Два Шахида
Я не могу завершить эту главу, не упомянув об истории двух братьев-Шахидов: Абу Убайды аль-Баншири и Абу Хафса Амира.
Абу Убайда аль-Баншири — это Али ар-Рашиди. Аллах даровал ему сильное тело, доброе сердце, улыбку, не покидающую его, и чувство юмора. Он был Хафизом Книги Аллаха и постоянно повторял её.
Он работал спортивным инструктором полицейских и был арестован после убийства Анвара Садата. Его обвиняли в причастности к группе, совершившей покушение. Он был сводным братом Шахида — каковым мы его считаем — Абду-ль-Хамида Абду-с-салама, одного из четырёх убийц Садата и амира группы. После того как его выпустили, он переселился в Афганистан и участвовал в Джихаде против русских и коммунистов на различных фронтах. Возможно, самым важным было его путешествие в Пешевар с группой арабов через снег и горы длиной в месяц. По причине этого путешествия он и получил своё прозвище. Затем он принял участие в битве при Джаги против русских войск в 1987. Также Абу Убайда участвовал в Джихаде в Гардезе и Хосте.
Он участвовал в создании «аль-Каиды» с первых дней её существования и стал правой рукой Шейха Усамы бин Ладена, да сохранит его Аллах. И я помню, что услышал от Шейха Усамы бин Ладена: «Одной из милостей Аллаха ко мне является знакомство в Афганистане с Абу Убайдой».
Абу Убайда возглавлял тренировочные лагеря, из которых вышли сотни учеников. Но он не ограничивался только полем Афганистана, но расширял свою деятельность на другие континенты. Он посетил многие страны Азии и Африки и, может быть, самым важным его делом было участие в оживлении Джихада в восточной Африке в целом и в Сомали в частности.
Он, да помилует его Аллах, часто путешествовал и выходил на пути Аллаха. Его семья перенесла много трудностей по причине его отсутствия. Он стал Шахидом, утонув в озере Виктория в 1996 году, когда пассажирский паром перевернулся из-за перегрузки.
Он желал единства среди мусульман и старался создать дух единства на поле боя. Он использовал все средства для того, чтобы люди почувствовали себя близкими к нему, он слушал всё внимательно и старался выполнить их нужды по мере возможностей.
Абу Убайда работал так энергично, что никто не мог успокоить его. Он старался приложить все усилия, чтобы сдвинуть колесо Джихада, и его активность дала ему политический опыт, и в его получении он признавал большую роль афганского Джихада. Однажды он мне сказал: «В Афганистане я постарел почти на сто лет».
За время своих многочисленных путешествий он стал экспертом в вопросе путешествий и обычаев стран. Однажды он спросил, есть ли у меня доллар или пять. Я сказал, что поищу для него, но смог найти только десяти и двадцати долларовые купюры, и он сказал, шутя: «Нет, я хочу однодолларовые купюры, это моя волюта в аэропорту Восточной Африки. Меня знают рабочие аэропорта, и если они увидят меня, то позовут, чтобы помочь в обмен на несколько долларов».
Да помилует его Аллах… Когда он встречал меня, то спрашивал об английских словах и фразах, которые могли быть полезными для него, затем записывал в свой блокнот. Когда я интересовался причиной его увлечённости английским, он отвечал мне, что эти фразы нужны для путешествия. После его смерти, да помилует его Аллах, я узнал, что его вторая жена была из Кении, и она не говорила на арабском.
Он желал объединения групп «аль-Джихад» и «аль-Каида» и усердствовал в этом. Вот почему я упомянул о нём, да помилует его Аллах, во время своей речи в день объединения и создания группы «Каидат аль-Джихад». Я сказал примерно следующее:
«Во время этого празднования я вспоминаю благородных братьев, которые были бы счастливы присутствовать здесь с нами, чтобы засвидетельствовать это великое событие, и среди них наш большой брат-Шахид — мы не обеляем никого пред Аллахом — Абу Убайда аль-Баншири. Спи же спокойно, Абу Убайда, объединение, которого ты желал, произошло».
Абу Убайда и Абу Хафс желали установления и развития глобального движения Джихада. Абу Убайда был душой, а Абу Хафс был инженером. Они дополняли друг друга.
Будучи другом Абу Убайды, Амир Абу Хафс или аль-Амир, как называли его братья — Субхи Абду-ль-Азиз Абу Сита — был примером высоких манер, строгой дисциплины и чувства сострадания к братьям. Ему был дарован такой сильный и красивый друг как Абу Убайда.
Абу Хафс был из провинции аль-Бехира из племени Абу Сита, которое является племенем Аднан, эмигрировавшим из Палестины.
Он старался установить единство между мусульманами, и я уже упоминал о его роли в установлении «Каидат Аль-Джихад».
Я был соседом их обоих. Иногда я даже оставлял для них свой дом, а также несколько раз лечил их. Самым знаменательным случаем был случай, когда я лечил Абу Убайду от сильной малярии, которая чуть было не убила его, если бы не милость Аллаха. Специалисты не могли вылечить его долгое время, и некоторые братья даже начали поговаривать, что Абу Убайду отравили. Потом он вылечился и поправился по милости Аллаха. Также я провёл две операции Абу Хафсу. Во время первой я лечил его раны, полученные им в битве у Джалалабада. Ранение было серьёзным, была повреждена грудь, и осколку, который повредил его руку и ребра, оставалось совсем немного, чтобы проникнуть в диафрагму.
Абу Хафс был примером высокой нравственности, дисциплины, мягкости, щедрости и аскетизма. Он устранял раздоры и споры, он работал с воодушевлением. Он приобрёл большой военный опыт, который начался с работы в египетской армии в качестве офицера-резервиста, и затем получил дальнейшее развитие в жизни на Джихаде.
