Российское телевидение вновь на коне. Вновь судьба подкинула шанс в очередной раз протрубить о своей солидарности с «цивилизованным миром». Пусть общего в хорошем у нас ничтожно мало, ну так будем спекулировать на общем в «тяжелой судьбе европейских народов».

Под шумок, на фоне пылающих французских предместий почти откровенно с экранов ОРТ и РТР заструился змеиный яд ненависти и ксенофобии. Дескать, то ли будет у нас… Ведь у нас «их» ещё больше…

Потакая тупой, иррациональной злобе не могущего понять истинный источник бед и разорений населения, удачно переводя стрелки со своих хозяев на вымышленного «врага русского народа», «акулы пера и телекамеры» рассматривают события во Франции как подарок судьбы. Ещё бы. При удачном подборе сюжетов, выдернутых из общего контекста фраз, ситуация складывается именно такой, какой её бы хотели видеть те, кто намерен половить рыбку в мутной воде межнациональной ненависти.

Картину рисуют в том духе, что мол «неблагодарные выходцы из Магриба» недовольны тем, что «о них мало «заботятся». Дескать, смотрите как «черные» обнаглели, белые им всем должны!..» И попутно, высказывая сочувствие Франции, нет-нет, да и сорвется с уст солидаризующегося с парижской жандармерией российского журналиста, упрек в адрес Европы: «Вот какие вы недальновидные, а ведь зря вы сунулись в Косово в 1999, зря вы не избрали Ле Пена в 2002, зря вы критикуете нас за Чечню и печатаете в своей прессе пакостные пасквили о росте фашизма в России, о том, что уже свыше 60% русских поддерживают лозунг «Россия для русских», видите, к чему это все приводит?»

На фоне горящих предместий Парижа, охваченных зарницами расовых войн, готовых смыть, как грязь, средневековые пятна политической карты Европы, марш фашистов в Москве, выплеснувший на улицы около 3 тыс. человек, преподносится как торжество «арийского духа», рисуя образ России как оплот и цитадель «белого человека». Последняя, так сказать, надежда

Но все это миражи; шабаш покойников и мертвых идей, кураж господ вчерашнего дня. Яд российского телевидения и его сарказм по поводу легкомысленности французов, и их «пиетета перед мигрантами», с намеком на то, «что вот мы бы, да будь у нас воля…», марши воинствующих защитников «белой Европы» в бывшей столице монгольского улуса – все это напоминает купеческий загул в каком-нибудь петроградском трактире, в ту пору, когда членов Временного правительства подталкивая под зад прикладами трехлинеек, уже запихивали в кузова красногвардейских грузовиков.

Можно сколько угодно разводить демагогию насчет того, что «черные обнаглели», что «мусульмане ведут себя вызывающе и их нужно немедленно ставить на место», вопить: «арабы – вон», «Россия для русских, Франция для французов», словом, можно делать все, что угодно. Есть объективный, историей предначертанный процесс, при котором новое неизбежно сменяет старое, если у старого нет ни сил, ни желания, ни умения, ни понимания необходимости встряхнуть свою сонную одурь. И тем более, это невозможно, когда точка невозвращения уже пройдена.

Нацисты всех мастей (и подпевающие им сионисты, подтверждающие теорию об их общем происхождении), с надеждой ждут появления во Франции «фюрера, который железной рукой наведет порядок», отправит «кого надо» в концлагеря, забьёт в трюмы пароходов, идущих в Алжир, поставит к стенке очередного Пер-Лашез недовольных. Но фюрера не предвидится.

Франция поражена общеевропейским системным кризисом – кризисом старых наций, уставших этносов, неспособных ни бороться, ни побеждать.

В ряде конкретных обстоятельств, при очень удачных условиях, правительству Франции может быть, и удастся взять на обозримую перспективу ситуацию под контроль и, может быть, оно даже решиться на какие-то беспрецедентно жесткие меры, типа частичного интернирования, депортации или чего-то похожего, но Франция, разложенная идеологией мещанского потребления, не способна выдержать длительного внутреннего гражданского противостояния. Франция не выдержит и года вооруженного давления извне, подобного даже атакам алжирских моджахедов в 1995. Франция не сможет, да и не решится выдворить всех «цветных», как не сможет закрыть границу. В отличие от России, где некоторые деятели еще на полном серьезе полагают, что можно будет обойтись силами доморощенных алкоголиков, во Франции никто не рассчитывает обойтись без мигрантов.

