Хвала Аллаху, Господу миров, ради Которого мы убиваем и умираем, ради Которого мы живем, и только Ему поклоняемся. Мир и благословение Посланнику Аллаха, его семье и всем сподвижникам, распространившим религию Аллаха на земле словом и мечом.
Прошло немало времени с того дня, когда я передал рукопись своей первой статьи с просьбой опубликовать в интернете для всех братьев и сестер.
И сейчас, после того, как получил переданные мне из интернета отзывы, я понял, что усилия были потрачены не зря. Я был рад ознакомиться с комментариями к первой и второй статье, и это еще больше убедило меня в том, что надо закончить начатую тему про павших героев джихада, про наших шахидов.
Кто-то верно заметил, что на одной размещенной фотографии (ко второй статье) снимок сделан так, что это я фотографирую себя. Поэтому буду искренним до конца - на ней я хотел сфотографировать не столько самого себя, а вместе с нашим братом Абдуллой Аззамом (позывной «Профессор»), но так как тот был занят своими научными трудами, пришлось фотографировать без посторонней помощи, да и больше никого не было.
Но позже эта фотография оказалась в числе отправленных, хотя я не хотел этого. А посему лучше обратить внимание не на меня, а на нашего брата Абдуллу Аззама, древнего муджахида и сильнейшего инструктора по всем видам оружия и взрывчатых веществ.
Когда-то он был главным радистом у Хамзата Гелаева, и в 2002 году под Галашками муджахиды по воле Аллаха, а потом по указаниям «Профессора», который смог точно определить месторасположение кафиров по их радио-переговорам смогли полностью уничтожить отряд разведки ГРУ.
Я рад тому, что многие братья получили из этих статей пользу для своей религии и понимания реальной обстановки на джихаде, потому как напоминание помогает верующим. Поэтому я обращаюсь ко всем нашим братьям и сестрам не забывать про дуа за меня, так как я нуждаюсь в этом больше других - и желательно совершить его как можно быстрее, ведь про дуа мы часто забываем.
Я прекрасно знаю, что сегодня тысячи и тысячи человек ненавидят меня, и не удивляюсь тому, что эту ненависть ко мне разделяют некоторые мусульмане. Кто-то изменил свое мнение обо мне с хорошего на плохое, кто-то наоборот.
Я знаю про некоторые нападки на меня со стороны многих мусульман, зачастую безосновательных. Но на все это я скажу только то, что сказал имам Ахмад: «Я прощаю всем, кроме бидатчиков (нововведенцам)».
Почему кроме бидатчиков? Потому, что эти люди в оскорблении меня ставят цель опорочить джихад и муджахидов, унизить религию Аллаха. Но все, кто когда-то говорил или говорит про меня и оскорбляет только из-за личностных отношений и претензий, Аллах засвидетельствует то, что я им прощаю все сказанное - ведь Он сказал: «...А если простите, то это ближе к богобоязненности».
Но только не тех, кто ставит своей целью унизить джихад и остановить его, не тех, кто следует за своими страстями, не тех, кому шайтаны из людей и джиннов внушают украшенные слова, и они искажают красивыми речами шариат.
Когда я пришел на джихад и вкусил его сладость, тогда, год назад, я понял, что большую пользу я смогу принести для религии Аллаха только в том, если запишу обращение к мусульманам уже с джихада.
Я знал, что я теряю после выхода в свет того видео с Абу Усманом, и какие толпы врагов раскроют рты после опубликования этого обращения. Кто-то ткнет пальцем и скажет, что этот поступок был совершен для славы, для известности. Но я скажу на это обвинение то, что известности мне и так хватало до этого, и не было столько врагов, сколько их возникло после выхода на джихад.
Да и вряд ли кто-то из-за славы и известности, кто в здравом уме, захочет терять семью и все имущество ради съемки в лесу пусть даже с амиром Кавказа.
После этого опровержения можно услышать обвинение, что этот выход на джихад был из-за власти - и это еще более глупо, чем предыдущее. Клянусь Аллахом, я не имею никакой должности в Имарате Кавказ, и у меня в подчинении нет ни одного муджахида, на кого можно было бы свалить свой рюкзак или лишние 10-15 килограммов груза.
Я не являюсь ни советником Докки Умарова, ни амиром группы, а только рядовым муджахидом, чему неслыханно рад.
«Деньги! Он вышел из-за денег!» - крикнут «доброжелатели». Что же, придется честно признаться, сколько и чего я получил от Абу Усмана за свое видео в долларах и евро...
Ровным счетом ничего, точнее ничего в денежном эквиваленте, ни одной бумажки, ни одного дензнака любого государства, никаких векселей, акций, ценных бумаг и всего, что связано с денежными ценностями этой проклятой мирской жизни.
«Но может что-то другое?» - ехидно скажут критики - и тут мне останется только указать, что единственное, что я получил от Абу Усмана, это оружие и снаряжение для джихада.
Даже перечислю, что именно: 1. Коврик (2 штуки за год, один пришел в негодность). 2. Рюкзак. 3. Спальник (правда, потом пришлось его много раз менять). 4. Ботинки (1 пару, позднее поменял на сапоги резиновые, но они имеют тенденцию быстро рваться). 5 Сапоги резиновые (2 пары за год, чеченский gore-tex, как их называл Хаттаб из-за полной водонепроницаемости). 6. Маскхалат (2 комплекта за год, быстро изнашиваются). 7. Палатка (одна на двоих). 8.Винтовка СВД (позже по настойчивой просьбе одного брата поменялся с ним на спецавтомат). 9. Разгрузка СМЕРШ. 10. Пистолет ТТ 1951 года выпуска.