Он приложил большие усилия для развития «аль-Каиды» и для организации дел таким образом, чтобы суметь нанести несколько ударов Америке, кульминацией которых стали благословенные рейды 9/11.
Он был очень потрясён братьями, которые выполнили эти атаки, особенно Шахидом героем Гази Мухаммадом Атта. Я уже упоминал историю о том, как Мухаммад Атта спросил: «Что мы можем сделать для Палестины?». И Абу Хафс не забывал этого вопроса, который так сильно подействовал на него.
Он стал Шахидом в Кандагаре во время начала вторжения крестоносцев в Афганистан.
Да помилует Аллах их обоих и поможет нам последовать за ними в благе.
Раны аль-Кудса на пиках Хинду Куша
Невозможно говорить об афганском Джихаде, не упомянув о пионере призыва и Джихада, Шахиде (каковым мы считаем его, и мы не восхваляем его пред Аллахом) и практикующем учёном Шейхе Абду-Ллахе Аззаме.
Абду-Ллах Аззам был редким примером упорного труда в сфере служения Джихаду и муджахидам.
Его целью было превращение афганского Джихада в базу для освобождения всех оккупированных земель мусульман и для очищения их от марионеточных тиранов.
Я не могу в этой главе привести всех идеологических идей Шахида, пионера и Шейха Абду-Ллаха Аззама, но я приведу некоторые из его мыслей и дам людям представление о том, что думал Шейх об арабских муджахидах, которые были гостями на афганском Джихаде и которые должны были вернуться, и о том, как устроить их жизнь после изгнания коммунистов из Афганистана.
Возможно, это будет моей скромной попыткой в донесении истины о жизни великого пионера, которому было отдано должное в изучении и в получении пользы из его жизни.
Шейх старался донести до людей, что Джихад является фард-айном (индивидуальной обязанностью) со времён падения Андалусии и будет таким, пока все мусульманские земли не будут освобождены, и что Джихад не завершается освобождением Афганистана.
Шейх говорил:
«Все мусульмане на земле являются грешниками, пока даже малая часть земли, которая была под правлением Ислама, теперь находится под правлением кафиров. И каждый мусульманин ответственен за Андалусию, ответственен за Афганистан, ответственен за Палестину, ответственен за Филиппины, и ответствен за все потерянные земли».
Ещё он сказал:
«Также Джихад не может быть макрухом только потому, что учёные не ведут его. Джихад — это обязательство от Аллаха, и он может быть фард-айном, как сейчас, после падения Андалусии в 1492 году. И Джихад — фард-айн всей мусульманской Уммы, вся мусульманская Умма находится в грехе, потому что не была возвращена Андалусия, не была возвращена Бухара, не была возвращена Палестина, не был возвращён Афганистан, и Джихад продолжает быть фард-айном, пока каждая земля, которая была Исламской, не вернётся мусульманам. Не просто освобождение Афганистана, не просто освобождение Палестины, а освобождение каждой части, которая была под знаменем Ислама. Поэтому Джихад на сегодня является фард-айном, и фард-айн начался не в Афганистане, но с момента падения первой Исламской земли от рук кафиров — это правило, которое признано всеми учёными».
Также он сказал:
«Не думайте, что фард-айн Джихад спадёт с ваших плеч, если вы будете вести Джихад в Афганистане год, или два, или пять… вслед за Афганистаном, идите в Палестину, если сможете сразиться с ними… если не сможете, то в Бухару, на Филиппины, и если вы не можете вести Джихад где-либо, то вы можете оказать поддержку ему. Фард-айн спадёт с ваших плеч, если вы умрёте. Это подобно молитвам — обязанность молитвы спадает с человека, только если он умрёт, поэтому Джихад в наше время спадает с плеч человека, если он умрёт, или станет больным, или если он имеет инвалидность как например слепота или хромота…
„Это не относится только к тем слабым мужчинам, женщинам и детям, которые не могут ухитриться и не находят правильного пути“».
Он считал, что отказ от ведения Джихада является нечестием (фиск). Он говорил:
«Если вы оставите землю Джихада, тогда примите обещание Аллаха:
„…то ждите, пока Аллах не придет со Своим велением. Аллах не наставляет на прямой путь нечестивых людей“ (9:24).
Получите своё свидетельство о нечестии, даже если вы молитесь по ночам и поститесь днём. И даже если вы молитесь по ночам в своих странах и поститесь днём, вы всё равно являетесь нечестивцами. Каждый, кто не ведёт Джихад — фасик, даже если он является постоянным посетителем мечети, даже если он из числа поклоняющихся и аскетов».
Ещё он сказал:
«Пророк, ﷺ, сказал, что первым врагом Джихада является роскошь, увлечение похотью. И разве это не так? Коран, ниспосланный с высоты семи небес, говорит им:
„Когда была ниспослана сура с повелением уверовать в Аллаха и сражаться вместе с Его Посланником, обладающие богатством среди них стали просить тебя позволить им остаться и сказали: «Оставь нас, мы будем в числе тех, кто остался сидеть». Они были довольны тем, что оказались среди тех, кто остался позади. Их сердца запечатаны, и они не понимают истины“ (9:86-87).
„В какое бы селение Мы ни направляли предостерегающего увещевателя, его изнеженные роскошью жители говорили: «Воистину, мы не веруем в то, с чем вы посланы“ (34:34).
„Когда Мы хотели погубить какое-либо селение, то повелевали его изнеженным роскошью жителям покориться Аллаху. Когда же они предавались нечестию, то относительно него сбывалось Слово, и Мы уничтожали его полностью“ (17:16).
