Жарким летним днем я сидел за письменным столом в своей яффской квартире. Море плескалось за опущенными - от солнца - жалюзи, приемник верещал из спальни, отвлекая от работы. Я собрался с силами и встал, чтобы, наконец, выключить его. Но когда я подошел к радио, мягкий голос главного раввина Исраэля Лау заставил меня позабыть обо всем.
- Нет, из евреев не делали мыла, - сказал раввин с легким сожалением в голосе, как взрослый, рассказывающий внучке, что нет, мол, котов в сапогах. Так я узнал, что один из страшных рассказов моего детства - о том, что нацисты делали из евреев мыло - оказался сродни сказкам про Бармалея.
В той же передаче выступил и директор музея-института холокоста в Иерусалиме, и он подтвердил: хотя на Нюрнбергском процессе фигурировало это обвинение, и даже бруски мыла были представлены, но на самом деле ничего этого не было.
А ведь это была не мелкая подробность, а один из основополагающих мифов века, которым доказывалась «зверская деловитость и расчетливость» нацистов, один из мифов, которые в свое время подействовали и на мое мировоззрение. А оказалось - так, военная пропаганда и агитация, способ овладеть умами.
Впрочем, легенда о мыле не исчезла. Ее продолжают подавать посетителям в музеях холокоста, а музеев становится все больше и больше. В каждом большом американском городе, в каждой европейской столице, в самом центре, на самом почетном месте вырастают эти - нет, не музеи, но храмы новой религии холокоста. По словам ее жрецов, она призвана заменить собой христианскую веру: вместо Страстей Христовых - страдания евреев, и вместо э
Воскресения - создание государства Израиля. Мода на холокостизм пришла, как ни странно, не из Израиля, а из Америки. В Израиле моей юности (увы, тридцать лет тому назад) холокост редко вспоминали: это была болезненная тема, и ее касались только наши баркашевы, крайне правые еврейские националисты, от Менахема Бегина до Меира Кахане.
Но американские гости, приезжавшие в Израиль, в первую очередь требовали показать им музей холокоста. Прочие прелести Святой земли их мало интересовали, подавай им только музей холокоста и дай сфотографироваться в обнимку с израильским солдатом. Для американских евреев холокост был не событием прошлого, но рычагом для воздействия на будущее.
Впрочем, История - это не набор фактов, но рассказ, который неизбежно приводит нас к сегодняшнему дню. «Тот, кто властвует над прошлым, определяет будущее», как сказал бы Фуко. Так, ученые споры о татарском иге были иллюстративным материалом для великой дискуссии между западниками и сторонниками независимого пути развития России.
Так и холокост - это не сколько рассказ о гибели европейского еврейства в годы Великой Отечественной войны, столько важный элемент современного иудео-американского видения мира. Поэтому он не остается в прошлом, но активно влияет на сегодняшний день.
Ссылаясь на холокост, Израиль и американские еврейские организации выкачали многие миллиарды долларов из европейских стран. Деньги практически не дошли до уцелевших евреев или их близких - на них наложили лапу крупные еврейские тузы. Они положили себе миллионные оклады, а на остатки построили музеи холокоста, открыли кафедры холокоста и приступили к идеологической обработке евреев в России и других странах.
Когда им стали задавать неудобные вопросы, они нашли новую отговорку - оставшиеся деньги, мол, пошли на продовольственные посылки русским евреям. Если вы или ваши близкие получали посылки по еврейской линии, можете быть спокойны - за них заплатили немцы, швейцарцы, французы. Евреи, конечно, славятся своей взаимовыручкой, но не настолько, чтобы за свой счет посылать шпроты тете Басе в Самару.
Скандал об украденных деньгах уже несколько лет тлеет в недрах еврейских общин, время от времени вырываясь наружу. Замечательная книга Нормана Финкельштейна «Индустрия холокоста» посвящена этой теме.
Он писал: «Верхушка супер-богатой, влиятельной, мощной американской еврейской общины качает деньги из швейцарцев, немцев и американцев, правит Америкой и миром, способствует преступлениям против человечности в Израиле, определяет курс доллара, и в то же время поддерживает свой имидж несчастных, обиженных, гонимых с помощью одного простого, но эффективного средства - пропагандистской машины холокоста».
Однако не это отталкивает меня от жрецов холокостизма. Не то, что они деньги вымогают и разворовывают. И не то, что подменяют веру во Христа - верой в Израиль. И не то, что заслоняют израильских военных преступников - прахом убитых евреев. И не то, что способствуют геноциду палестинцев. И не то, что нагрузили европейцев неподъемным комплексом вины.
И даже не то, что на личном, человеческом уровне, холокостизмом занимаются, как правило, крайне неприятные и нечистоплотные люди, сродни наглым и жалким кладбищенским нищим.
Не нравится мне, что они отделяют погибших евреев от их погибших однополчан, земляков и друзей - не-евреев.
Они отделяют моего дядю Аврика, погибшего в декабре 1941 года на Черной речке, от его друга Ивана, хотя их накрыл один немецкий снаряд. Они отделяют моего деда, умершего от голода и болезней в Станиславе от прочих стариков, умерших в те лихие года.
Они отделяют мою юную тетю, расстрелянную пулеметчиками Люфтваффе, от погибшего с ней ее кавалера-белоруса. В их глазах жизнь еврея несравненно важнее жизни гоя, а поэтому и смерть еврея куда важнее смерти гоя.
Нет, все погибшие в войну, русские, евреи, белорусы, татары, они все - наши, общие покойники. Они сближают нас, как бы ни хотели холокостисты посеять меж нами рознь. Вот почему я не стою навытяжку, когда вспоминают жертвы холокоста: я предпочитаю огонь над могилой Неизвестного Солдата.
