Генпрокуратура РФ ценой огромных усилий добилась того, против чего российские власти упорно боролись в ПАСЕ: слушания по делу об экстрадиции Ахмеда Закаева в Лондонском суде де-факто превратились в международный трибунал по Чечне

Трем дням основных судебных слушаний предшествовали четыре дня предварительных судебных заседаний, носивших чисто процедурный характер и продолжавшихся не более получаса. Присутствие самого Закаева на них было не обязательным. Зато на основных слушаниях эмиссар Аслана Масхадова был обязан присутствовать. Слушания по его делу, которые велись на английском языке, ему переводила персональная переводчица.

Арестованного 5 декабря прошлого года в лондонском аэропорту Хитроу и выпущенного под залог Закаева в Лондоне не судят. На суде лишь рассматриваются объективность и доказательность выдвинутых в его адрес российской Генпрокуратурой обвинений. Суд должен решить, могут ли они служить поводом для его экстрадиции в Россию. На судебном процессе Закаев фигурирует как вице-премьер чеченского правительства в изгнании. Обвинения против него изложены в 13 пунктах, оглашенных прокурором Джеймсом Луисом, - британская королевская прокуратура представляет на процессе Генпрокуратуру РФ. А обвиняется Закаев в совершении на территории РФ особо тяжких преступлений, в том числе убийств, терактов и захвате заложников.

Следует сразу же отметить, что все три дня основных слушаний по делу Закаева прошли при подавляющем преимуществе его защиты. Три дня подряд выступали эксперты и свидетели защиты; обвинение лишь изредка и довольно лениво прерывало свидетелей, пытаясь доказать, что в компетенцию суда вовсе не входит установление справедливости обвинений, выдвинутых против Закаева; суд, по его мнению, должен лишь доказать, соответствует ли это дело британским законам об экстрадиции преступников. Однако судья не поддержал протестов обвинения.

Впрочем, обвинение изначально было поставлено в проигрышную позицию: выступая в качестве посредника между Москвой и судом, оно лишено мобильности защиты и явно уступает ей в эрудиции. Ему приходится переводить протокол слушаний на русский, посылать его в Москву и ждать дальнейших инструкций. Кроме того, английским прокурорам, возможно, лишь недавно узнавшим о существовании чеченской проблемы, трудно было спорить с экспертами и свидетелями защиты. Обвинение само призналось, что не готово к перекрестному допросу свидетелей. Именно поэтому оно обратилось к ведущему процесс судье Тимоти Уоркману с просьбой не завершать его в течение четырех дней и выделить два дополнительных дня для ответа на действия защиты. Судья счел эту просьбу убедительной и объявил, что процесс продлится 30 июня и 1 июля. За три недели обвинение рассчитывает получить инструкции и дополнительные материалы из Москвы и подготовиться к отпору защите. В один из этих дней в суде выступит и Ахмед Закаев.

В самом начале судебных слушаний один из адвокатов Закаева, Эдвард Фитцджералд, обозначил стратегию защиты: доказать, что их подзащитный совершил не уголовные, а политические преступления. А если это так, то, согласно британским законам, он как политический преступник не подлежит экстрадиции. Именно с этой целью защита Закаева много времени уделила доказательствам того, что в Чечне велась и ведется не антитеррористическая операция, а война, и что инкриминируемые Закаеву преступления - не заурядный криминал, а часть военных операций. Защищая этот свой тезис, адвокаты Закаева утверждали, что мирные договоры не заключаются с террористами, указывая при этом на московский мирный договор 1997 года между Чечней и Россией. Они подчеркивали, что в Чечне шла и идет война между сепаратистами, воюющими за независимость родины, и Российской армией.

Свидетели и эксперты защиты, естественно, подтверждали эти ее доводы. Так, вызванный в суд британский журналист Томас де Вааль, много раз бывавший в Чечне, характеризовал Закаева как "умеренного деятеля чеченского сопротивления". Он же назвал захват Грозного силами чеченских боевиков в августе 1996 года, в котором принимал участие Закаев, "не бандитской вылазкой, а военным контрнаступлением". Выступивший вслед за ним профессор Брэдфордского университета Джон Рассел обратил внимание суда на то, что участники первой чеченской кампании с российской стороны получают статус ветеранов войны. По его словам, демонизация Закаева в российской прессе столь велика, что в случае депортации в Россию он наверняка станет жертвой судебной расправы, а возможно, его ждет в заключении и гибель, как это уже случилось с Радуевым и Атгериевым.

В качестве свидетелей защиты на судебных слушаниях в Лондоне выступили депутат Госдумы Юлий Рыбаков, заявивший, что признательные показания у обвиняемых в России нередко выбиваются с помощью пыток, и журналист Андрей Бабицкий, рассказавший о своем опыте сидения в изоляторе Чернокозово и о фальсификации своего дела российскими спецслужбами. Представитель общества "Мемориал" Александр Черкасов опроверг один из эпизодов обвинения Генпрокуратуры, заявив, что, как ему лично сообщил отец Сергий, его похитил не Закаев, а Доку Махаев.

На следующий день в суде выступили Сергей Ковалев и Иван Рыбкин. Ковалев подчеркнул, что цель всей затеи с экстрадицией Закаева - убрать из политического процесса тех представителей чеченского сепаратизма, которые выступают за переговоры и политическое решение чеченского конфликта. Этой же точки зрения придерживался и Рыбкин, назвавший обвинения Генпрокуратуры "политическим заказом". Экс-секретарь Совбеза рассказал, что вел мирные переговоры с Ахмедом Закаевым в 1997-м и летом 2002-го. По его словам, шесть лет назад перед началом переговоров он запросил у ФСБ и Генпрокуратуры сведения о всех четырех участниках переговоров с чеченской стороны. Ответ пришел в тот же день: ни за кем из них, в том числе и за Закаевым, не числилось никаких преступлений (основная часть обвинений Генпрокуратуры против Закаева, оглашенных в лондонском суде, относится к периоду первой чеченской войны). Адвокат Закаева всем экспертам и свидетелям защиты задавал один и тот же вопрос: "Что ждет Закаева в случае депортации в Россию?" И все они единодушно отвечали: объективный и справедливый суд там невозможен.

Выдадут ли англичане Закаева или нет, мы узнаем лишь 1 июля. Однако, судя по британской традиции, у Закаева есть все шансы остаться в Англии. Еще когда в 1826 году Россия потребовала выдачи находившегося в Англии декабриста Александра Тургенева, ей было отказано. А британская судебная практика, как известно, во многом основана на прецеденте.