И ещё он сказал:
«Я считаю, что не освобождаются от обязанности Джихада посредством даавата, сочинением статей или обучением. Я считаю, что каждый мусульманин на земле ответственен за оставление Джихада, за оставление борьбы на пути Аллаха, и каждый мусульманин несёт грех за оставление винтовки. И тот, кто встретит Аллаха без винтовки (кроме имеющих оправдание), предстанет пред Ним как грешник, потому что он оставил сражение, а сражение сейчас — фард-айн каждого мусульманина на этой земле».
Его ненависть к Америке была сильна. Он говорил:
«Враги Аллаха называют тех, кто понимает смысл „Ля иляха илля-Ллах“ фанатиками, а тех, кто не понимает „Ля иляха илля-Ллах“, называют умеренными. И они ясно говорят: “Мы не примем радикальный Ислам, но мы примем умеренный Ислам. Мы не примем фундаментальный Ислам, но мы примем гибкий Ислам. Мы хотим гибкий Ислам в американском стиле”».
«Ты также непременно найдёшь, что ближе всех в любви к верующим, являются те, которые говорят: „Мы — христиане“».
О визите Никсона в Пакистан он сказал:
«Он вернулся в Америку и созвал конференцию, транслировавшуюся по американскому ТВ. Первый журналист спросил у него: „Что вы сделали для решения проблемы?..“. Он сказал, что это лёгкая проблема. Он ответил: „Да, это лёгкая проблема”. Журналист спросил: „Так в чём же суть проблемы?”. Никсон ответил: „Проблема в Исламе. Америке следует забыть о разногласиях с Россией для того, чтобы остановить марш Ислама, который начал расти и распространяться“».
Ещё он сказал:
«Я считаю, что истина в том, что большинство правителей Ислама относятся к правлению (вилая) как к столпу этой религии. И если столп вилая падает или уничтожен, то будет уничтожена бо́льшая часть Ислама. Я видел потерю земель и развращённость людей, большинство которых было из стран, где присутствуют неверные. И американцы пришли к одному из них, к Захиру Шаху и сказали: „Либо делай это и то, и женщины будут выходить голые и распущенные, либо тебя заменят другим“. И он вышел, бросив хиджаб себе под ноги, и сказал: „Эпоха темноты закончилась“. Он начал портить женщин и приказал афганским женщинам снять хиджаб, когда же женщины Кандагара отказались, а жители Кандагара известны своей силой и приверженностью Исламу, когда же жители Кандагара отказались раздеть женщин и открыть их лица, их правитель направил против них армию под предводительством Шаха Вали и сражался с ними. Битва между правительственными войсками и жителями Кандагара была названа битвой покрывала, и около тысячи человек стали Шахидами из числа жителей этого города».
И он сказал:
«Мы должны знать, что хукм того, кто союзничает с американцами — кафир. Тот, кто берёт иудеев в союзники, тот — иудей, и тот, кто берёт христиан в союзники, тот — христианин.
„Не считайте иудеев и христиан своими помощниками и друзьями, поскольку они помогают друг другу. Если же кто-либо из вас считает их своими помощниками и друзьями, то он сам является одним из них“ (5:51).
А в следующем аяте сказано: „О те, которые уверовали! Если кто-нибудь из вас отступит от своей религии, то Аллах приведёт других людей, которых Он будет любить и которые будут любить Его. Они будут смиренны перед верующими и непреклонны перед неверующими, будут сражаться на пути Аллаха и не бояться порицания порицающих“ (5:54).
Любой союз с иудеями и христианами является куфром, который выводит из религии и является вероотступничеством».
Ещё он сказал:
«Америка сказала России: „Хватит“. Россия ответила: „Я согласна отступить, но у меня есть одно условие. Найди того, кто придёт на моё место“. Америка ответила: „На ваше место придёт Ислам в американском стиле, американский Ислам“. Что это такое американский Ислам?
Он означает гибкую религию, изменяющуюся в соответствии с желаниями Запада. Это означает, что фатвы у них в кармане. Если они хотят контролировать рождаемость, то выводят на экраны шейхов, которые рассказывают: „Мы использовали азль (прерванный половой акт), когда ниспосылался Коран, и будь это запрещено, об этом непременно было бы сказано в Коране“.
Если они хотят социализма, то выходит шейх и заявляет, что социализм — это религия Аллаха, и что наш Имам — Пророк — был социалистом.
Если они хотят национализма, то шейхи выходят и дают фатву о том, что любить страну — признак имана. Эти фатвы у них приготовлены. Всё это похоже на торговые автоматы по фатвам. Так же как на торговом автомате с соками ты выбираешь „Пепси“ или „Миранду“, и в стакан наполняется сок — так же выбирают и фатву. И этот автомат должен быть западным, и работать по западной системе».
Ещё он сказал:
«Этот Джунеджо был счастлив тем, что Америка, Запад и ООН обещали ему медаль, еврейскую медаль за мир — Нобелевскую, потому что это еврейский приз, и он даётся только тому, кто прислуживает евреям. И она была дана Наджиб Махфузу только потому, что он служил ради нормализации отношений между иудеями и Египтом. Ему дали этот приз за роман под названием „Дети Габалави“, который полон ругани в отношении религии и который выступает против Ислама».
Ещё он сказал:
«Величайшей проблемой на Земле, которая беспокоит американцев, русских и Запад — это Афганистан. Куфр священен для них, и мусульмане, впавшие в него, в безопасности. Но не истинные мусульмане, понимающие истинные масштабы глобальной войны против Ислама, осознающие поражения, почувствовавшие горечь истории, и особенно в начале этого века, понявшие, что каждый чиновник, кроме тех, кого помиловал Аллах, является марионеткой в руках Запада и Востока, и этот чиновник может сделать шаг или произнести слово, только когда получит разрешение от Белого Дома или от Красного Дома (Кремля)».
