Всю дорогу Гном молчал. И не то, чтобы не хотелось поговорить, очень даже хотелось, во как накипело..., да с кем говорить. Вчера его в который раз унизили и побили. Король по пьянке сказал:

- У всех королей были свои шуты-гномы, развлекали. И ты должен - лижи сапоги.

Зря Гном упирался, побили, да всё равно заставили вылизать... Обидно, конечно, но зато перед собой не так стыдно, всё-таки сопротивлялся, а против силы не попрёшь, против лома - нет приёма. И пожаловаться некому, офицерам на всё наплевать, им война эта давно надоела. Один молодой пожаловался, что ему спать не дают, офицеры дедов пожурили, а те потом его так избили, что в госпиталь увезли и с концами. Помер, нет ли, кто знает... .

А виноватых не найдёшь, война всё списывает. Одно Гном для себя твёрдо решил: если уж доведут до ручки, то улучит момент и пристрелит, как собак. Хоть офицер будь, хоть наемник, хоть срочник. Он даже пистолет, снятый с убитого чеченца, в надёжном месте схоронил.

Вообще-то Гнома звали Виктором, но в виду маленького роста кличка эта крепко приклеилась к нему. Гном, так Гном, это ещё можно было терпеть, но другие унижения, какие придумывали деды, он переносил с трудом. Кто посильней - отнимал еду, объясняя тем, что маленькому телу надо меньше пищи, а как снаряжение тащить - тут все оказывались равны. Били, заставляли красть имущество и оружие, которое затем за деньги и наркотики продавали чеченцам.

Но самым страшным были расстрелы. Его ставили к стене или к дереву и упражнялись в стрельбе. Естественно по пьяному делу. Особенно доставал Король (Колька Королёв), которому оставалось до дембеля несколько месяцев.  Из-за него у Гнома появилось в волосах несколько седых прядей. Отправляясь на зачистку, Гном на всякий случай решил прихватить припрятанный пистолет.

Группа выехала на двух БТР и двух «Уралах» вчера утром из базового лагеря в Ведено, где в старой русской крепости  времён имама Шамиля стоял их полк, и через знаменитое своими могильниками Харачойское ущелье, через котловину озера Кезеной-Ам направлялась к Кезеною. Это была обычная, плановая зачистка, проверка нескольких отдалённых аулов на присутствие моджахедов, обнаружение складов с оружием, схоронов. До ущелья дорога оставалась ровной, потом стремительно стала спускаться вниз. По пути иногда сворачивали в стороны, рассыпались по склонам, методом тыка искали склады с оружием. Дело в том, что скоро оккупационный полк  должен был быть переброшен на время к дагестанской и грузинской границам против моджахедов, дислоцирующихся в высокогорных селениях. Зачистки проводились с целью уменьшения вероятности нападения и столкновений с боевиками.

В Харачое, где группа зачистки остановилась в обед, обнаружили много подозрительных мест. Здесь не раз уже находили тайные склады и имели стычки с моджахедами. Местные жители рассказывали, что археологи раскопали здесь один из самых знаменитых могильников, в котором нашли предметы быта и украшения людей, живших до нашей эры. Теперь местный музей стоял разграбленный и разрушенный, как, впрочем, и боевая башня, и большинство могильных склепов. Пока готовился обед, Гном вместе с другими лазил по окрестным склонам, штыком автомата осторожно отодвигал подозрительные камни, в поисках мин тыкал в землю, как учили на занятиях. Солнце жарило спину сквозь потемневшую от пота гимнастёрку, хотелось есть и спать, но после обеда, после перекура их снова погонят в горы. Ему надоело про это думать, он стал думать о родном Боровске, о матери.

Сейчас, небось, сидит на огороде, пропалывает клубнику или овощи... И так ему захотелось своей клубники, моркови, помидоров... Может быть, если бы он искал что-то на деревьях, ему захотелось бы вишни или яблок, но перед его глазами мелькали лишь камни, земля, трава и кустарник, и поэтому в сознании всплывало, лишь то, что росло в земле. Неожиданно штык его ударился во что-то твёрдое и соскользнул в сторону. Гном сразу почувствовал, что это не камень. «Мина!» - подумал он и облился холодным потом. Ближайший боец был метрах в ста.

