ли Россия демократической?

Исторические однофамильцы сегодняшних потенциальных революционеров — “декабристы” 1825 г., а также Белые в 1918-1922 гг. этого не смогли. Исторические Белые, например, были непреклонными имперскими националистами. Они настаивали во время Гражданской войны с большевиками на том, что Россия должна быть “единой и неделимой”.

Под этим лозунгом подразумевалось, что национальные меньшинства Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии не получат независимость, а будут по-прежнему “принадлежать” Русской империи. С тех пор популярной пословицей в Украине стало высказывание: “Русская демократия заканчивается там, где начинается украинская независимость”.

Смогут ли новые русские революционеры противостоять имперскому искушению, сфокусироваться на своей собственной стране и отпустить другие постсоветские нации? Сумеет ли демократическое движение оградиться от националистов и предотвратить превращение протеста в абсурд?

Старая русская элита, до и после Октябрьской революции, аппаратчики КПСС периода советского застоя с 1970-1980 гг., как и путинская команда в предыдущие годы потерпели каждый свою уникальную неудачу. Но причины упадков русских авторитаризмов и в чем-то похожи: все эти закаты произошли на фоне гипертрофированного внимания власти к внешнему миру, а не к внутренним проблемам.

Русским Белым революционерам начала 21 века можно только посоветовать не попадаться в тот же капкан, что и Белые начала 20 века.

Они должны объединиться и сфокусировать внимание страны на её внутренних проблемах. Россия только тогда сможет стать демократическим правовым государством, когда она прекратит видеть себя осажденной крепостью и цивилизационным центром, вовлечённым в геополитическую борьбу за пределами своих границ.

Когда русские окончательно расстанутся с миражами "Третьего Рима" и великой империи, они станут, наконец, свободными.

***

Андреас Умланд, CertTransl (Leipzig), MA (Stanford), MPhil (Oxford), DipPolSci, DrPhil (FU Berlin), PhD (Cambridge). — с 2010  доцент кафедры политологии Национального университета “Киево-Могилянская академия”; член Института исследовний Центральной и Восточной Европы г. Айхштетт, Бавария; главный редактор книжной серии “Soviet and Post-Soviet Politics and Society” (www.ibidem-verlag.de/spps.html). администратор вебархива и рассыльного списка "Russian Nationalism".

Отдел мониторинга

Кавказ-Центр