Ещё он сказал:
«По причине давления евреев на нас, и по причине давления евреев на американцев и на Запад мы были изгнаны из Пакистана. По причине давления евреев и Запада не выдавались визы для арабов, особенно для палестинцев, и они знают, что то сотрясение, которое произошло в горах Хинду Куш, обязательно отдастся эхом на горе аль-Мукабир в аль-Кудсе».
Ещё он сказал:
«Посмотрите, братья, на государства мусульман! Когда что-то не совпадает с желаниями Америки, то это „незаконно“, и „недозволено“ этому существовать на земле. Но если что-то соответствует желаниям и страстям Америки, то это „законно“, „фундаментально“, „дозволено“ и т.д.».
Ещё он сказал:
«Они не хотят, чтобы Ахлю-с-Сунна ва-ль-Джамаа приобрела силу. Они хотят умеренных, которые изменят свою религию, словно американскую резину. Они дают фатвы в соответствии с желаниями Америки. Шеф-повар фатв пред ними, и когда Америка просит его дать фатвы, то он даёт фатвы: о том, что мир с „Израилем“ легален, и что Аллах сказал: „Если они склоняются к миру, ты тоже склоняйся к миру и уповай на Аллаха. Воистину, Он — Слышащий, Знающий“ (8:61)».
Его вражда к правителям арабских земель была сильна. Он сказал:
«Иудеи — как они создали своё государство? Взяв в союзники неверных американцев и англичан, они сказали арабским правителям: „Либо вы согласитесь с установлением иудейского правления в Палестине либо мы заберём у вас власть. Подписывайте!“. И они подписали. Да, они были готовы подписать для американцев, англичан и русских всё, что те желали».
Он порицал короля Иордании:
«Но что мы можем сделать, ведь наши руки в наручниках, границы перекрыты. Пули попадают в спину каждого, кто старается причинить вред иудеям, или протягивает руку против них, или выдвигается навстречу к ним. Да, мы старались сражаться в Палестине, и мы сразились в 1948, и мне не было оказано почести сразиться там, но мне была оказана почесть сразиться вместе с мусульманскими группами в 1969-1970 годах. Но когда земля стала узкой для тиранов, они решили уничтожить сопротивление на своей земле посредством самолётов, танков, ракет и снарядов. Но безуспешно».
В отношении Саудов он сказал:
«Революция 1936 года была самой большой забастовкой в истории. Она продолжалась с 15 апреля по 8 октября того же года. Британия с 60 солдатами пыталась сразиться с иудеями для того, чтобы прекратить забастовку, но у них это не получилось. И тогда они использовали арабские государства, которые обманули палестинцев. Они распространили следующее заявление от арабских стран в день Исра и Миарадж: „Мы очень страдаем из-за ситуации в Палестине. Мы, с согласия наших братьев — арабских королей и амира Абду-Ллаха — призываем вас успокоиться. Прекращение пролития крови зависит от доброй воли нашего друга — Британского правительства“».
О Каддафи он сказал:
«Он — пустышка! Он презренный! Мальчишка, который уничтожил страну, люди смотрят на него и говорят: „Где же Мухаммад ибн Масляма? Где же Абду-Ллах ибн Атиг? Кто убьёт его? Неужели никого нет?“ Все смотрят друг на друга, и если один из молодых уходит на Джихад, то сотни говорят ему: „Ты сумасшедший, ты…“.
Он восхвалял движения Джихада, которые противостояли арабским тиранам. Он сказал о положении Биляля (да будет доволен им Аллах), когда его мучили в Мекке:
«Даават побеждает, когда человек открыто выступает против джахилии». „Я клянусь Аллахом: если они положат солнце мне в правую руку и луну в левую, чтобы я оставил это дело, то я не оставлю, пока Аллах не даст победу, или пока я не умру“. С подобными примерами даават побеждает. Но люди, живущие в подполье и открывающие книгу, чтобы прочесть её там, не приносят победу даавату. Победа даавата приходит с пролитой кровью, отданными душами, с разорванными частями тела. А различные ужимки и ходьба вокруг да около является ничем иным как обманом джахилии, и это всё не приносит победы даавату. На людей оказывает влияние примеры самопожертвования, а не философы, которые ходят там и тут.
Шейха Саида Кутба спросили о хукме правящей системы, и он сказал: „Это кафирская систе-ма“. Один из студентов спросил его: „Почему ты говорил так открыто перед судом? Ведь твоя шея была у палача?“. Он ответил: „По двум причинам. Первая: мы говорим об акыде, а о ней уклончиво говорить нельзя. Уклончивость противозаконна! Уклончивость противозаконна, и когда спрашивают человека о чём-то и он говорит: «Ва-Ллахи, Аль-хамду ли-Ллях!». Это может означать, что сам человек в нормальном состоянии, или что люди в хорошем состоянии, но по-добная уклончивость недопустима в Акыде!“.
Саид Кутб говорил: „Нельзя проявлять уклончивость в Акыде. Когда люди смотрят на челове-ка и следуют за ним, то ему нельзя произносить слова куфра, нельзя признавать джахилию, социализм, национализм, потому что запрещено за этим всем следовать, «кроме тех, кто под принуждением, а сердце покоится на вере» (55:106). Но это запрещено тому, за кем следуют“.