Сначала Гном испугался, хотел позвать старшего, но потом передумал. «На кой черт им ставить здесь мины, что у них их куры не клюют? Сами же у наших покупают. Нет, здесь что-то другое». Осторожно, чтобы не задеть неизвестный предмет, покоящийся под слоем дёрна, он разрыл всё вокруг. Для предмета остался маленький пятачок. Остальную работу Гном проделал руками, и под пальцами появился довольно приличный кусок сосуда. Это оказалась часть верхушки, сделанная вручную из серой обожжённой глины, венчик её был сильно отвёрнут, шейка тщательно заглажена и отделялась от тулова выпуклым валиком, на котором виднелись насечки и маленькие поперечные валики. «Старинный, - подумал, Гном, - что с ним делать? В музей не сдашь, а таскать с собой ни к чему и выкинуть жалко. Всё-таки древность». Гном посмотрел вокруг.

- Нашёл что? - донёсся до него голос старшого.
- Не-е, камень, - соврал Гном.
- Давай, давай, хватит ерундой заниматься,- прокричал старшой.
- Сам ты ерундой занимаешься, - негромко пробормотал Гном.

В Боровске у него был отличный учитель истории - Валерий Павлович. Они ходили в походы по историческим местам, помогали в реставрации Боровско-Пафнутьевского монастыря, где сидели раскольники:  протопоп Авакум, боярыня Морозова, княгиня Урусова. А ещё они ездили после 10 класса с экспедицией на Оку, под Муром раскапывать стоянку первобытного человека. История Гному нравилась. Может это в большой степени зависело от личности учителя, потому что когда Валерий Павлович ушёл заведовать музеем Боровско-Пафнутьевского монастыря, новая историчка быстро отбила охоту читать дополнительную литературу, размышлять.

Она требовала отвечать строго по учебнику. Сейчас Гном почувствовал, что он дотронулся до кусочка вечности, подумал, что здесь много тысячелетий живут люди, что войска наводят здесь свой порядок, но пока кроме разрухи ничего сделать не удалось. Он не понимал чеченцев. Неужели они мечтают совладать с Россией, да здесь уже солдат почти столько сколько жителей.

Ребята поговаривают, что есть негласная установка извести чеченских мужчин. А то почему никого за их убийство не наказывают?!  И чеченцев жалко, и своих тоже жалко. Когда привозят трупы с перерезанными горлами, такая ненависть в душе поднимается, а посмотришь, как наши над женщинами, детьми и стариками измываются, так и чеченцев начинаешь понимать. Стравили людей, как костёр зажгли, теперь уж не найдёшь ни правых, ни виноватых.

Гном очнулся от воспоминаний и увидел, что его сослуживцы уже поднялись значительно выше по склону, а он всё стоит, опершись на автомат с куском сосуда в руке. Он присел на корточки, аккуратно положил обломок на прежнее место, забросал землей, слегка притоптал её ногой и скорым шагом пошёл вверх. 

Обеденная раскладка оказалась вкусней, чем на базе, сухой паёк - есть сухой паёк. Люди шли в неизвестность, и тут даже самый отчаянный гад боялся воровать. Ели все вместе, офицеры и солдаты, потому что ситуация уравнивала всех. В походе любая неудачная шутка могла закончиться для любого трагедией. Гном не первый раз ехал на зачистку. И хотя внутреннее напряжение в походе уменьшалось: меньше донимали внеуставные отношения, лучше кормили и впечатления оказывались разнообразней, но Гном без особой радости отправлялся на задания.

И дело заключалось даже не в страхе, что убьют или что можно попасть в плен, нет, про это он не думал, ибо не знал такого опыта, ему было страшно встречаться с местными жителями, смотреть им в глаза. Другие напивались, а он не пил, тушевался, и люди видели это и часто обращались к нему с просьбами. Но чем он мог им помочь, если не чувствовал свою силу, если сам побаивался своих отмороженных, пьяных сослуживцев. Ну, сделает вид, что не заметил спрятанную курицу или барана, не ударит старика или подростка...

