Посвящается Исе Ганаеву, заместителю командующего Гудермеским направлением ВС ЧРИ, который стал шахидом 13 февраля 2007 года в селении Ишхой-юрт Чеченской Республики Ичкерия и всем, кто совершает Джихад на пути Аллаха до Судного Дня
ЦЕНА ВЕЧНОСТИ
Среди верующих есть те, кто верен завету с Аллахом.
Есть среди них такие, кто выполнил свой обет, и которые
терпеливо ждут, не изменив ни в чем.
(сура «Сонмы», 23)
1
Красивый голос из динамиков возвещает время наступления обеденной молитвы. Мечеть находится прямо перед окнами, и азан слышен особенно громко. В этом городе так много мечетей, что каждый раз, когда муэдзин начинает призывать к намазу, его подхватывает другой, и повторяющиеся слова азана заполняют собой узкие улицы, эхом отзываясь с блестящих в синеве или чернеющих на закате минаретов. В эти минуты все как будто замирает, чтобы потом вновь вернуться к обыденной суете.
Айшат выходит на улицу. Раскаленное солнце стоит в зените, заполняя все вокруг удушающей жарой. На расположенной невдалеке трассе опять «пробка», машины еле-еле движутся. Улицы же пусты, видимо никто не хочет выходить из дома в такое время.
Айшат пересекает небольшую площадь перед мечетью и, срезая дорогу по пыльной траве, подходит к телефонной будке. В этом месте, как на зло, нет тени, и стоять за застекленной дверью бывает невыносимо, ведь дозвониться туда очень трудно, постоянный сбой: или линия перегружена, или «аппарат вызываемого абонента вне зоне действия сети...»
Он сказал, что бывает на связи после обеденного и вечернего намазов. Айшат не знает точно, когда там бывает намаз, поэтому иногда приходится выходить по несколько раз, ждать, бродить по раскаленным улицам и снова возвращаться, набирать записанные на клочке бумаги номера, не зная, какой из них ответит. Но все это стоит того, потому что в конце концов через тысячи километров, сотни преград, границ и постов ей удается пробиться, и она слышит: «Ассаламу алейкум!» Можно было стоять здесь целый день и целую ночь, чтоб услышать это. Ведь с ней говори воин Аллаха!
- Как положение, обстановка? - спрашивает Айшат.
- Альхамдулиллах, обстановка хорошая. Еда есть, все есть. Через 2-3 недели я позову тебя. Делай за меня дуа, а я буду делать тебе.
Две-три недели! «Как это долго», - думает Айшат. Две-три недели в этом сытом, душном городе, в течении которых ей придется выслушивать тысячи, тысячи бесполезных, глупых, ненужных слов:
- Зачем тебе это надо? Здесь есть дом, машина, дача на море. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, - живи, как хочешь, молись, читай Коран, ты все равно попадешь в Рай.
Стандартные отмазки «комнатных мусульман». Даже если бы то, что она собиралась сделать, не было бы фарзом, они должны были знать, что в Раю, который они обещали за чтение сур и намазы, есть сто ступеней, и расстояние между ними, как между небом и землей. Фирдоус же находиться около Трона Аллаха, там обитают пророки и павшие за веру. Как заслужить его, сидя дома, ей даже в голову не могло придти, тем более, вряд ли этот дом с теми благами, о которых шла речь, можно было сравнить хотя бы с расстоянием величиной в ноготь того, что ожидало приближенных.
Тогда ее начинали запугивать. О смерти никто не говорил. Все знают, что тем, кто убиты на Пути Аллаха, дается шахидство, и такие счастливцы будут избавлены от искушения могилой и ужаса Судного Дня. Говорили о том, что ее поймают и тем, что за этим последует, а этого никому бы не хотелось.
- Если поймают - на все воля Аллаха, - улыбалась Айшат. - Лучше уж там пострадать ради Него, чем вот так сидеть здесь. Да и ни каждому выпадет такое счастье - попасть туда, куда я хочу. За один день там можно всю жизнь отдать. Аллах купил у верующих их души и богатства, пообещав взамен Рай. Никогда не сравняться те, кто совершил переселение и сражался, с теми, кто тихо молились в своих домах, вдали от опасности. Мне нужно идти. Не я говорю, Аллах в Коране говорит.