Саиду говорили: „О, Саид, почему ты не попросишь прощения?“. Он отвечал: „Палец, кото-рый свидетельствует о Единобожии в молитве, отказывается писать даже букву признания тирану, так что же можно сказать о прошении? Если я был осуждён справедливо, то я принимаю справедливое осуждение, а если я был осуждён несправедливо, то я выше того, чтобы просить у заблуждения“.
Такие модели воздействуют на массы, и за такими следуют массы, и таким подражает молодёжь. Но нельзя отделить тело от головы, спину от живота, и если ты не знаешь, к чему призывает человек, то как можно следовать за ним? Если человек меняет свой цвет каждый день перед этим правителем, перед тем, перед чиновниками, то как же люди могут следовать за ним? Как? Даже если он обладает знанием первых и последних, вызубрил тексты, толкования и цепочки передатчиков, как люди могут последовать за таким?
Я спрашиваю вас ради Аллаха, слышали ли вы обращение Карима аль-Анадоли в суде? Слы-шали ли вы его? Это короткое обращение, которое оказало воздействие на поколения десяти веков и более того, оно значимее, чем книги шейхов „аль-Азхара“, написанные за десять веков.
Когда я услышал это обращение, то был потрясён тому, как молодой человек в суде противостоял им. Это не дело о профессиональной армии, это не дело Салиха Сария и не дело Карима аль-Анадоли — это вопрос Ислама, который был принесён в жертву в Египте. Это вопрос Ахмада ибн Ханбаля, Алеза ибн Абду-с-Саляма, Хассана аль-Банны, Сайида Кутба и т.д.
Я никогда не слышал обращения лучшего, чем обращение этого молодого человека! Юноша! Карим аль-Анадоли был убит, но его слова отдаются эхом в наших ушах. Я был потрясён Каримом аль-Анадоли больше, чем был потрясён всеми шейхами „аль-Азхара“ вместе взятыми, несмотря на то, что я сам являюсь шейхом „аль-Азхара“.
Кто произвёл большее впечатление? Все шейхи мира или Халид аль-Исламбули? Халид, потому что Ислам побеждает с такими личностями, братья побеждают только посредством самопожертвования, а не посредством философии, обмана, уклончивости и „посмотрите, я обманул разведку“».
Ещё он сказал:
«Затем были события 1981 и убийство Садата, после чего последовали аресты членов ор-ганизации „аль-Джихад“. Не проходило и года без операции по поимки, преследованию и унич-тожению лидеров».
О Шейхе Марване Халиде (да смилуется над ним Аллах) и его студентах он сказал:
«Я стоял в университете. Молодой человек спросил: „Хочешь ли ты увидеть шейха Марвана?“. „Что? Разве я пришёл сюда, чтобы получить картонный сертификат? Отведи меня к нему“. Когда я зашёл к нему, то увидел, что его лицо не похоже на лица людей этого мира.
Удивительная чистота, свет. Первое, о чём он сказал мне, было то, что он знал меня со времен Палестины. „Абу Мухаммад не упусти Рая“, — это были его последние слова, которые я услышал от него.
После того как флаг был поднят, юноша, который тренировал нас в Палестине, его звали Абду-с-Саттар аз-Заим — он был дантистом и весил всего 50 кг, начал выбирать свои цели. Это были большие цели, и он убивал их одну за другой.
События развивались до тех пор, пока не была применена артиллерия. Аднан Окла, который был одним из студентов Шейха, однажды пришёл с Ибрахимом аль-Юсуфом. Ибрахим аль-Юсуф был офицером-артиллеристом, и позже, с позволения Аллаха, при обсуждении суры „ат-Тауба“ мы поговорим о подобных личностях.
Призыв получает успех только посредством таких личностей, которые живут на пике испытаний. Эти личности сгорают в огне испытаний и создают основу, на которой побеждает эта религия и становится центром, стирая великие нации».
Он видел необходимость изменения текущего положения посредством силы и считал, что Умма познала унижение после того, как оставила меч, и возврат людей к Исламу произойдёт после того, как будут силой свергнуты системы и джахилия.
Он сказал:
«Эта религия пришла в качестве обращения ко всему человечеству. Заявив, что предметом её деятельности является человек — всё человечество — на земле, и поэтому Джихад является неотъемлемой необходимостью, которая сопровождает религию. Когда мы хотим донести до людей религию или распространить по миру, то мы встаём перед большими препятствиями, которые устанавливает джахилия.
Придётся столкнуться с серьёзными препятствиями: политическими, социальными, экономическими, этническими и географическими, и не может религия, пришедшая для спасения человечества, стоять, бездействуя, и говорить только языком, отдавая джахилии оружие, потому что джахилия находится в движении, чтобы спасти себя и вырвать Ислам с корнем…
„Они хотят затушить свет Аллаха своими устами, а Аллах завершает Свой свет, хотя бы ненавистно было это неверным“ (8:8).
Действует джахилия или нет, Ислам должен начать действовать.
„Если бы Аллах не сдерживал одних людей посредством других, то земля пришла бы в рас-стройство“ (2:251).
Противостояние между истиной и ложью поддерживает жизнь, иначе жизнь была бы гнилой и испорченной, а заблуждение распространилось бы по земле и морю из-за деяний людей.
„Неверующие являются помощниками и друзьями друг другу. И если вы не будете поступать таким образом (если верующие не будут помощниками и друзьями друг другу), то на земле возникнут смута и великое беззаконие“ (8:73).
Что означает: если не будет любви между верующими, Джихада и хиджры ради Аллаха, то неверие возобладает на земле.
Сопротивление — это исламское объяснение истории и событий. Ислам не пришёл только в качестве религии для Аравийского полуострова, или в качестве религии арабов, ограниченной аравийским полуостровом. Посланник Аллаха, ﷺ, был послан для всех людей — для белых и чёрных.