Вот вроде и все, что мне когда-то удалось получить от Докки Умарова, и большая часть этого не за видео, а потому, что этим экипируются все муджахиды по мере поступления амуниции и снаряжения.
Ах да, еще однажды мне перепало от Абу Усмана две упаковки шоколада, за что я до сих пор ему очень признателен.
Вынужден разочаровать некоторых, но это все, что я помню, и клянусь Аллахом, кроме Которого нет никакого божества, я не получил от него никаких денег или недвижимости.
Я еще могу представить, что первые два обвинения исходят от мусульман, не знающих меня, и придерживающихся негативных взглядов, но последнее обвинение, по моему глубочайшему убеждению, не может идти от мусульманина. Ибо тот, кто может себе представить то, что муджахиды покупают кого-то за деньги, не может думать хорошее про джихад и муджахидов.
Еще более нелепо звучат обвинения в мой адрес, что я работаю на ФСБ - и тот, кто обвиняет меня в том, что я лицемер, я могу гарантировать то, что не прощу этим людям, и непременно возьму с них в Судный день.
Это то, что я могу сказать на обвинения в мой адрес, а после этого пусть говорят что хотят, я свое сказал, и вряд ли вернусь к этой теме в будущем, так как наш разговор пойдет о тех, кто были лучше нас с вами, о тех, кто будучи живым, не позволил бы мне написать о них.
Но сейчас их не стало в этой дунья, мы потеряли любимейших братьев, которые заслуживают дуа от каждого из вас, тех, кто прочтет про них. Я же не хотел бы, чтобы их имена забылись до Судного Дня, так как в их жизни и смерти пример для тех, кто еще жив...
Кто-то обязательно уже задался вопросом или непременно задастся им - а почему ты не пишешь про амиров муджахидов, а только про простых братьев? Что же, я отвечу - я стараюсь писать именно про тех, кто не имел власти, но сделал здесь исключение для двоих братьев (Абдуль-Куддус и Абу Валид).
Но те люди, про кого я написал и пишу, не просто не были амирами, они никогда не назначались на руководящие посты, однако они стоили многих амиров, которые были и которые будут.
Те простые муджахиды, о которых я пишу, соответствовали хадисам Посланника Аллаха почти во всем. Они пожертвовали всем, и прошли через проклятую мирскую жизнь и для них все закончилось.
Они упорно шли к встрече с их Творцом, делая для этого все возможное, и их труд на пути Аллаха мне не забыть, а Аллах наградит их сообразно искренности в их поступках.
Амиров знали очень многие, и про них писали и будут писать, иншаАлла. Но есть те братья, которых мало кто знал, и они не хотели славы и власти в мирской жизни, а хотели высокого положения перед Аллахом.
С уходом тех братьев, про кого я пишу, все, кто знал их, что-то потеряли в своем сердце, ибо любили их только ради Аллаха. Они заботились об остальных братьях так, как не смогли бы заботиться о своих родных братьях.
Когда ушли первые шахиды, кого я хорошо знал, и с кем пробыл немало времени, я задумался. Ведь пройдет время, и про них не будут помнить, те, кто их знал, могут уйти вслед за ними. И поэтому я решил оставить о них труд как напоминание для остальных, ведь именно так когда-то поступил Ибн Мубарак...
Когда-то кафиры стали называть партизанскую войну «герилья». Именно этим словом обозначали испанцы свою борьбу против войск Наполеона, и партизан назывался соответственно «герильеро».
После этого кафирами было немало внесено в тактику ведения партизанской войны равно как в тактику борьбы с нею. Их тактика борьбы очень эффективна, и очень часто приносит свои долгожданные плоды, но только не в случае борьбы с Исламом.
Остановить джихад только во власти Аллаха, а их тщетные попытки могут увенчаться успехом только там, где этому предписал Всевышний.
В Исламе партизанская война - это лишь один из видов вооруженного джихада, который впервые осуществили Абу Басыр и Абу Джандаль на территории Аль-Ис, добившись победы над язычниками Мекки, несмотря на свою малочисленность.
Вы спросите, почему стратегия кафиров в борьбе против джихада в виде партизанской борьбы не дает желаемых ими результатов? Все очень просто.
Кафиры на протяжении десятилетий одним из упоров в подавлении джихада сделали концентрацию внимания на личностях партизан. Ими были разработаны психологические типы воюющих, которые они классифицировали как «романтики», «крестьяне» и «фанатики».
Романтики - по определению кафиров, самая безобидная категория воюющих. Они приходят на войну только в порыве чувств, и так же легко убегают обратно, увидев сложности, которых явно не было в романтических книжках.
На джихаде это мизерная часть молодых муджахидов, да и то большинство романтиков перевоспитывается, заново осознавая ценности религии.
Романтики действительно не могут задержаться там, где Ангел смерти забирает души людей у них на глазах.
Как сказал один наш брат: «Иман, поднятый песнями Муцураева, легко уничтожает один САУ-снаряд».
Вторая категория - это крестьяне, люди, для которых в войне нет ничего идеологического, для них это просто способ выживания, когда их объявили вне закона. Они способны хорошо воевать, но это от безысходности, оттого, что это просто их работа.
По мнению кафиров, это самая подходящая для вербовки часть партизан, которые способны на предательство в обмен на то, чтобы им дали возможность вернуться к мирной жизни.
Хвала Аллаху, среди муджахидов сегодня не вижу таких людей, так как эта категория успела воспользоваться амнистией, любезно предложенной им мистером Л. Кад(ф)ыровым.
