Мы предлагаем вашему вниманию воспоминания знаменитого амира Хаттаба, да примет его Аллах в числе шахидов, которые были записаны Самиром Ас-Сувайлимом а затем переведены на английский братьями с форума «Ansar Al-Mudjahideen».
Надеемся, что они будут интересны и полезны для усердствующих на пути Аллаха братьев и сестер.
Это наша встреча с амиром Хаттабом, одним из командиров сражающихся в Чечне отрядов. На встрече с этим хорошо известным человеком мы надеемся узнать больше о его личности.
Хаттаб – один из лидеров муджахидов, который прославился в сражениях на полях джихада за честь и достоинство Ислама. Он участвовал в афганском джихаде, и сыграл важную роль на во время в Таджикистана.
В 1994 году, когда российская армия напала на Чечню, он отправился на помощь своим братьям. Он сыграл важную роль в первой чеченской войне. Об этом говорят успешные операции, спланированные им, и имевшие важное значение в победе над русскими и выводе войск из Чечни.
Сегодня Хаттаб расскажет нам о деталях этих событий, начиная от первой войны до наших дней. Давайте послушаем его, да воздаст ему Аллах благом.
بسم الله الرحمن الرحيم
Сейчас в Чечне сложное время, и идут ожесточенные бои. Тем не менее, братья из ансаров (приехавшие из-за границы добровольцы) решили провести встречу, чтобы задокументировать положительные и отрицательные аспекты войны, и поделиться опытом, чтобы муджахиды из других стран получили от этого пользу.
Я прошу Аллаха чтобы Он принял наши деяния и сделал их искренними ради Него, я прошу Аллаха помиловать нас и простить наши грехи.
Прежде чем говорить об операциях и событиях, которые происходили в Чечне, я хотел бы прояснить для братьев муджахидов одну вещь. Это опыт в стратегии, которым Аллах наделил нас, и который может быть использован не только здесь, но который муджахиды должны применять в любом месте.
События в Афганистане послужили причиной, по которой добровольцы из других стран начали собираться. Это был их первый опыт, и они были в стадии обучения у своих братьев-афганцев. Добровольцы, особенно арабы, не имели глубокого опыта в проведении серьезных операций, и не могли проводить какие-то операции без участия афганцев. Но Аллах наградил их большими операциями, такими как, операция в Джали, когда русские напали на юг Афганистана, являющийся основным коридором муджахидов. Они так же неплохо показали себя в операциях под Джаллалабадом и Кандагаром. Но это был их первый опыт и они даже не думали проводить операции без афганцев. После Афганистана мы стали свидетелями событий в Боснии, Таджикистане и Чечне.
Здесь я хотел бы пояснить, что означает нусра (оказание помощи).
Очень важно быть подготовленным к любому сражению в любом месте. И нет разницы, знакомы вы с местностью или нет, и нет разницы, знакомы вы с кем-то из этой местности или нет. Вы должны ехать полностью подготовленными, умеющими обращаться с оружием, и быть знакомы с военным делом. Но боевые операции вы должны координировать с местными командирами.
Если мы посмотрим на армии, вступившие на земли аравийского полуострова, то увидим, что у каждой их части есть своя система, руководство, оснащение и стратегия. Они делают общие собрания руководящего состава для определения военных целей, а затем каждая часть работает по своей схеме.
Каждая армия имеет много своих секретов, например: воздушные силы, или десантные части, которые вторгаются на территорию врага, делают внезапные нападения и т.д. Все это военные секреты, и никакая армия не раскрывает деталей своей операции до наступления боя. Определив цели и задачи, они начинают работать.
Нет разницы между войной в Афганистане, Таджикистане, Боснии, Чечне, или где-то еще. Война есть война. Но случается так, что неподготовленные братья из добровольцев, которые должны приезжать для помощи, сами становятся обузой. Они приезжают на поля сражения, чтобы помочь и начинают просить помощи у тех, кто рассчитывает на их помощь.
Так случилось в Боснии, Таджикистане и даже в Афганистане.
Джихад в Таджикистане
Что касается Таджикистана, я скажу мусульманам: я помню, как я говорил с лидером таджикских муджахидов Абдуллой Нури. Я сказал ему, что мы неопытны и поэтому не хотим быть представлены как профессионалы военного дела и джихада. Мы знаем, что каждый военный конфликт связан с трудностями, например обучением приехавших добровольцев (мухаджиров) и налаживанием информационной работы. Проблем такого рода было много в лагерях мухаджиров.
Мы сказали таджикским братьям, что мы пришли только для того, чтобы оказать помощь. И если есть какие-то проблемы, то связывайтесь напрямую с Абдуллой Нури, чтобы никто не мог вмешиваться в дела муджахидов, и если кто-то вмешивается, то Абдулла позаботиться об этом. Аль-хамду-ли-лля, это был опыт, который принес нам много пользы.