Джихад является необходимостью для защиты ритуалов и для сохранения обязательного поклонения и мест поклонения.
„Если бы Аллах не позволил одним людям защищаться от других, то были бы разрушены кельи, церкви, синагоги и мечети, в которых премного поминают имя Аллаха“ (22:40).
Установление на земле — необходимость и является обязательным для защиты поклоне-ния:
„Если Мы одарим их властью на земле, они будут совершать намаз, выплачивать закят, ве-леть совершать одобряемое и запрещать предосудительное“ (22:41).
Наглость врагов Аллаха достигла такого уровня, что Ататюрк заявил о превращении Айя-Софии в музей и запретил произносить азан на арабском, запретил молитву перед людьми и заставил снять покрывала с женщин, которые работают в госучреждениях или работают учителями!
Невежество Абду-ль-Хакима Амира достигло такого уровня, что он запрещает имамам рассказывать о фараоне времён Мусы. Тщеславие Нусайри достигло такого уровня, что он заявил о смертной казни для того, кто будет причастен к „Братьям-Мусульманам“!! Равнодушие и высмеивание ценностей достигло такого уровня, что они называются „нулём моральности“!
Джахмаль Салим высмеял Коран, попросив шейха аль-Худайби прочитать суру „аль-Фатиха“ наоборот. Хама аль-Басйуни сказал тем, то жаловался Аллаху во время пыток: „Если даже придёт Аллах, то и его я буду держать в камере“!!!
И кто-то ещё заявляет, что Ислам должен призвать подобных им, сделать наставление языком, что нельзя использовать меч, потому что „нет принуждения в религии“!
Ислам должен быть распространён языком, но преграды для него должны быть убраны посредством меча.
Да, в религии нет принуждения после уничтожения преград, которые мешают донесению Ислама до людей, которые мешают людям войти в эту религию и заставляют их поклоняться кому-либо помимо Господа миров. Истина не знает географических границ, и не ограничена границами, которые установлены геологами. Истина бросает вызов искренним людям и говорит им: „Почему вы говорите, что это правда на одной стороне горы или реки, но это же становится неправдой на другой стороне реки или горы?“».
Ещё он сказал:
«Эта религия пришла с мечом, и поднялась с мечом, и будет оставаться с мечом. Она будет утрачена, если будет утрачен меч. Эта религия — религия силы, религия гордости! Слабость в ней является преступлением, и человек заслуживает за это Ада.
„Тем, кого ангелы упокоят чинящими несправедливость по отношению к самим себе, скажут: «В каком положении вы находились?» Они скажут: «Мы были слабы и притеснены на земле». Они скажут: «Разве земля Аллаха не была обширна для того, чтобы вы переселились на ней». Их обителью станет Геенна. Как же скверно это место прибытия!“ (4:97)».
Он считал, что необходимо установить Исламское Государство на земле посредством Джихада, и лидеры выбираются в соответствии с тем, что они дали. Он сказал:
«Установление мусульманского сообщества на земле является необходимостью для му-сульман, такой же как вода и воздух, и эта земля Ислама будет иметь организованное Исламское движение, которое будет вести Джихад. И Исламское движение сможет установить Исламское общество только посредством общего Джихада, в котором Исламское движение будет сердцем и разумом и станет подобным маленькому детонатору, который взрывает большой объём взрывчатки. Так и Исламское движение приводит к взрыву скрытой энергии Уммы.
Число сподвижников было очень малым по сравнению с общим числом мусульман, которые смогли свергнуть трон Кесры и потушили славу Цезаря. Даже племена, которые вышли из Ислама во времена правления Абу Бакра, были отправлены Умаром — после объявления племенами о раскаянии — для сражения с персами. Тальха ибн Хувайлид аль-Асади (который до этого заявлял о пророчестве) стал одним из выдающихся героев битвы при Кадисийи, и Саад выбрал его для разведывательной операции в стане персов, и он продемонстрировал свою отвагу.
Группа офицеров, о которой никто не думал, что они смогут помочь мусульманской Умме, стала горем для Абду-н-Насыра.
И популярные движения Джихада, преодолевая горечь мук, большие жертвы и тяжесть положения, очищают этим свои души, они поднимаются над низкой жизнью на земле, их интересы поднимаются над монетами и приземлёнными целями, дешёвыми товарами и ненавистью к смерти, их души оттачиваются, караван идёт по пути с низких равнин до высоких пиков, уходя от мерзкой грязи и борьбы за низменные интересы.
На пути Джихада появляются лидеры, умения проявляются в борьбе и жертвах, мужчины демонстрируют отвагу и жертвенность.
Абу Бакр, Умар, Усман и Али были выдающимися по причине свои дел и высокого уровня самопожертвования. Поэтому Абу Бакр не нуждался в предвыборной пропаганде, и Умма
выбрала его единогласно, как только душа Посланника Аллаха, ﷺ, отошла к Аллаху в Рай. И не было никого иного, кто был бы лучше, чем Абу Бакр (да будет доволен им Аллах).
Умма, которая ведёт Джихад, платит высокую цену и собирает плоды, не отдаст легко того, что было добыто потом и кровью. Но тот, кто сидит на спинах людей при помощи соглашений, заключённых в посольствах, тот с лёгкостью откажется от всего.
Кто возьмёт землю без труда, без труда её и отдаст.
Умма Джихада управляется одним лидером, который становится уважаемым в результате долгого движения Джихада — и тяжело будет отрицать его лидерство или сбросить его. Долгое движение Джихада позволяет почувствовать всем членам Уммы, что они заплатили цену и сделали самопожертвование ради установления Исламского общества, и они станут истинными охранниками этого общества, которое избавит Умму от притеснения.