В какой-то мере я даже благодарен ему за это, так как посредством этой амнистии сбежали последние националисты, которые не могли перебраться в Европу.
Теперь остались только те, кто готовы терпеть сложности только ради Аллаха, а не ради народа и свободы с независимостью.
Самый сложный тип, самый неизученный, тип, который, по мнению кафиров, не поддается ничему, тем более вербовке - это «фанатики». По мнению их стратегии этих людей необходимо уничтожать сразу, даже не пытаясь идти на переговоры или уступки.
Кафиры описывают их просто - это люди, готовые идти на смерть только из-за идеи. Их не запугать, их не переубедить, на них не влияет наличие или уничтожение их материальной собственности. Они готовы не просто умереть ради своей идеи, они готовы даже жить ради нее и терпеть сложности и нечеловеческие трудности.
После выявления этих личностей кафиры стараются предпринять все усилия по их ликвидации, чтобы ослабить остальных «крестьян и фанатиков».
Вот именно здесь стратегия кафиров в борьбе против религии Аллаха дает сбой, буксуя на месте от безысходности. Да, ты можешь расколоть любую группу, уничтожив ее центр, фанатиков движения, затем создать невыносимые условия для борьбы, чтобы остальные сдались. Но только не здесь, только не с муджахидами - здесь каждый «фанатик», каждый готов отдать все, что у него есть, и умереть на пути Аллаха, даже не думая о сдаче.
Когда группа не состоит из «крестьян» и «романтиков», а целиком из «фанатиков», ее невозможно расколоть или запугать. Есть только один выход, это физическое устранение каждого её члена, ликвидация каждого. Но это очень сложная задача, которая не под силу многим военачальникам.
Это и есть незыблемая основа джихада - человеческий ресурс, который озвучили экономисты. Кафир может перекрыть каналы поставки оружия и продовольствия, но это не вынудит муджахидов сдаться, это только временная мера, которая, несмотря на потраченные усилия, не стоит ничтожного результата.
Наконец-то Кад(ф)ыров это осознал, теперь он понял, что подавление джихада невозможно путем информационной войны, бессмысленной амнистии и террора родственников муджахидов.
После истишхада нашего брата Харуна он убежден, что для подавления джихада есть только один метод, это простое убийство всех муджахидов.
Правда, возникает одно «но» - ведь до сих пор это не удалось, так неужели сейчас они способны что-то изменить? Все по воле Аллаха, и сегодня мы видим, как создаются джамааты даже в тех районах, где их не было после 2001 года, что почти во всех ущельях созданы базы муджахидов.
«О тот, Кто изменяет положение сердец! Укрепи мое сердце в Твоей религии!» - именно это дуа было основным, которое Посланник Аллаха произносил больше остальных.
И даже не надо пояснять мусульманам, что Аллах меняет положение сердца от куфра к иману и наоборот, и лично я видел немало примеров этому. Но особенно сильно ты это чувствуешь только на самом себе.
За год до джихада мне стали сниться сны, от которых просыпался в ужасе и холодном поту - мне снилось, что мой дом окружен кольцом техники и кафирских спецподразделений, и вот-вот должен начаться штурм.
Я выдергиваю кольцо из гранаты и держу на прицеле входную дверь - и отчаянно пытаюсь проснуться. Когда это получается, долго не мог заснуть после этого, хотя понимал, что это только сон, что вокруг спокойная мирная жизнь, и никто не кричит в рупор под окнами «Бросай оружие и выходи!». Но это лишь сон, я дома и все спокойно...
Недавно меня вновь мучили кошмары, после которых сон долго не идет. Мне снилось, что я в кругу семьи, и все мирно и спокойно, нет леса, нет ни палатки, ни клеенки от дождя, ни блиндажей. И понимая абсурдность происходящего, начинаешь понимать, что все это сон, ты убежден, что ты на джихаде. Но все же...
И когда после отчаянных попыток проснуться из этого кошмара, ты открываешь глаза, и видишь вместо потолка квартиры полог палатки и рядом автомат, успокаиваешься - это был только сон, я по-прежнему на пути Аллаха...
Тот, кто не проиграл в борьбе даже Харуну
Албаков Висхан, более известный среди нас как Абу Кудама. Я узнал о его шахаде тогда, когда работал над этой статьей, и потому решил отвести для него первое место.
Когда-то мы с ним вместе были на хадже, после чего он отправился на джихад, но смог опередить меня только на месяц - и когда встретились в лесу, были удивлены друг другу. Когда он пришел на джихад, ему было только 19 лет, но он прекрасно понимал, на что он идет, и какие трудности будут впереди.
Он был хорошим следопытом, и мог вести за собой группу уже через месяц после того, как стал муджахидом. Сильнейший сапер, который находил кафирские тропы и минировал их так профессионально, что не оставлял кафирам даже секунды на удивление после того, как у них под ногами разрывались гранаты и минометные снаряды.
У него был добрый и мягкий характер, часто улыбался и никогда ни с кем не ссорился и не говорил того, что могло бы не понравиться его братьям.
Когда мы были вместе, он постоянно расспрашивал меня, всегда горел желанием получать знания, но еще сильнее у него была жажда смерти, смерти на пути Аллаха, которую он часто представлял и делился со мною своими мыслями.
Мы зимовали с ним бок о бок в одном блиндаже целую зиму, в течение которой он один взвалил на себя обязанности «вечного» дежурного по кухне, опять готовя на всех и убирая посуду. Как раз тогда стал шахидом Абу Дуджана, и он сменил его на этом нелегком посту заботы о братьях.
