Британский журналист Люк Хардинг, высланный  из Москвы за правду тербандой ФСБ в мае этого года, рассказал о России и ее чекистском режиме в интервью  международной НПО Rights in Russia ("Права в России"). Он в частности отметил:

"Для журналистов на территории России существует табу на три основные вещи, причем неважно, откуда вы - из России или с Запада. Их можно нарушать, но это опасно.

Во-первых, нельзя писать об активах - "тайных активах", как их называет WikiLeaks, которыми располагают Путин и его команда. И не только Путин, речь идет и о его друзьях.

Все они, как это легко можно вычислить из Forbes, никакого секрета тут нет, владеют многомиллиардными состояниями.

Будучи журналистом, можно рассуждать о коррупции как таковой как об абстракции, как о чем-то метафизическом. Но ни в коем случае нельзя говорить о коррумпированности людей, сидящих в Кремле, о том, что они пользуются офшорными фондами, прячут деньги на Кипре и владеют активами по доверенности, хотя всем об этом известно. Это первое правило.

Второе негласное правило заключается в том, что нельзя писать про ФСБ, о её деятельности, о тех мерзостях, которыми занимаются её сотрудники, об убийстве Александра Литвиненко...

В том смысле, что предположения о причастности ФСБ к убийству - хотя все улики указывают именно на её причастность - приводят их в ярость, а может, даже и выставляют в глупом виде: очевидно, что у ФСБ тут произошел сбой.

Должно было получиться такое совершенное убийство, а закончилось все крупным международным скандалом, который никак не уляжется до сих пор. И "Новая газета"  (принадлежит генералу ФСБ Лебедеву - КЦ) тоже перестала писать про ФСБ, перестала.

Ну, а третье правило касается войны на Кавказе, в мусульманских республиках - Чечне, Дагестане и Ингушетии. Съездить туда можно, но в Кремле предпочитают, чтобы журналисты ездили туда в рамках организованных пресс-туров.

Я принял участие в одном из таких туров - по сути, это пустая трата времени, реальной картины таким образом не получить. А вот если поехать туда самостоятельно, тебя вполне может задержать ФСБ - именно так со мной и произошло.

После могут появиться сложности с аккредитацией, могут предъявить обвинения в нарушении законов. Правила там существуют не для поддержания порядка, а с целью не дать репортерам передать реальную картину.

А она заключается в том, что в России идет очень серьезная война, причем речь идет уже не о региональной проблеме. Эта война угрожает всей стране, в особенности ее европейской части - мы все были свидетелями взрывов в московском метро и в аэропорту "Домодедово".

Это гигантская проблема. Ничего кроме жестких антитеррористических мер в Кремле ей противопоставить не могут. Мне кажется, что большинство здравомыслящих людей понимают, что эти меры абсолютно контрпродуктивны.

(Получается, что журналисты КЦ нарушают сразу все 3 табу ФСБ. Не удивительно, что чекисты нагло запрещают КЦ в России, глушат сайт и направляют банды киллеров на КЦ, а их "суды", не имея абсолютно никакой юрисдикции, провозглашают Кавказ-Центр "экстремистским", за публикуемую правду - КЦ).

Было интересно пообщаться с журналистами, которые приехали в Москву за несколько лет до меня. Они рассказали, что в первый срок Путина ничего подобного не было (ФСБ тогда официально не запрещала читать гражданам России Кавказ-Центр, а лишь негласно блокировала доступ или проводила периодические хакерские атаки  - КЦ).

Но понемногу, по мере того как Путин выдавливал и нейтрализовал источники недовольства и оппозиции - речь идет и об отмене губернаторских выборов, и о вытеснении из Думы последних независимых кандидатов - более активно стала действовать и ФСБ. Особенно это проявилось после "оранжевых революций" в Тбилиси и Киеве в 2003 и 2004 году.

А потом Кремль охватила паранойя, связанная с опасениями, что ЦРУ финансирует революцию и свержение режима. С объективной точки зрения, это было нелепой советской фантазией, так как на тот момент Путин был по-прежнему популярен.

Кроме того, ему были подконтрольны все уровни власти.

Но из депеш WikiLeaks мы узнали о довольно откровенном послании, которое Джон Байерли, американский посол в Москве, в 2009 году отправил главе ФБР, Роберту Мюллеру. В нем дипломат описал некоторые так называемые контрразведывательные меры, которые предпринимали в ФСБ.

Среди них были звонки американским дипломатам, которым сообщали о гибели их супругов, публикации в российских газетах, утверждавшие, что американские дипломатические работники являются педофилами.

