«Субханаллах», — подумал Исмаил, закрывая глаза и поудобнее устраивая на рюкзаке нывшие от непривычной нагрузки ноги, — «субханаллах, я всё-таки вернулся»…
Он лежал под тентом, в спальном мешке. Под головой у него находилась разгрузка, рядом с которой — потертый АК. Рядом в обе стороны расположились муджахиды. В спальнике было тепло, но прохладный ночной воздух свободно гулял под тентом, наполняя ноздри сырым запахом леса.
Этот запах он не забыл за долгие годы отсутствия на джихаде.
Уже без обычной нервозности Исмаил вспоминал, как, после шахады и арестов нескольких близких братьев, потеряв связь с остальными, он несколько лет назад по примеру других покинул джихад и выехал в Европу. Вспомнил тогдашнюю свою мысль «только передохнуть пару месяцев»… Вспомнил, как эта «пара месяцев» обернулась долгими годами…
Он вспоминал это время, которое казалось, должно приближать его к джихаду, но на самом деле все больше и больше удаляло от него.
Он вспомнил своих детей, которые родились за эти годы. Вспоминал свои душевные муки, ссоры с женой, когда становилось ясно, как слабы силы родителей в борьбе за души их собственных детей против кафирской системы, как слабы в исламе оказались они сами.
Раньше подобные мысли сгоняли с него сон. Но теперь, лежа в сыром лесу, чувствуя запахи леса, смешанные с запахом ружейного масла, он уже не нервничал. Он был спокоен, так как оставил свою семью на лучшего Попечителя, выйдя ради Него на путь джихада. Эта мысль успокаивала, и Исмаил чувствовал, как он медленно погружается в сон…
Ему вспомнились частые «войны» с женой, которая хотела сделать из их квартиры «уютное
гнездышко», постоянно меняла мебель. Бедняжка, она только в Европе зажила настоящей семейной жизнью, дома у них никогда не было денег, да и настроения – каждая ночь могла стать последней…
Сердце Исмаила сжалось при воспоминании о жене… Но и эта боль была несильной и быстро успокоилась…
Он вспомнил разговоры, споры, иногда переходившие в ссоры… Вспомнил своих старых боевых товарищей, которые в Европе поменяли свои взгляды на многие вещи. Некоторые называли это мудростью, он же считал это просто трусостью… Эти мысли тоже раньше нервировали его. Но теперь он был спокоен. Он смотрел на себя и на них со стороны. Ему уже не надо было никому ничего доказывать здесь, в этом сыром лесу.
Ныли усталые от перехода ноги, но это была приятная усталость.
Он находился среди любимцев Аллаха.
Он вспомнил, как был приятно удивлен, встретив среди молодых муджахидов своих старых друзей. Почему-то все – и он сам – считали, что Абдуррахман и Сайфуддин стали шахидами, а они вот здесь, спят сейчас в нескольких метрах от него. Какая радость встретить давнишних товарищей, с которыми так много пережил, аль-хамду лиллях, что они оказались живы, и что они теперь вместе, на пути Аллаха…
Он ощутил, как его губы растянулись в улыбке. Радость заполнила его душу, и он чувствовал, как засыпает с этой радостью.
Резкий звук вырвал его из сна. Прошло несколько мгновений, прежде чем Исмаил понял, что это звук будильника на его мобильном телефоне.
Он лежал на своей новой кровати, в своей вновь обставленной женою спальне. Чувства, что выспался, не было, наверное, потому что вчера из-за спора засиделся в гостях.
С кухни неслись голоса завтракавших детей. Старших надо было везти в школу, потом самому на работу. Предстоял очередной трудовой день.
(Все упомянутые имена и события вымышленны)
Аюб Абу Юсуф