Он был известным спортсменом, много тренировался, до джихада занимался борьбой, а глядя на то, что он вытворял на турнике, я начинал сомневаться в том, что кто-то сможет повторить за ним все его трюки.
У нас была мечеть на базе, обтянутая клеенкой, и там когда-то давно Харун и Абу Кудама решили побороться, а я стоял и издалека наблюдал за происходящим внутри мечети.
Я знал физические способности Абу Кудамы, но все же не мог поверить в то, что он смог выстоять против приемов самого Харуна, заслуженного мастера спорта по борьбе, мышцы которого всегда выпирали буграми у него на теле.
Но факт остался фактом - даже Харун был бессилен свалить его в первых приемах. Позднее Харун скажет мне: «Да, балл он бы взял, так как те усилия, что я приложил для того, чтобы победить его, не оправдались».
Он мог проделывать огромные расстояния и поднимать большие грузы, и поэтому он решил взять себе пулемет, вес которого вместе с двумя запасными лентами составляет около 20 килограммов.
Но в тот день, когда он уходил в лес, чтобы получить шахаду, у него был РПК, и с ним он перешел тонкую грань между жизнью ближней и жизнью Вечной.
Мы расстались с ним под сенью деревьев вечернего леса, и когда он уходил, как всегда, улыбнувшись, я понял, что с ним что-то не то. Все, кого я знал, менялись перед смертью, как будто бы отрекаясь от этой жизни полностью, подобно Али Ибн Аби Талибу, который говорил: «О, дунья, опьяняй другого, но только не меня - я дал тебе развод три раза».
Только позднее я понял, что даже улыбка у него стала иной, как будто бы он улыбался не нам, а столь далекому и столь близкому Раю и его гуриям. В нашу последнюю встречу, он больше чем обычно расспрашивал у меня о теме истишхада, и искреннее желание умереть и встретиться с Аллахом сквозило в каждом его слове.
Теперь он ушел, и год, что мы были вместе, остался в моей памяти, и никто, кроме Аллаха, не сотрет его оттуда.
Он прикрывал отход своих братьев и вел прицельный огонь из пулемета до последней капли крови, и я не смогу ощутить, насколько была сильна его жажда смерти в тот момент, но могу понять его стремление. Ведь Абдулла ибн Мубарак привел в своей книге «Аль-Джихад» хадис от Посланника Аллаха, который сказал про одного из лучших шахидов: «...и когда он встречается с врагами, то не поворачивается ни вправо, ни влево, а уложив меч на свое плечо, идет на врагов, говоря: «О, Аллах, сегодня я искуплю то, что совершил в прошлые дни».
Наш молодой и искренний брат, которого все любили, ушел туда, где уже нет нужды в рюкзаках и сапогах, где нет холода и голода, туда, куда он шёл весь свой нелегкий год на джихаде.
Он до конца не расставался со своим оружием, возможно еще и потому, что помнил хадис имама Тирмизи от Посланника Аллаха, который сказал: «Мечи - это ключи от врат Рая».
О, Аллах, если Ты примешь мое свидетельство, прими его за Абу Кудаму, которого мы считаем нашим любимым братом, и не можем сказать о нем ничего, кроме благого...
Гроза муртадов и ужас кафиров, меч джихада Абу Валид
В его селе Ассиновская Джанаралиева Ваху обычно не замечали, так как он был очень хладнокровным человеком, неторопливым в движениях и разговорах. Даже в кругу сверстников он оставался тем человеком, который не выделяется из остального общества - и зачастую на него особо не обращали внимания, так как многим были чужды его спокойность и уравновешенность.
Когда же он осознал необходимость ведения джихада, то сразу вышел на этот путь без колебаний, заключив договор с Аллахом. Будучи еще совсем молодым, он поднялся на одну из баз муджахидов в лесу, и там получил свое оружие. Но спустя какое-то время, когда муджахиды отправились на операцию, его никто не стал брать, возможно, из-за того, что он был новичком, и ни разу не участвовал в бою. И как выяснилось позднее, они сильно ошиблись в этом человеке...
Когда на базе осталось только несколько человек, внезапно на базу вышел отряд разведки ГРУ, и начался бой. Когда все это началось, Абу Валид не обратил внимания на то, что силы неравны, и все, кроме него, отошли от базы - но именно в таких местах проявляется исламский героизм и Аллах укрепляет Своих рабов на подвиги.
В этот момент уже не стало казавшейся апатии Абу Валида - он схватил гранатомет, и, не обращая внимания на то, что остался один, стал пускать в кафиров снаряд за снарядом. Когда боезапас к гранатомету иссяк, он перешел на пулемет, и также в одиночку поливал свинцом элитный отряд ГРУ, пока те в ужасе не отступили, поняв, что ничего не могут поделать с этим человеком.
После этого случая он стал человеком, заполучить которого в свои ряды хотел каждый джамаат. Но его волновало только уничтожение кафиров и муртадов, для которого он прилагал все свои силы. Он оставался таким же спокойным, как и раньше, но когда в поле зрения оказывались кафиры, его было не узнать - настолько он преображался в минуты боя, казалось, что энергия кипит внутри него и выплескивается.
Когда я спрашивал тех муджахидов, которые были с ним под Галашками в 2007 году, когда Абу Валид подбил два БТРа о том, что они видели - они отвечали, что видели, как снаряды гранатомета дождем сыпались на кафиров.
Затем я спросил самого Абу Валида об этом, и он ответил, улыбнувшись: «Клянусь Аллахом, мне показалось, что снаряды мне кто-то заряжал в гранатомет, а я просто нажимал на курок».