Исламское общество должно родиться, и рождение должно произойти через труд, а труд будет мучительным».
Ещё он сказал:
«Если мы хотим пройти маршем из Кабула к аль-Кудсу, то путь таков: Исламский призыв, который обучает исламскую молодёжь тому, как обращаться с оружием, как вести битву за акыду — и только тогда они преуспеют. Без этого мы будем продолжать барахтаться в воде, будем разбрасывать семена попусту, будем продолжать терять, и дело будет оставаться на уровне слоганов, эмблем, предложений, фраз и обмена словами, и мы не доберемся до конца».
Он призывал молодёжь не к подчинению силам безопасности, а к сопротивлению им, даже если это приведет к Шахаде. Он сказал:
«„Тот, кто убит, защищая свое имущество — Шахид. Тот, кто убит, защищая свою кровь — Шахид. Тот, кто убит за свою религию — Шахид, и кто был убит, защищая семью — Шахид“. Достоверный хадис, переданный Абу Даудом, ат-Тирмизи, Насаи и Ахмадом от Саида ибн Зайда, он приведён в „Сахих аль-Джамиа“ под номером 6321.
Это то, что называется в фикхе дафии ас-саиль (Сопротивление агрессору). Ас-саиль – это тот, кто покушается на честь, душу и имущество.
Четыре учёных мазхабов единогласно считали, что дафии ас-саиль в отношении чести обязательно, но относительно Дафии ас-Саиль в отношении души или имущества джумхур (большинство) учёных сказали, что необходимо сопротивляться, и это соответствует мнению мазхабам Малика и аш-Шафии, даже если при этом происходит убийство мусульманина саиля (преступника).
Ад-Джассас сказал: „Мы не знаем разногласия относительно случая, если человек поднимет свой меч против того, кто хочет убить его без права“.
Ибн Таймийя сказал: „Саиль — враг, который портит религию и этот мир, и нет ничего главнее, чем обязанность сопротивления ему“.
Но как много мусульман не знают об этом правиле, которое стоило мусульманам больших жертв, потому что разведка забирала их и их семьи посреди ночи, но они не убивали их, потому что боялись пролить кровь невинного мусульманина».
Ещё он сказал:
«Кто-то может спросить: „Можно ли убить полицейского, который молится и постится, за то, что он хочет взять меня в полицейский участок?“.
У учёных есть единое мнение относительно недозволенности подчиняться тому, кто хо-чет унизить честь. И если Абду-н-Насыр помещал братьев-мусульман на 20 лет в тюрьму, а затем приводил их жён, и полицейские насиловали их перед её мужем, то, по единогласному мнению, нельзя подчиняться им, пока не умрут.
Все учёные согласны с тем, что дафи ас-саиль в отношении чести обязательно. И если вы позволяете полиции напасть на свой дом посреди ночи, а ваша жена спит раздетая, и они снимают с неё одеяло, чтобы увидеть, что вы спите с ней, то ваша честь нарушена, и вы совершаете грех пред Господом миров в этой несправедливости, и молитва с постом этого полицейского не являются препятствием для его убийства»
Он призывал мусульман, и особенно учёных, сказать истину в лицо тиранам, даже если это приведёт к Шахаде того, кто призывает к благому и запрещает порицаемое. Он сказал:
«Верующий ведёт Джихад своим мечом и языком“. Хадис достоверный, передан Ахмадом и ат-Табарани от Кааба ибн Малика, и он приведён в „Сахих аль-Джами“ (1930).
К Джихаду языком относится фатва учёных об обязательности Джихада, особенно если это противоречит желанию правителя. Ведь тогда такая фатва становится тяжкой для души, потому что она может стоить учёному его работы или может грозить тюрьмой или казнью. Вот почему необходимо спрашивать фатву о Джихаде только у искренних учёных.
Ибн Таймийя сказал в „аль-Фатава аль-Кубра“, 4/185: „В делах Джихада принимаются в расчёт мнения только тех учёных, у которых есть опыт в мирских делах. В вопросах Джихада не учитываются мнения обычных людей, которые разбираются только в мирских делах, потому что религиозные законы они знают только поверхностно. Также не учитываются мнения учёных, не имеющих опыта в мирских делах».
Это означает, что необходимо, чтобы тот, кто даёт фатвы в вопросах Джихада, мог искренне разъяснить и мог знать природу сражения и положение людей».
Ещё он сказал:
«Посланник Аллаха, ﷺ, сказал: „Предводитель Шахидов — Хазма ибн Абду-ль-Мутталиб и человек, который вышел против несправедливого имама (правителя) и призвал его (к бла-гому), запретил ему (порицаемое), и правитель убил его“ (ат-Тирмизи).
Это указывает на то, что призыв к одобряемому и запрета порицаемого, запрета несправедливости в обществе обязателен, даже если при этом говорится всё в лицо несправедливому правителю-мусульманину, фасику. И нельзя молчать в отношении правителя кафира в любом случае, и нельзя дружить с ним, и необходимо встать против него всей Умме».
Ещё он сказал:
«О мусульмане, ваша жизнь — в Джихаде, ваша слава — в Джихаде, ваше существование — в Джихаде. О призывающие, нет места вам под солнцем, пока вы не поднимете свой меч и не уничтожите тиранов, кафиров и несправедливых.
Те, кто считает, что религия Аллаха может преуспеть без Джихада, сражения, крови и оторванных частей тела, те находятся в мечтах и не понимают природы этой религии».
