52-летняя украинка Ирины Довгань, жительница украинского Донецка со зрением плюс три с половиной, рассказала иностранным журналистам, как ее пытали русские каратели, орудующие в ее родном городе. Русские оккупанты "заподозрили", что она наводчица для украинских артиллеристов, но у них не было никаких доказательств. Рассказывает жертва русских захватчиков:

"Весной я помогала украинской армии, собирала пожертвования и возила продукты, медикаменты и одежду. Сотрудничала с украинскими волонтерами. Вокруг было много сочувствующих, и люди охотно давали деньги. Как-то раз сделала фото закупленного на своем планшете - чтобы отчитаться за пожертвования. Впоследствии я сильно пожалела об этом.

Когда русские пришли в Ясиноватую, все соседи выехали. Я осталась, потому что у меня такой странный характер. Кормила всех животных по улице, когда стихала бомбежка. У нас был хороший дом, который мы строили 18 лет, три кошки и две собаки, аквариум. Был подвал, где я пряталась от бомбежек. Я себе говорила, войн на земле было много, и люди переносили эти войны и выживали. И я должна это сделать..

Я уже не могла помогать солдатам. Я осталась просто как женщина, которая хотела сберечь свой дом и кормить животных, оставшихся в одиночестве. Я надеялась защититься от мародерства. Мне не удалось.

Русские приехали в Ясиноватую и схватили меня во дворе, когда я поливала цветы. Завязали глаза.

Я старалась ничего не говорить изо всех сил. Я сказала все свои пароли, но старалась обезопасить людей, которых я знала.

После неудачных допросов русские отправили меня на первый этаж, к осетинам.

Там меня били, надо мной издевались, стреляли мне возле ушей из пистолета, угрожали меня садистски насиловать, рассказывали, как это будет происходить.

Один из осетинов возненавидел меня больше всех. На вид самый из них интеллигентный. Он подзывал меня к решетке камеры, открывал решетку, требовал, чтобы я стояла ровно, разгонялся и бил меня ногой в грудь. Я летела к стене и еще минут десять не могла нормально дышать. Это осетин очень сильно забавляло.

Особенно страшно было, когда привезли какого-то мужчину просто по телефонному звонку. Я его не видела, но его били, и он сильно кричал. И я кричала, ползала по полу и молила, чтобы меня просто застрелили.

Но убивать меня они не собирались. Вместо этого русские нацепили мне на шею плакатик со словами "Она убивает наших детей", надели украинскую символику и повезли в центр Донецка.

Я держалась за этот столб, чтобы не упасть. Меня били прикладом по ногам. Какая-то женщина раздавила на моем лице два помидора. Я была вся в слезах и кровоподтеках. А местные русские колонизаторы подходили, фотографировались на моем фоне, им было это интересно.

Из хороших машин выходили молодые красивые русские парни. Сначала один фотографировался со мной, потом они менялись. Но мужчины меня не били, а били в основном русские женщины-колонизаторши. Били с какой-то садистской жестокостью. Одна русская старуха била меня палкой, на которую она опиралась при ходьбе - по спине, по плечам и по голове.

Я молилась об одном: чтобы меня убили. Фотография не отображает всего, что там происходило. Вокруг меня постоянно были вооруженные люди, они смеялись и обсуждали, что бы еще такое со мной сделать, рассказывали свои варианты пыток. Так я стояла часа три, держась за столб. Под конец я увидела двух человек, они были какие-то уравновешенные, никакого выражения на лице. Этим они сильно выделялись. Это были иностранные журналисты, они меня сфотографировали и отошли".

Выезжая из Донецка, Ирина размышляет о тех, кто там остался:

"Что сказать русским колонизаторшам Донецка? Пусть они несут свою веру в "ДНР" и в "освободителей" до конца жизни. А всем, кто еще не выехал и кто не поддерживает "ДНР", хочу сказать: не шутите и не играйте с огнем! Я была неправа, оставшись на оккупированной русскими территории. Эти люди не шутят. Пощады не будет. Кто может - уезжайте. Пусть выживут нормальные люди".

Отдел мониторинга

Кавказ-Центр