Но он также понимал, что эти люди, благодарными глазами глядящие на него в эту минуту, всё же считают его разбойником. Ненависть людей друг к другу уже перешла разумные границы, и оставалась единственная возможность противоборствующим сторонам сохранить свои жизни - это отойти подальше друг от друга. Но беда состояла в том, что чеченцам некуда было уходить, и они поставили свободу выше жизни, а россияне, не одержав даже пирровой победы, всё же не хотели уступать поле боя, чтобы не давать множеству других народов, населяющих Россию, повода к сепаратизму, и потому ещё, что под покрывалом войны вертелся огромный денежный чёрный нал, что власть боялась перемен, боялась и не понимала свой народ. Рядовому Гному эта война не сулила ничего хорошего, и ему хотелось домой, но существовали и другие люди, с иными понятиями и целями, и именно усилиями их воли жернов войны размалывал в прах людские жизни обеих воюющих сторон. Вечером в машинах подняли скамейки, и валетом улеглись в спальниках прямо на деревянном дне кузовов.

- Идите отливать сейчас, если кто ночью разбудит - пристрелю, - предупредил Король и зло посмотрел на Гнома, отчего у того сжалось сердце.

- Ты усёк, Гном? -обратился он уже непосредственно к Гному, устраиваясь поближе к заднему борту, к воздуху, к возможности быстрей спрыгнуть на землю в случае тревоги.

- Усёк, - буркнул Гном, хотя здесь мог бы и не отвечать. Он не хотел лишний раз обострять отношения и только сильней сжал торчащую под гимнастёркой, за поясом рукоятку пистолета. Офицеры спали на раскладушках в палатке, на скорую руку поставленную внутри четырёхугольника, образованного БТРами и машинами. Выставили боевое охранение. Ночь прошла тихо и спокойно.

Несмотря на усталость, Гном всё никак не мог уснуть, ему не давал покоя найденный днём осколок сосуда.

«Как он оказался на горе? - размышлял Гном, - Несли, разбили? Нет. Положили в могилу к покойнику, а потом могильник разрушился или его разрушили, и снега, и лавины стащили осколок вниз по склону? Сколько ещё в земле добра всякого лежит. Вот почему-то все утверждают, что чеченцы богатые, а в домах хоть шаром покати, как ещё они выживают?! Но, если были богатые, а теперь ничего нет - значит всё ценное попрятали. Перебьют их всех, кто потом будет знать, где что лежит? Вот как я сегодня, найдёт кто-нибудь через сотни лет их захоронения, что будет думать, отчего люди своё добро попрятали? Как инки - исчезли и унесли с собой множество тайн. А ведь у нас земли полно, живи - не хочу. Деревни пустые стоят, поля - травой заросли. Оставили бы чеченцам их  горы, да и разошлись бы все по домам».

И он снова вспомнил дом, огород, сад, и с этими приятными мыслями уснул. Утром поднялись ни свет, ни заря, и, похлебав из больших термосов теплого и уже невкусного чая с бутербродами, снова затряслись по каменистой горной дороге, кутаясь в телогрейки и досматривая прерванные сны. Дорога медленно выбиралась из ущелья и зигзагами вилась по небольшой горе, поднимаясь к перевалу Харамля. Сзади, внизу видны были развалины Харачоя, мелкие многочисленные ущелья, отходящие от реки Хулхулау. Сквозь дыры в брезенте он следил за несколькими большими орллами, кружащими в поисках добычи. Часть перевала ехали в тумане, держа оружие наизготовку. Наконец, показалось солнце, а внизу, в котловине засверкала изумрудная гладь озера Казеной-Ам. Дорога была сухая, но машины спускались почти также медленно, как и поднимались на перевал, на довольно приличном расстоянии друг от друга.