Он считал, что баят (присяга) определённой исламской группе не должна мусульманам мешать вершить благие деяния, не говоря уже о Джихаде. Он сказал:
«Присяга всегда даётся праведному и богобоязненному, потому что это — клятва сотрудничества в праведном, а присяга на грех или притеснение — не законна и в особенности присяга, после которой человека просят делать что-то, что не ведёт к довольству Аллаха и что не признано Шариатом, например, оставление кого-либо или шпионаж за кем-то.
Дозволено мусульманину давать несколько присяг нескольким людям — так, что он даёт присягу на Джихад одному, а другому даёт присягу на получение знания от него, так как в этом нет противоречия между присягами. Но запрещено кому-либо заставлять давать присягу на всё, запрещено кому-то утверждать, что его присяга мешает дать присягу другому на совершение благого дела, о котором было сказано в Писании и Сунне, как например, вести Джихад ради Аллаха. Потому что такая присяга превращается в присягу греха. „Нет подчинения созданию в ослушании Создателя“».
Я завершаю этот раздел словами Шейха-Шахида (на что мы надеемся), которые говорили о будущем:
«О братья, мы унижены… мы унижены… нам запрещают сопротивляться агрессору, покусившемуся на нашу честь; нам запрещают препятствовать агрессору, который находится в наших домах; нам запрещено протянуть руку, чтобы остановить вора, который вошёл в нашу спальню. И что после этого мы можем ожидать от ангелов кроме вопроса: „«В каком положении вы находились?». Они скажут: «Мы были слабы и притеснены на земле». Они скажут: «Разве земля Аллаха не была обширна для того, чтобы вы переселились на ней». Их обителью станет Геенна. Как же скверно это место прибытия!“ (4:97).
Нашим путём является освобождение Афганистана; да, освобождение обязательно, потому что это часть нашей религии и обязательство, лежащее на нас, освобождение Бейт аль-Макдис и установление в аль-Аксе Таухида под знаменем „Ля иляха илля-Ллах“… Да, „сражайтесь с неверующими, которые находятся вблизи вас. И пусть они убедятся в вашей суровости“ (9:123).
Но, как уже я говорил вам, наши руки связаны, руки прикованы к шеям и связаны с ногами, наше дыхание задержано, и за нашим пульсом следят, следят за каждым биением нашего сердца, и что же будет после этого? Мы должны найти опору для Джихада, для того, чтобы иметь оправдание пред Господом миров и подготовиться к очищению земли.
Те, кто считает, что Джихад в Афганистане наносит ущерб Джихаду в Палестине — те, кто введён в заблуждение и небрежен, и не знает, как подготовить лидеров.
Как создать движения? Как установить основу? Как собрать Исламскую Армию, и с какой земли необходимо начать уничтожение разврата?
Пока люди оценивают, что происходит в Палестине, мы занялись Афганистаном. Мы занялись Афганистаном и должны помочь мусульманам-муджахидам в Афганистане, должны очистить землю Афганистана.
Афганистан — это Палестина, а Палестина — это Афганистан. Это страдание, которое вызывает страдания. Но мы не хотим тушить угольки Джихада в наших сердцах и не хотим тушить любовь к этой религии для того, чтобы защитить притеснённых, чтобы защитить мусульман; мы хотим поддержать эти угольки, чтобы жить, чтобы пребывать на Джихаде. И Джихад является нашей обязанностью и в Афганистане, и в Палестин, и на Филиппинах — везде, где есть притеснение и притеснённые.
За последние два года иудеи уделили много внимания молодёжи исламского мира. Она была разбужена этим Джихадом, её встряхнули и вытащили из глубокого сна, их сердца наполнились гордостью за эту религию и мужеством в защите чести униженных, крови, которая проливается, бедных, которые ограблены, душ, которые раздавлены; и узнали об этом яхуды, и начались притеснения и давление.
Мы — мусульмане-муджахиды, иншаа-Ллах, и мы готовы умереть где угодно: и на земле Пакистана, и в Афганистане, и у мечети аль-Аксы. Мы посвятили себя Аллаху и просим помощи для слабых душ, усиления этих слабых тел, просим укрепить нас на этом пути.
Мы просим Аллаха взять нас с этого пути Шахидами. И где бы мы ни были убиты, и где бы мы ни пали — мы Шахиды, пока наши сердца находятся на намерении вести Джихад, пока наши дороги ведут к сражению и борьбе, и, как я говорил уже — я повторяю: я — слабый человек, и, возможно, я сойду с этого пути, но это путь Истины, и мы просим Аллаха укрепить нас, так что, если мы и упадём на этом пути, то только от американской пули, или от пули предателя, или пули несправедливого, или пули коммуниста — так, чтобы мы считались Шахидами у Аллаха, ведь мы верим в то, что наше намерение искренне, и присутствует целеустремлённость, о которой мы заявляли и которую засвидетельствовали и за которую отдали свою душу».
Я хочу, чтобы этот короткий обзор наследия Шейха-Шахида (каким мы надеемся его увидеть) стало опровержением того плохого, что пытаются приписать ему. Я прошу Аллаха, чтобы это стало воздаянием для этого великого муджахида, который оставил после себя ценное наследие, к которому мусульмане должны проявлять заслуженный интерес.
Пусть Аллах окажет милость Абду-Ллаху Аззаму, Аллах даровал ему Шахаду и уберёг его от долгой жизни, он не увидел тех, кого когда-то восхвалял. Его даже порицали за излишнее восхваление этих людей по причине их стремления к защите афганского Джихада; и многие из тех, кого он восхвалял, вернулись в Кабул под тень флагов крестоносцев и под защиту их танков и самолётов.
Д-р Шейх Айман аз-Завахири