Французские женщины категорически не хотят рожать. Это больно, это портит фигуру, это мешает карьере. Дефицит народонаселения невосполним иначе, как привлечением силы извне. Надежды на трудовую миграцию из Восточной Европы имеют лишь тактический характер. Восточные европейцы офранцуживаются в течение поколения, и уже дочь поляка, выросшая во Франции, ведет себя как француженка, не как полька (рожать не буду, замуж не пойду до 40). Коренные французы-мужчины не жаждут грязной работы.

Именно такое положение вещей и открыло начало миграции в конце 50-х гг. С тех пор ситуация только усугубилась.

Сегодняшняя картина в Европе в полной мере повторяет ситуацию поздней Римской империи – укоренившаяся в сознание своего превосходства элита, и праздная чернь, не желающая ни работать, ни воевать, но страждущая секса, хлеба и зрелищ. В армию и на работу привлекаются варвары. Целые племена пришельцев с Востока расселяются на территории римских провинций, и в то самое время, как римская чернь, и в той же мере – аристократия, наслаждаются зрелищем сжигаемых или скармливаемых львам христиан, предаётся пьянству и блуду, будущие основатели нынешних европейских государств своими ратными и иными трудами оплачивают им эти удовольствия.

Было ли это справедливо?

С точки зрения нынешнего обывателя - да. Римляне предоставили варварам свои земли, дали им своё подданство, просветили, ознакомив со своим правом, культурой, хозяйством, а в ответ получили восстания и пограничные войны, а в итоге и падение Рима, и ликвидацию собственной империи. Черная неблагодарность, на взгляд европейского обывателя!

Но у Истории и у Жизни есть свои представления о справедливости.

История меряет правоту людей не ханжеской моралью буржуа, а четкими законами, нашедшими свое выражение в народной мудрости – «кто не работает, тот не ест». На мораль крупного собственника, считающего себя благодетелем по отношению к тысяче своих работников, за то, что дает им возможность не сдохнуть с голоду, а заработать себе на хлеб и на крышу над головой в каком-нибудь бараке, история отвечает моралью Октября 1917.

Мораль Истории, и мораль Человеческого Прогресса, движения вперед, подобна ледоколу, вспарывающему своим носом вековые льды незыблемого покоя. Кому-то это может показаться грубым вмешательством в гармонию красоты и порядка, вызвать скорбное «ах!», но для команды ледокола все это будет не более чем шорох листьев под ногами.

Все великие события в истории кому-то казались несправедливыми и жестокими. Да и нынешний капитализм, диктующий мораль обывателя и ханжи – шел к своему господству на земле не по коврам и паркетам, а вполне по-деловому и без сантиментов.

Достаточно вспомнить «Вишневый сад» А.П. Чехова. Нынешняя Франция (да и вся Европа) чем-то напоминает это деградировавшее морально и нравственно, да и интеллектуально, конечно, дворянское семейство.

«Ах, сад, ах, цветочки, ах, вишенки… ах, ах, ах…». А за этими ах-ах-ах, конечно, теряются и становятся невидимыми деревни, население которых веками горбатилось только ради того, что бы некие барышни наслаждались цветением вишни. И вся система, завязанная на вишенках и цветочках, постепенно гниет и деградирует, ибо нет движения вперед, в котором, как известно – Жизнь. Нет ничего, кроме бессмысленного в своей красоте вишневого сада, бессмысленного вдвойне на фоне нищеты, пьянства и тихой гибели как усадьбы и инфантильного дворянского семейства, так и привязанных к нему веками, зависящих от их прихоти или каприза крестьян. И когда появляется купец, промышленник, молодой и энергичный, ценящий Жизнь и понимающий важность её развития, он безжалостно срубает сад и расчищает место для железной дороги (мануфактуры или завода), вдыхает жизнь в округу, запускает движение товара и капитала. Все это конечно – дико и грубо звучит для уха одуревших от лени и безделья дворян, с их обломовским миросозерцанием, но кто они, что бы судить человека дела?

Если они – пуп земли и венец мироздания, то конечно, они имеют право судить, и их эстетическое наслаждение от вишневого сада стоит жизни тысяч холопов. Но если видеть в них всего лишь людей, таких же, как веками пахавших на них крестьян, как представителей уничтоженных под корень народов, изгнанных или убитых для того, что бы освободить новые земли для их поместий и угодий, то их снобизм и смешон, и жалок и отвратителен.