С другой стороны, были группы, которые, приехав, остались с таджиками в их лагерях и начали просить у них еду, палатки, экипировку и т.п., и таджикские муджахиды, жалуясь, говорили «у нас у самих была тысяча проблем, а эти братья стали тысяча первой».
Если мы приезжаем в горячую точку и начинаем просить о помощи муджахидов, стуча в двери лидеров, прося встречи с ними, прося у них горючее, амуницию, план атаки или операции, тогда это уже не оказание помощи. На самом деле так вы только прибавляете проблем. Такие вещи происходили, и мы пытались избавиться от этого, при этом не позволяли кому-то вмешиваться в нашу работу.
Мы начали работать и готовиться. Я сказал братьям, что если кто-то хочет участвовать в каком-то деле, то он должен быть подготовлен и не должен просить что-либо у кого-то. Да, мухаджиры приехали, чтобы помочь и должны координировать свои действия с руководством местных муджахидов, но ведение боя и улаживание дел должно быть в руках мухаджиров, если они собраны в отдельную группу.
Я думаю, это был хороший опыт. Я разговаривал со многими братьями, навестившими нас, они говорили что нам нужно поддерживать руководство таджиков и принимать помощь от них. Мы сказали, что мы не таджики. Мы приехали, чтобы помочь, мы не можем сидеть в горах и просить, чтобы нас обеспечивали. Мы должны быть подготовлены.
Я помню, как обстояли дела в Афганистане. Было очень много проблем с некоторыми афганцами и мухаджирами. Например, когда кто-то становился шахидом, например, на минном поле, мы просили афганцев принести его тело. Мы не были готовы заниматься нашим убитыми и ранеными.
Война есть война, и война нелегкое дело. Бывало, во время операции наши потери составляли 30 или 40 человек. Как могут 30 или 40 человек быть убиты во время операции? Разве можно назвать такую операцию правильно спланированной? Поэтому мухаджиры обвиняли командование афганцев, или говорили, что какая-то определенная группа не прикрыла их тяжелым оружием, или такая-то группа стала стрелять по ним, а другая бросила. Я помню, после каждой операции обязательно были проблемы, и искали козла отпущения, чтобы свалить на него всю вину. На самом деле не было никакого изучения ситуации и порядка во время вступления в боевые действия. Хотя были некоторые фронты, аль-хамду-лиллях, где было четкое командование, и там ситуация была намного лучше.
Что касается правильного проведения боевых операций, то в Афганистане было достаточно возможностей, чтобы набраться опыта, подготовиться и не повторять тех же ошибок во время боев в Таджикистане. Мы потратили четыре месяца только на подготовку необходимого. Мы подготовили дом, купили оружие, оборудование для связи и транспорт. Только пересечение пограничной реки Пяндж было большой проблемой и уже считалось джихадом. Мы ездили в приграничный район и регулярно встречались с Абду-с-Самадом (Мулла Курбан) командиром этой местности и одним из хорошо образованных таджикских братьев, знающим арабский язык. В Алуре и Шаябе мы так же встречались с командиром, которого звали Яхья.
Мы разведали местность и все подготовили. У таджиков мы попросили только одно. Мы сказали им: «Мы не хотим ваших денег и оружия. Из-за нас у вас не будет никаких затрат. Мы здесь чтобы помочь вам. И мы от вас хотим только одну вещь – муджахидов, которых вы знаете и за которых вы ручаетесь, чтобы мы их обучили и подготовили. И после их подготовки мы можем вступать в сражение».
И мы шли в сражение впереди этих людей. Мы не должны побуждать людей к сражению, при этом сидя и переговариваясь по рации. Мы должны быть впереди них. И если мы принесем пользу, то это для ислама, если не принесем пользу, то вы никаких затрат при этом не понесли. Чтобы никто не говорил, что мухаджиры из такой–то группы пришли к нам, мы дали им оружие, экипировку, одежду, а они обманули нас, или они не знают что делать, или они нам дорого обошлись и всякие такие разговоры, распространяемые лицемерами. Мы пришли к вам для того, чтобы помочь вам, дать вам что-то, а не просить у вас.
Аль-хамду-лилла, мы провели несколько удачных операций. Это была наша стратегия в поддержке таджикских муджахидов, и я клянусь Аллахом, что она была успешной, но некоторые люди среди руководителей пытались говорить: «Почему эти люди не находятся под нашим командованием, или почему у них есть машины», и разговоры такого типа. Они даже назначили командира по имени Радван, и это был один из самых коварных людей, которых я когда-либо видел. В итоге таджики сами казнили его. Когда он был назначен военным амиром, он пытался вмешаться в наши дела, но мы сказали, чтобы он не приходил в нашу область, мы связаны только с Абдуллой Нури.