Мы с ним впервые встретились весной 2008 года, когда он, собрав группу муджахидов, переходил в район Галашек, чтобы там начать операции. Тогда я удивился его редкому спокойствию и хладнокровию, на первый взгляд мне показалась в нем даже вялость. Но это только казалось - потому, что когда начинался поход или бой, он становился другим человеком.
В 2005 году Абу Валид получил тяжелое ранение, когда в него попал снаряд гранатомета, и, раздробив бедро и таз, ушел в сторону. Его ранение было настолько тяжело, что его сразу отправили на лечение за границу, и никто не думал, что после такого ранения и инвалидности он сможет вернуться в строй.
Но желание сражаться на пути Аллаха привело его обратно - он уже не мог так хорошо ходить как раньше, но по-прежнему оставался в строю и сам носил свои вещи.
Он был одним из немногих муджахидов, кто мог спокойно зайти в магазин посреди белого дня и, увидев там муртада, застрелить его у всех на глазах. Именно он мог спокойно сидеть возле села, чуть ли не в огородах местных жителей, и никогда не волновался, даже когда кафирская разведка ходила рядом с ним.
Перед тем как уйти, он хотел, чтобы я пошел с ним, но Абу Усман не разрешил мне, очевидно, хорошо зная характер Абу Валида и его операций, в которых иногда отход вообще не входил в планы. Таковы были все его операции - начиная от захвата села Мужичи, где они истребили муртадов и стукачей, и заканчивая разгромом колонны русских кафиров на дороге Галашки-Мужичи осенью 2008 года.
Именно в этой операции Аллах показал Свою силу и мощь муджахидам, истребив кафиров при помощи только одного гранатомета, из которого выпустили только 3 снаряда и пулемета.
«Кафиры едут!» - прокричал Хузейфа, который следил за дорогой. «Сколько их?» - спросил Абу Валид, и получил ответ: «Очень много».
Кафиры имели около сотни единиц техники, и в составе такой «непобедимой армады» решили, что им никто не страшен. Тогда стали решать, будут атаковать или нет - и в этот момент, когда первые единицы бронетехники уже вплотную подъехали к месту засады, пулеметчик крикнул, можно ли стрелять? - и когда ему ответили, что не надо, тот понял так, как захотел Аллах, и ему послышалось: «Стреляй».
В эту секунду на самодовольных кафиров обрушился свинцовый дождь - и остальные, поняв, что бой начат, открыли огонь по передней части колонны.
Результат боя знает весь мир, а эта история такова, ибо я ее записал со слов тех, кто принимал в ней непосредственное участие.
Он стал шахидом в начале января 2009 года, когда возле села Алкун кафиры блокировали их на блиндажах - и, зная Абу Валида, я нисколько не удивился тому, что узнал о том, что он располагал информацией о готовящейся по ним операции кафиров. Но как всегда отмахнулся - придут, дадим бой.
Но этот бой стал для него последним, и открыл врата шахады, к которой он долго шел.
Мы знаем, что Посланник Аллаха сообщил нам о том, что никогда Аллах не объединит в Аду убитого кафира и его убийцу - а число убитых Абу Валидом кафиров и муртадов настолько велико, что он по праву имеет право рассчитывать на награду этого хадиса...
«Сегодня на окраине села Саади-котар из автоматического оружия была обстреляна группа солдат, проводивших разведку...» - СМИ.
В тот летний день 2008 года возле Саади-котара действительно была обстреляна группа кафиров, и один из них был убит. Но вот только в одном руководство оккупантов соврало - по ним стреляли не из автоматического оружия, а из переделки пистолета Макарова.
Билемханов Адам, более известный среди муджихадов как Абдуль-Халим. Это именно он тогда открыл огонь по кафирам из разведки ГРУ из переделки ПМ, так как другого оружия у него просто не было.
Стрелять пришлось с нескольких метров в кустах, и настолько быстро, что кафиры подумали, что по ним выпустили короткую очередь из автомата, и быстро отступили, позднее начав обстрел.
Эта стрельба из «автоматического» ПМ прочно вошла в истории муджахидов.
Абдуль-Халим не был обычным человеком в понимании жителей вилайята Нохчийчоь - он был односельчанином Кафырова, выходцем из Хоси-юрта, чей паспорт автоматически означал неприкосновенность среди всех кафирских структур.
Позднее, когда примкнул к муджахидам, он пользовался этим настолько дерзко, что десятками килограммов закупал в Грозном амуницию и припасы для муджахидов, тыкая в лицо ФСБ своим паспортом с надписью «с. Центарой» в графе «место рождения».
Все проверки сходили ему с рук, стоило только намекнуть на то, что Кафыров его дальний родственник, и ему сильно не понравится такое обращение с его родней.
Кроме всего этого, он около полугода работал на Кафырова в его резиденции в Гудермесе, ухаживая за зоопарком.
«Помню, как однажды Люлю притащил в зоопарк какого-то министра и приказывал засунуть палец в клетку с медведями» - вспоминал Абдуль-Халим, - «Этот министр встал на колени перед Кафыровым и умолял его не заставлять это делать - но Кафыров только хохотал и говорил ему: «Да ладно, ты станешь у меня первым министром с девятью пальцами».
Его тесное общение с муртадами и стало одной из важнейших причин, из-за которых он начал свой путь к джихаду.
Будучи вхож во все круги близких Кафырова, он видел своими глазами, что представляет собой тот «ислам», который они исповедуют. Он вообще ни разу не видел того, чтобы Кафыров совершал молитву, во всяком случае, в своей резиденции в Гудермесе.