Также Байерли упомянул недоказуемые, но от этого, по его словам, не менее ужасные вторжения в частные дома, которые, как он рассказал в депеше, становятся все более частыми и дерзкими.

Давление, которому подвергаются сотрудники американских структур и работающие с ними россияне, достигли "беспрецедентного уровня", написал он. Об этом же пишу и я. Эта политика позволила создать множество рабочих мест. Единственная проблема заключается в том, что эти рабочие места не настоящие, а сама эта работа не отвечает интересам ни российского государства, ни самих русских, ни кого-либо еще.

Советский образ мышления еще не до конца изжил себя (это не советский, а чисто русский образ мышления, в 1839 году при маркизе де Кюстене было то же самое КЦ) - люди порой не особо охотно идут на контакт с прессой, отказываются раскрывать свои имена или даже одни только фамилии. Иногда дают лишь имя и отчество.

На этой неделе я прочитал, что Путин стал первым диктатором, достаточно умным, чтобы понять: контролировать необходимо общественное пространство, но не личное.

Поэтому пусть люди заводят романы, спят не с теми с кем нужно и вообще делают все, что хотят - лишь бы они не оспаривали власть государства и становились в оппозицию к нему.

Это такая умная постмодернистская формула. По сути, Россия при Путине стала интеллектуальным автократическим постмодернистским государством. Оно крайне циничное, крайне коррумпированное, не верит ни во что, кроме власти и активов, однако используемые им технологии, манипулирование телевидением и фальсификация выборов обеспечивают существование системы.

Сейчас, в особенности в преддверии возвращения Путина в качестве президента центрально-азиатского образца (он терпеть не может, когда его сравнивают с центрально-азиатскими диктаторами, однако по сути именно таким он и стал), вопрос заключается в следующем: как долго россияне будут это терпеть?

Конечно, он еще популярен, однако это уже не та популярность, что была раньше. Среди многих моих друзей в России зреет страшное разочарование в связи с тем, что в стране по-прежнему существует все та же застойная система, в то время как на Востоке цветет "арабская весна" - и это при том, что арабские страны достигли гораздо меньшего, чем Россия.

Даже они могут провести у себя революцию и получить свободу, пусть даже весьма условную. А русские что, не могут? Вы знаете, я думаю, что когда-нибудь они тоже обретут свободу (пока существует единая страна Россия, свободы русским не видать - КЦ).

Русские волнуются из-за бушующей продовольственной инфляции, из-за растущей платы за метро, из-за повышения коммунальных платежей, из-за того, что все сложнее найти место в детском саду. Для того чтобы получить элементарные вещи, всем приходится платить взятки...

И проблема в том, что эта модель больше не работает: Россия стала настолько коррумпированной, что всем приходится словно продираться через что-то очень вязкое, они не могут больше бежать.

Я надеюсь, что моя  книга заставить западных руководителей взглянуть на Россию более критически.  В Европе, в Европейском Союзе сейчас идут активные дебаты между, так сказать, "реалистами" и "моралистами".

Первые говорят: "Давайте поступать с русскими так: нам надо иметь с ними дело, так что нет смысла пытаться реформировать их".

Вторые же утверждают: "Секундочку! Русские подписали все европейские конвенции, они носят обязывающий характер, так что надо призвать их к ответу; надо поддержать демократические силы внутри России, они сейчас крайне ослаблены". Я принадлежу к стану моралистов.

Если посмотреть на Путина, то можно увидеть, что он купил многих очень влиятельных европейских политиков, бывших лидеров, таких людей, как Герхард Шредер, Сильвио Берлускони.

Из WikiLeaks мы знаем, что Берлускони получает от Путина деньги. У Путина очень хорошо получается вбивать клинья между членами ЕС. Полагаю, нам очень важно быть принципиальными и честными, но не потому, что мы считаем наши ценности более развитыми, а потому что эти ценности универсальны.

Говорим ли мы о Бирме, Узбекистане или Ливии, где я только что побывал - везде люди всего лишь хотят вести нормальную жизнь, не хотят коррупции, не хотят, чтобы один и тот же правитель оставался у власти миллиард лет. И еще им нужны свободы. Им нужно больше свобод, чем сейчас есть в России.

Поэтому нам нужно быть предельно однозначными относительно наших ценностей.

Путин уважает силу, так что нет смысла в общении с ним проявлять слабость или любезничать с ним. Твердость - это единственный путь», заключает Люк Хардинг.

Отдел мониторинга

Кавказ-Центр