Варшавское издание Gazeta polska рассказало в статье, озаглавленной "Ночной сговор прокуроров", о преступлениях польшевистского режима Туска-Коморовского.

Издание отмечает, что в ночь с 10 на 11 апреля 2010 года, после того, как Туск и Путин положили цветы на место трагедии, состоял сговор польских прокуроров с русскими. Обе стороны договорились и подписали в соответствующем "протоколе об организации следствия на первом этапе" не рассматривать никаких версий, кроме:

1. плохое техническое состояние Туполева,

2. плохая погода,

3. неправильные действия экипажа и авиадиспетчеров.

Этот протокол продиктовал полякам русский замгенпрокурора Бастрыкин, а польские прокуроры полковник Кшистоф Парульский и полковник Иренеуш Шляг его послушно и покорно подписали, без малейших возражений о том, что существуют еще и другие версии, например, теракт.

Кроме того, зафиксированный в протоколе сходки сговор оставлял исключительно за русской стороной поиск, хранение и передачу в русский МАК всех самописцев, образцов авиационного керосина и полетной документации. Однако ночной сговор не предусматривал передачи в МАК всего подряд.

Польской стороне Бастрыкин разрешил, путем подачи соответствующего заявления русской стороне, принимать участие в следственных действиях (допросы свидетелей, визуальные осмотры).

Однако польские военные прокуроры могли пользоваться этой возможностью только в первое время. Сейчас они должны подать запрос на допрос и ждать разрешения от русских, а не участвовать в качестве наблюдателей при русских допросах.

Газета отмечает, что она не знает, кто отдал распоряжение военным прокурорам подписывать такой странный протокол, а главный военный прокурор Збигнев Ржепа не ответил на соответствующий запрос газеты.

В день катастрофы подсуетился и засветился также польшевистский министр обороны Богдан Клих. Он позвонил присутствовавшему 10 апреля на месте трагедии польскому консулу Михалю Гречиле и приказал ему безоговорочно передавать русской стороне черные ящики без участия польской стороне.

Приказ был передан главе уже работавшей на месте трагедии польской следственной группы, который  ответил, что такие вопросы решаются на более высоком уровне, чем министр обороны. 

Об этих преступлениях польшевистского режима газете сообщил глава парламентской следственной комиссии Антони Мацеревич.

Другим таинственным моментом является таинственная утечка из двигателя самолета Качиньского перед полетом на смерть в Смоленск.

Подготовка к полету началась рано утром, в 4 часа. Было проверено, не содержится ли в керосине вода. Результат был отрицательным. Затем были проверены двигатели, не находится ли внутри них посторонних предметов и не были ни они поломаны. Затем были проверены все другие части самолета, в первую очередь нос, так как за день до этого самолет столкнулся носом в полете с птицей. Нос был очищен и отремонтирован в тот же день.

И, наконец, были проверены повреждения и наличие протечек под крыльями. После этого самолет был выведен из ангара и подогнан на полосу для взлета.

Один из техников сообщил, что никаких неисправностей не было обнаружено. Другие его поправили и указали, что первый запуск двигателей пришлось прервать, так как из главного двигателя начала капать какая-то жидкость, "скорее всего вода". Двигатель снова выключили и обнаружили, что это действительно  была вода.

По утверждению техников, вода попала на крышку двигателя после промывки самолета после столкновения с птицей.

Однако, отмечает газета, прочитав показания свидетелей, совершенно не понятно, почему о таком происшествии, пусть оно и было тривиальным, не были проинформированы пилоты.

Как засвидетельствовал газете один из бывших членов польского комитета по расследованию авиакатастроф, самолеты моются отнюдь не так часто, как лимузины. Возникает вопрос: если после столкновения с птицей самолет промыли на носу, то есть спереди, то как вода могла попасть на корпус двигателя, который находится сзади.