Так же и здесь: арабы со своими лозунгами и акциями – безусловные наглецы и преступники, с точки зрения морали западного обывателя, считающего нормой «священные законы капитализма», считающего высшей формой добродетели безукоризненное служение «системе», «порядку», готового всю жизнь целовать ботинки того, кто дал ему работу какого-нибудь клерка, «выведшую его в люди».

Так и аятолла Хомейни был преступник для шахской охранки.

Но кроме западного таг`ута есть еще Всевышний Аллах, которому нет дела до «вишневых садов» тысячелетних паразитов, мечтающих так же, как выброшенные их предками на помойку римляне, нежиться за счет «облагодетельствованных дикарей».

Человечеству нужно идти вперед. Человечеству нужен прогресс. Человечеству нужен иной миропорядок, иная форма общественного и государственного устройства, ибо человечество не может позволить себе отправить на тот свет вследствие голодной смерти несколько миллиардов своих братьев, сестер и детей, что бы кучка одуревших от сексуального и гастрономического пресыщения бездельников могла наслаждаться семейными посещениями публичных домов, жечь с утра и до вечера электричество в офисах, гоня по земному шару яндексмани, уничтожать гектары леса в виде бумаги в офисах, препровождая её из принтера в шредер…

История не сентиментальная дама, картины Парижа в весенней дымке, фуа-гра, и образы романтиков с Монмартра её вряд ли разжалобят.

В предместьях Парижа наряду с криком «Аллаху Акбар!», полощутся на осеннем ветру красные знамена. Этого нам не покажут ни РТР, ни ОРТ. Потому что это может отвлечь зрителя от навязываемой идеи столкновения цивилизаций, от спасительной для империалистов всех мастей «национальной и цивилизационной солидарности» и открыть глаза на истинную суть интифады.

В Европе (и не случайно началось всё именно с Франции – традиция!) начинается важнейшая веха мировой истории – процесс слома европоцентристской модели мирового устройства, ликвидация гегемонии зажравшегося меньшинства, при которой, в отличие от ситуации XIX столетия, в правящий класс превращена не одна лишь национальная буржуазия, а все белые граждане в целом, а на роль пролетариата выдвинуты цветные иммигранты-неграждане и население бывших колоний. По сути дела европейские страны превращаются в копию государственного устройства ЮАР середины 80-х, с той только разницей, что ЮАР строилась на земле порабощенных народов, а в Европу рабы даже не завозятся, как двести лет назад, а заманиваются, то есть едут за свой счет, имея альтернативу в виде голода и нищеты на родине, поддерживаемые существующим мировым порядком.

Разрушение бастионов неоколониализма и нарождающегося нового мирового порядка в Европе завершит её полуторатысячелетнюю историю зла и насилия, уничтожит отравляющие сознание миллионов людей людоедские теории «золотого миллиарда», ложные нормы буржуазной морали и права, и доведет-таки до конца начатую двести лет назад борьбу за справедливость и разумное переустройство мира.

То, что происходит во Франции, то, что скоро начнется по всей Европе, это не частное дело «живущих там». Европа – составная часть Новой Римской империи, возглавляемой США и воодушевленной Израилем, в когтях этой империи оказался весь мир и деградация, сладострастное мазохистское самоубийство атеистической Европы, ставшее её культом ещё со времен Ремарка, повторяющее агонию Древнего Рима грозит катастрофой для всего человечества. Ресурсы пяти миллиардов землян для сладкого умирания уставшего жить миллиарда «белых сахибов»?

Это недопустимо. Вот это – по настоящему несправедливо, как бы там не полагали французские и прочие буржуа. Это так же несправедливо как то, что одного человека везут тысяча лошадиных сил, а освещение одного квартала Нью-Йорка превосходит по затратам электропотребление Кот-д`Ивуар. Это так же несправедливо как часы стоимостью в бюджет маленького поволжского городка.

Процесс пошел, и его не остановить.

История идет по кругу, она удивительно циклична. Ситуация в Европе удивительно напоминает времена заката античного Рима, но, вместе с тем и времена Великой Французской революции.

Франция, как и раньше, открывает новый революционный период в истории Европы. Россия, как и двести лет назад оказывается в авангарде реакции.

Но, если верить в подобные аналогии, то нужно помнить – то, что начиналось во Франции, до конца было доведено именно в России.

Даниель-бек Туленков, Россия