Оттуда и началось его желание бороться против кафиров и муртадов, еще тогда он мечтал убить своего «работодателя», но Аллах предписал пока иное, ибо Он сказал: «Поистине, Мы прибавляем им (имущества и жизни) для того, чтобы они увеличили свои грехи».
У него было все, возможность получить высокие должности в муртадских структурах, иметь богатство и почести из-за своих родственных отношений - но он выбрал единственно верный путь.
Абдуль-Халим оставил все, что имел и вышел на джихад, глубокой осенью, идя без оружия с нарисованной картой базы муджахидов в лесу. К тому времени Кафыров уже бросил все силы на то, чтобы найти его любой ценой - через родственников, которые обещали полное прощение «грехов» от Люлю и возможность выехать за границу. Но Аллах укрепил его сердце настолько, что он дал развод этой мирской жизни, оставив ее вплоть до своей шахады.
Вдобавок ко всему он в издевательство отправил по телефону Кафырову свою фотографию из леса, где стоял вместе с амирами Тарханом и Абдуль-Маликом.
Клянусь Аллахом, я не знал никого, кто бы так стремился умереть на пути Аллаха, как этот брат.
Мы познакомились с ним летом прошлого года, когда он был в джамаате Абдуль-Малика, амира Урус-Мартановского района. Он был одним из активнейших участников всех операций, всегда бросался вглубь боя. Но в жизни был очень добрым и скромным человеком, который любил всех братьев больше чем своих родных.
Я не видел его никогда в гневе, никогда не слышал, чтобы он с кем-то поспорил, или сказал что-то обидное. Его невозможно было довести до злости, он лишь улыбался в ответ.
Летом того года он принял бесповоротное решение пойти на операцию по истишхаду, и отговорить его не смог даже его амир, ведь он за время, проведенное на джихаде стал опытным муджахидом, подрывником, на минах которого в лесах Саади-котара взорвалось немало кафиров.
Но, несмотря на все, не обращая внимания на свой опыт и силы для джихада в лесу, он предпочел шахаду жизни. Тогда, летом, он попросился на операцию по истишхаду, и нам удалось по воле Аллаха подготовиться.
Когда я спросил его, почему он решился пойти на это, зная его опыт и потребность в нем среди многих муджахидов, он сказал мне то, что я меньше всего ожидал услышать.
«Ты знаешь, что сегодня время фитны, и никто не может быть в безопасности за свой иман. И поэтому я хочу умереть на этой степени имана, которую достиг сегодня, так как не знаю, что будет завтра» - сказал мне Абдуль-Халим.
После этого он ушел на операцию, мы подготовили ему пояс, в котором было около 4 килограммов пластита, и пояс был надежный, старой сборки, который подготовил в свое время еще сам Шамиль. Но, несмотря на все причины, которые мы сделали для проведения этой операции, Аллах показал нам то, что срок Абдуль-Халима еще не вышел, и он останется в живых.
«Я нашел скопление муртадов, и, подойдя к ним, произнес шахаду и нажал на переключатель - и в этот момент мне показалось, будто меня ударил электрический разряд» - рассказывал Абдуль-Халим. Пояс не сработал, но он, упорно стремясь к шахаде, еще три раза подходил к этой банде и нажимал переключатель, но Аллах не предписал ему уйти в тот день из этой жизни.
Он смог вернуться к нам и сообщить о том, что пояс не сработал, и рвался снова в бой, прося поменять детонатор и батарею. Но по приказу амира эта операция была отменена, и довольно на долгий срок, так как нам еще не раз пригодились сноровка и опыт этого брата.
Мы провели с ним долгую зиму в блиндаже, в течение которой он постоянно думал о том, когда придет его срок и Аллах примет его душу. И в мае он ушел на операцию вместе с Харуном, где и достиг того, к чему так долго шел - шахаду.
Я пишу эти строки тогда, когда не знаю, сколько еще будет шахидов среди наших братьев, но знаю точно одно - с уходом каждого из них эта дунья влияет на меня все меньше и их поступки укрепляют других на этом пути.
Они были настоящими героями Ислама в наше время, и я не хочу, чтобы о них забыли, ибо их поступки достойны того, чтобы за них делали дуа те братья и сестры, кто искренне переживает за эту религию...
«Последнее, что успел произнести тот кафир, после очереди в грудь - это слово «мама»
Я уверен в том, что это слово было первым и последним словом многих убитых кафиров, и это несмотря на то, насколько жестко они относятся к своим матерям. Его мать, если была жива, не могла услышать слова своего сына, отправлявшегося в Ад от руки одного из наших братьев,
Биляля (Сальмурзаев Заур). Именно его блокировали в селе Бамут несколько подразделений ГРУ, которые прочесывали руины домов и придорожные кусты. Хотя дело было зимою 2007-2008 года и было сложно спрятаться среди голых кустов и снега, он смог занять позицию и ждал приближения врагов Аллаха.
Кафиры не были убеждены в том, что он именно в этом районе, и поэтому основная группа осталась стоять на дороге, в то время как несколько разведчиков приблизились к кустарнику, в котором их поджидал Биляль.
«Когда один из них приблизился ко мне вплотную и увидел меня, я дернул автомат, чтобы направить на него ствол, но тот зацепился за куст» - рассказывал после Биляль, - «Но тот оцепенел, увидев меня, и это дало мне время рвануть автомат и дать ему очередь прямо в грудь».
Кафир упал, умирая со словом «мама» на губах, а Биляль, для которого это был его первый бой, не растерялся, а поднявшись, открыл огонь по той группе кафиров, которые стояли на дороге Бамута.