Несмотря на ряд недостатков, такая тактика имела и неоспоримые преимущества. Во-первых, растянутая колонна менее подвержена возможности окружения, во-вторых, при поворотах, которых тут встречалось великое множество, терялся визуальный контакт, а при растянутости колонны задние могли видеть передних на нижних ярусах серпантина, и, в случае взрыва или тревоги, лучше подготовиться к обороне. Ехали без остановок, связь держали по рации. Возле озера остановились, когда солнце уже взошло достаточно высоко и припекало. Выставили охранение, остальные полезли в кристально чистую, холодную воду нагишом, остря по поводу анатомических особенностей друг друга.

- Слышь, Гном, а я и не знал, что у тебя такой длинный хобот, - под дружный хохот остальных опять подначил Король.

- Ну, должно же у меня хоть что-то быть длиннее, чем у тебя. Посмотри на свой, самый настоящий гном и есть, - резко ответил Гном.

- Поговори у меня...

- Да, Король, ловко он тебя обул.

- Маленький, да удаленький.

- Чего, братва, у нас теперь два гнома, что ли?!

К дедам Король прикалываться не стал, но, когда Гном выходил из воды, подставил ему ножку. Гном растянулся на камнях, рассадив в кровь ноги, руки и лицо. Публика снова рассмеялась, но уже не так свободно и открыто, а как-то сдавленно, кто-то даже вякнул:

- Кончай к пацану прикалываться.

Порванная кожа саднила, удовольствие от купания было испорчено. Офицеры посовещались. Большого желания обыскивать это пустынное место не у кого не было, но и нельзя было проехать его просто так, чтобы потом не получить нагоняй, поэтому приняли соломоново решение: пустить солдат в гору налегке, без автоматов, на быструю пробежку, а снизу подстраховывать. Благо пуля-дура имеет убойную силу на 400 метров.

Ненависть к Королю нарастала у Гнома с каждым шагом, потому что солёный пот разъедал раны, а одежда тёрла их.

- Убью, убью гада при первой возможности, - обозлено ворчал Гном. - Всё равно он не человек.

Гном помнил хвастливые рассказы Короля о том, как тот выводил чеченцев на чистую воду, добывая деньги и украшения, приставив нож к горлу ребёнка, как стрелял по бродячим собакам, этим невинным мученикам войны, забредавшим на базу в поисках пищи.

Удалось искупаться ещё раз, поели и вновь расселись по машинам. Расслабились, приятная усталость разлилась по членам, всех вновь стало клонить в сон. Дорога огибала озеро  с запада, видимость оставалась прекрасная, ехали кучно.  В южной части озера дорога начала заползать в гору, скалы ближе подступили к озеру, здесь предстояло резко свернуть в ущелье и снова ехать по серпантину, применяя ту же тактику. Но лишь  головной БТР и первый «Урал» успели свернуть за угол, как раздался сильный взрыв. БТР охватило пламенем, танкисты начали выскакивать наружу, и тут же их стали поливать огнём откуда-то сверху. Услышав взрыв, задние тоже остановились, и в это время под замыкающим БТРом раздался второй взрыв, и история повторилась. Автоматные очереди лупили сверху, попадая в вылезающих танкистов и прошивая брезентовые покрытия кузовов «Уралов».

- Полундра, смываемся, - крикнул Король, выпрыгивая первым из кузова, интуитивно метнувшись в ту сторону, откуда не велась стрельбы. За ним, опасаясь взрыва бензобака, выпрыгивали остальные. Гном, до этого поглощённый болезненными ощущениями от ссадин, с испугу и от неожиданности замешкался, но, оставшись в кузове один, вдруг пришёл в себя и одновременно припал глазом к щели в брезенте и выхватил пистолет.

Король бежал вниз по склону, пригибаясь и маневрируя, чуть ли не впереди всех. В грохоте автоматных очередей сухой щелчок гномовского пистолета не услышал никто. Король неожиданно, как бы споткнувшись, упал ничком на землю и замер. Гном размахнулся и выкинул пистолет из кузова. Неожиданно стрельба смолкла. Он осторожно выглянул из-за брезента, затем спрыгнул на дорогу и побежал вниз, но увидев, что все остановились и пошли назад, обернулся и заметил, как вверх, на гребень склона бегом взбираются две маленькие фигурки.

«К» 10 марта 2003 г

КЦ