По моему мнению, и мнению тех братьев, что были со мной, таджикский опыт джихада был очень сложным. Приходилось решать все проблемы, с которыми мы сталкивались. Когда мы приехали в Афганистан, условия для джихаду были готовы. Дороги и фронты не были особо опасными. Братьям нужно было только ходить в лагерь для тренировки. Мухаджир прибывает и начинает ходить между домом для гостей и тренировочным лагерем. После этого он отправляется на фронт и братья афганцы ставят его на определенную позицию и говорят, в каком направлении стрелять, и больше ничего. Нам не нужно было заниматься проблемами с самого начала, строить дороги, искать воду, планировать все с чистого листа, налаживать транспорт и коммуникации, изучать местность и т.д… Не буду углубляться в детали, иначе придется отойти от основной темы.
Я считаю, что на самом деле мы не делали джихад в Афганистане. Афганские братья сделали все за нас. Многие братья приехали в Афганистан после 1985-1986 годов, и большинство в 1988 году. Братья, приехавшие вначале, столкнулись со сложностями. А когда приехали остальные, большинство проблем было уже улажено.
В Таджикистане же мы начинали с нуля, и это было очень непривычно. Это был новый и очень сложный опыт для нас во всех отношениях. Не думаю, что я и те братья, что были со мной когда-нибудь пройдут через то, с чем мы столкнулись в Таджикистане. Иногда мы ехали на машинах, чтобы достичь какого-то района, затем приходилось двигаться 3-4 дня по другому району, затем приходилось ехать на ослах, пока не достигнем реки. А реки сами по себе уже были большой опасностью, и переход через них уже считалось великим джихадом. Там были горы, которых я никогда не видел, высотой как минимум 2,5 – 3 километра. Аль-хамду-лиллях, мы смогли провести одну-две операции, несмотря на проблемы с афганцами жившими в этом районе, и не смотря на нехватку припасов для муджахидов. Основной проблемой для нас были отсутствие еды, и тропы, которые мы постоянно не могли найти.
Однажды я вышел на разведку и обнаружил около 25 постов на протяжении 9 километров. Были тропы, по которым невозможно было пройти даже на мулах. Я помню, как мы платили за перенос ракетной установки БМ «Катюша» с нашей первой базы к границе по 2000 рупий за каждую ракету, потом оттуда до реки 6000 рупий, а после пересечение реки они брали по 1000 рупий за ракету, потом один афганец перетаскивал их на своей спине, потому что там была часть носильщиков которые брали по 6000 рупий чтобы донести эти ракеты до места рубежа обстрела. Если подсчитать полную стоимость одной ракеты, то выходит 5000, за ракету плюс 12000 рупий пока она достигнет нужного места, получается цена вырастает в 2-3 раза для того чтобы ракета оказалась на пусковой установке. Было очень сложно, но аль-хамду-лилла, братья получили большой опыт от этого. И каждый день были проблемы такого рода, которые необходимо было решать днем и ночью.
Мы осели в Таджикистане и хотели готовить людей к джихаду. Нас было не много, от 100 до 120 человек. Затем мы начали готовиться к увеличению численности, от 300 до 400 муджахидов. У нас было мало возможностей, и мусульмане не были озабочены войной, общим делом. Может, это было из-за положения в Афганистане, и продолжающейся войны между различными группировками. Также дорога в Таджикистан была очень сложной, и хорошим братьям было трудно добраться туда. И как я уже сказал, к этой войне отнеслись несправедливо, а она была одной из самых сложных, с которыми сталкивались мусульмане. Слабое руководство и разногласия между руководителями также причиняли много проблем. Я никогда не видел людей настолько пораженными национализмом как таджики, да убережет нас Аллах от этого. Как они наговаривали друг на друга, говоря: он из провинции Пяндж, а тот из провинции Куляб, а этот из Душанбе, и тому подобные разговоры.
Аль-хамду-лиллях, это был хороший опыт для нас. Братья, приехавшие для поддержки, и оставшиеся в лагерях с таджиками, имели проблемы с транспортом и получали противоречивые приказы. В итоге у них падал моральный дух. Они говорили, что у таджиков нет ничего, и что они хотят только воевать. В итоге вместо того чтобы помочь джихаду они приходили с плохими идеями и начали говорить вещи, которые не стоило говорить.
Да, вы сталкиваетесь впервые с таджиками, но у вас ведь уже есть опыт в Афганистане, так зачем приходить к ним и наступать на те же грабли? Кто вас заставлял проходить через эти неприятности? Аллах наделил вас опытом и знанием, у вас есть опыт сражения и обращения с оружием, так остается работать согласно этому опыту. Это не правильно сваливать всю работу на таджиков. Так что было много проблем, и мунафики во всю работали изнутри. И, к сожалению, братьям начали приходить в голову плохие идеи, и они начали говорить вещи которые не стоило говорить. Для этого не было особых причин.
Перевод: Бекхан Магомадов