Те в свою очередь, адекватно отреагировали на огонь муджахида - бросив раненых и убитых, попрыгали в канаву, и только оттуда, оправившись от страха, открыли беспорядочную стрельбу.
Они неплохо выкосили кустарники в этом районе (потом мне доводилось бывать там не раз вместе с Билялем), но цели своей так и не достигли. Поняв, что по ним никто уже не стреляет, занялись своими убитыми и ранеными.
Начинало смеркаться, и под покровом вечера Биляль решил покинуть опасный участок, так как знал, что кафиры только дожидаются подкрепления для окружения этого квадрата.
В одном месте приходилось все равно пересекать открытый участок, на котором его кафиры сразу бы заметили. Но Аллах помог своему рабу - и на пустынной дороге разрушенного села показалась машина, осветив кафиров фарами. Те позабыли о контроле территории, и, боясь того, что в свете фар будут хорошими мишенями, прыгнули обратно в канаву, и в этот момент Билялу удалось пройти опасный участок.
С тех пор Биляль всегда носил самый большой боезапас в своей разгрузке из всех мною виденных - у него спокойно помещалось полцинка патронов (около 500 штук) и свыше 15 гранат для подствольного гранатомета.
Его рюкзак даже без сухпая было сложно поднять, и я не помню, чтобы он весил меньше 15 килограммов. Рекорды по переносу грузов, которые он ставил, мало кто сможет побить - я знаю, что ему доводилось носить на себе больше чем 60 килограммов суммарного груза, делая с этим грузом многочасовые переходы по горам.
Он был первым, с кем я познакомился, и кто мне объяснял местность и давал мудрые советы. Он был одним из немногих муджахидов, которые знали леса Сунжи и Ачхой-Мартана настолько хорошо, что всегда мог выйти из любой точки, и знал все тропы и их пересечения.
Именно он дал мне мой первый автомат, ту самую «ментобойку», с которой мне пришлось проходить около месяца, пока не выдали обычный АКС.
Из всех муджахидов Биляль обладал самой сильной энергией, из-за которой он не мог нормально сидеть на одном месте - все время бегал в переходы, носил грузы, поднимал продукты, старался приносить максимальную пользу для Ислама. Все свободное время он читал Коран, хадисы, и практиковал полученное знание в своей жизни, в своих отношениях с братьями.
Но в первую очередь из его достоинств стоит упомянуть то, что он был не просто рядовым муджахидом, он был воином, который входил в азарт во время битвы.
Для него было нелегко покинуть место боя, и я был тому свидетелем.
Как-то мы получили по рации приказ амира в случае боестолкновения с кафирами выпустить по ним три обоймы и отойти на оговоренные позиции, но так как с нами был Биляль, так просто все не закончилось.
Биляль, который не стрелял на полигонах из подствольного гранатомета, здесь стрелял по кафирам так, что тем ничего не оставалось, как визжать и вжиматься в землю. Правда, те в ответ тоже стреляли по нам из подствольников, но десятки их гранат не причинили нам никакого вреда - а вот про выстрелы Биляля этого нельзя было сказать.
По воле Аллаха, Который приказал ему и нам выйти на этот путь, гранаты, пущенные Билялом, нанесли им много ранений - один из кафиров, уходя от его автоматной очереди, решил заползти под большой корень дерева, и в этот момент Биляль выстрелил из подствольника. Граната на наших глазах попала точно под тот корень, за которым пытался спрятаться кафир, и после взрыва оттуда больше никто не вылезал.
Другой кафир решил поменять позицию и перебежать, но взрыв подствольной гранаты просто унес его совсем в другую сторону, откуда он больше не пытался перебегать.
Приказ о «бое на три обоймы» Биляль понял по-своему - у него был длинный рожок на 45 патронов, который он в перерывах между стрельбой набивал патронами заново, решив, что еще не выпущено «три обоймы». Мы рассчитывали на минут 10 боя, но с Билялем затянулось на все 40-50 минут, которые никто не заметил, как они пролетели.
Затем наступила зима 2008-2009, когда в блиндаже, случайно поймав волну грозненского радио, мы услышали, что в 14 километрах от Бамута в лесном массиве произошел бой, и один брат стал шахидом. Но когда кафиры радостно сообщили о том, что «боевик» был уроженцем села Ассиновская и давно числился в федеральном розыске, мы все поняли, кто стал шахидом в тот день.
Позднее, когда братья вернулись с того боя, они рассказали, что кафиров было свыше 60 человек, и все они вели ураганный огонь по муджахидам, особенно после того, как наши первым выстрелами уничтожили нескольких ГРУшников.
Но, несмотря на все это, Аллах дал возможность братьям выйти и вынести раненых, и когда уже поднялись на вершину сопки, Биляль шел позади всех, и именно ему Аллах предписал оставить эту мирскую жизнь.
Очередь из автомата прошила его от бедра до плеча, он склонился и последнее, что он произнес: «О, Аллах, я прошу Твоего Рая!» - после этого рядом с ним взорвалась граната подствольника, и душа рассталась с телом.
Когда-то в Египте я был на лекциях одного из ученых, который открыто сказал нам:
«Неужели вы думаете о том, что у вас так просто распространится религия Аллаха без крови шахидов?! Сподвижники Посланника Аллаха залили кровью шахидов многие земли, и Ислам расцвел на их крови!».
О, Аллах, Ты Свидетель тому, сколько братьев пролили свою кровь за Ислам, ища Твоего довольства, и сколько еще готовы пролить свою кровь на всей земле, но лишь бы Ты даровал шахаду и становление шариата, пусть даже для этого придется пролить кровь еще десятков тысяч шахидов...
Один его вид вселял не просто страх, а дикий ужас в сердца кафиров
В начале 2008 года после забоя муртадов в селении Алхазурово, где их было убито приблизительно 14 человек, чеченские кафиры и муртады решили бросить в лес немало своих групп, чтобы отомстить за смерть своих коллег.
Одна из них устроила засаду возле села, на тропе муджахидов, и у них была информация, что мы ею пользуемся. Но в этот раз планы муртадов сорвались, и они попали в ту яму, которую упорно рыли для мусульман.
Первым, кто вышел на засаду кафиров, стал Абдуль-Куддус, чей внешний вид сильно отличался даже от многих старых муджахидов. Длинные волосы ниже плеч и борода, развеваясь на ветру, в придачу к его росту и телосложению нагнало такой ужас на сидевшего в засаде муртада, что тот заверещал и бросился бежать.
Но далеко сбежать не получилось - Абдуль-Куддус был опытным разведчиком и метким стрелком, он сразу выпустил в спину муртада обойму, после чего все остальные муртады дали стрекача.
Я увиделся с ним летом 2008 года на одной из баз муджахидов и воочию убедился в том, что причины испугаться у того муртада были более чем серьезные - его внешний вид, и ледяной взгляд, не выражающий эмоций, по воле Аллаха вселяли ужас в сердца врагов.
Когда я увидел его, мне показалось, что тот несчастный муртад, наверняка после этого тронулся умом - увидев сталь его глаз, я подумал о том, что же могли увидеть в них кафиры и муртады?
Он как раз вернулся с операции по уничтожению муртада Ахдана, который настолько верил в глупость муджахидов, думая, что их можно усыпить отравленным соком, что от своей уверенности потерял голову - как в прямом, так и в переносном смысле.
Те, кто тащил голову этого мунафика до базы, жаловались на то, что она непомерно много весила - и я вспомнил хадисы от Ибн Масуда, что после того, как тот убил Абу Джахля, не смог поднять его голову, и пришлось волочить ее по песку.
Конечно, Ахдан не был таким врагом Аллаха как Абу Джахль, но его куфр также отяжелил его голову, и даже после смерти доставил немало трудностей муджахидам.
Именно тогда я понял убежденность этого человека и степень его имана, когда узнал про то, что Ахдан взял в заложники его тетю и дядю, чтобы защититься от муджахидов. Но Абдуль-Куддус не смотрел на это, а думал только о том, как бы уничтожить этого особо опасного муртада - и муртады с кафирами немедленно казнили заложников после того, как Ахдан лишился своей глупой головы вместе с начальником угрозыска.
Несчастный муртад решил перед переговорами отправить муджахидам отравленный сок, чтобы поймать их спящими - но он хитрил и хитрил Аллах, и муджахиды конечно не доверились его подаркам.
Он был участником знаменитого похода на Гухой, когда группа муджахидов из двадцати с небольшим человек смогли захватить село и перебить кафиров, расквартированных в школе.
Глава администрации как обычно, бросился бежать, и прийти в себя смог по-моему только в апартаментах Кафырова. Но стоит отметить то, что глава администрации неплохо отличился на своей должности, сумев превратить село в настоящий заповедник Кафырова, расклеив повсюду его фотографии, и призывая местное население к почитанию живого «божества» муртадов.
Муджахиды вошли в село и обстреляли из гранатометов школу, в которой уничтожили кафиров, расположившихся там на 1 сентября. После этого они двинулись на дом главы села, но как оказалось, тот уже успел сделать ноги, очевидно, заподозрив то, что в гости к нему пришли отнюдь не фанаты Кафырова.
Когда муджахиды вышли из села, никто ничего не заподозрил - и прибывшие на подмогу муртады гурьбой ввалились во двор дома главы администрации. Вот тут и произошла кульминационная стадия этой операции - поздно муртады поняли что под электрическим генератором стоит какое-то подозрительное ведро.
Пятнадцать килограммов пластита произвели такой взрыв, что как вспоминали участники похода, «Нам показалось, что на село сбросили атомную бомбу».
Немного раньше Абдуль-Куддус смог поменять ведро под генератором на свое ведро, которое муджахиды несли долгие две недели в подарок директору заповедника Кафырова, но в этом ведре был только пластит и осколки.
«После взрыва мы поймали переговоры по сканеру» - рассказывал мне Абу Дауд, один из участников операции, - «один муртад истошно кричал по рации, что всех убило, и только он один остался в живых».
Кафыровцы настолько разозлились после этой операции, что негласно приговорили всех ее участников к смерти, и сожгли дома всех, кого они подозревали в этом походе.
Наш брат стал шахидом недавно, этой весной под селом Шалажи - Аллах предписал ему стать шахидом, и старый разведчик, который никогда не ходил по дороге, а только по обочине, проверяя засады, расслабился.
Даже, несмотря на то, что до этого возле этого места у них было два боя, где они убили и ранили нескольких кафиров, Абдуль-Куддус в этот раз вел себя так, как будто бы шел на встречу с Аллахом.
Даже когда кафиры открыли по ним огонь из засады, он никак не отреагировал на это - но когда они стали отходить после боя, с его головы слетела шапка. Пуля пробила ему голову, и он мгновенно, без страданий и боли отправился на встречу с Аллахом, достигнув шахады в этой дунья, и хотя о степени шахида Вечной жизни мы не можем судить, но можем сказать о нем только хорошее, и просить у Аллаха принять наше свидетельство за него.
Саид Абу Саад