«Да и какое общество может быть лучше тех, кто отдал свои души Аллаху?» - думает Айшат, глядя на темнеющее небо. Город зажигает тысячи огней, и минареты причудливо светятся в ночи. Но Айшат устала от красоты этих старинных улиц. Она хочет видеть горы, бедные дома и сопровождаемые колючей проволокой и блок-постами грязные дороги.
2
Самолет отрывается от земли, оставляя внизу яркую иллюминацию. Ночной аэропорт, желтые огни складываются в причудливые узоры, их все больше, больше, потом - темнота, и не видно уже ничего, ни огней, ни дорог. Наконец-то она покидает эту страну! Невыносимая жизнь, когда каждое утро просыпаешься в своей постели, завтракаешь, обедаешь, ужинаешь, ездишь на прогулки на море или в город, ходишь на рынок, в музеи, парки, - куда угодно, но все это разнообразие не позволяет забыть, что там, за несколько тысяч километров отсюда, они мокнут под дождем, ходят по грязи, засыпают на холодной земле, но они - счастливы, счастливы у себя в лесу, каждый день просыпаясь и видя, как восходит солнце, засыпая под звездами, глядя на полную луну, готовя еду на костре, слыша пение птиц, в то время как она засыпает каждую ночь в своей комнате, в городе, где по ночам не видно звезд, и птиц уж точно не услышишь.
- Чего ты хочешь? - часто спрашивали ее. - Всегда грустишь, ничему не радуешься. Не хочешь ни с кем общаться, избегаешь людей.
Что она могла ответить? Как объяснить, что это такое - Джихад на Пути Аллаха? И какое, наверное, наслаждение - засыпать каждый день в лесу под звездами, когда даже земля под тобой, пропитанная кровью шахидов, издает запах миска?
«Я стремлюсь к Господу Каабы и к Раю. Поистине, я ощущаю его благоухание со стороны Ухуда!» - вспоминала Айшат слова одного сподвижника и снова просила Аллаха, чтобы он открыл ей дорогу к Раю.
И однажды Аллах ей ответил. Она пришла домой, и ей сказали, что звонили оттуда, из гор. Субханаллах! В это трудно было поверить.
Его звали Иса. Он находился в лесу, и когда звонил, Айшат слышала цикад по вечерам или пение птиц днем. Он присылал ей «смс» о Рае.
- Я ищу дорогу туда. Ты можешь мне помочь? - спрашивала Айшат.
- Инша Аллах, - отвечал он, и этого было достаточно.
Ей снились сны, и в них братья всегда побеждали, она видела их в лесу, видела реку, и село, и многое из того, что ей предстояло увидеть в действительности. В своих снах она ощущала благоухание Рая, предчувствуя то наслаждение, которое получают муджахеды от каждой минуты, проведенной на Джихаде. То, что не понять никому, кроме тех, кто там побывал.
А на рассвете ей звонил Иса и говорил: «Я вижу, как восходит солнце».
Красный солнечный диск поднимался над облаками, заполняющими собой все пространство внизу. Самолет шел на посадку. Айшат улыбнулась от мысли, что наконец-то она на Кавказе и прочитала дуа, которое нужно читать при встрече с врагом, чтоб остаться незамеченным: «Ла тудрихул абсару ва гува юдрикул абсару ва гува латифул хабир».
Вынырнув из липкого тумана, самолет снижался. Хмурое утро и горный пейзаж. Несколько часов назад огромный аэропорт с наворотами, а теперь - заброшенные постройки. Вооруженные люди направились к остановившемуся самолету и выстроились в ряд. Джахииятски одетые торговки вставали со своих мест, расталкивая друг друга на выходе. Холодный ветер ударил в лицо. Айшат шагнула на оккупированную землю.
Несколько часов на забитом товаром «рафике», и она была в городе, где ее должны были встретить. Как и предполагалось, грязи здесь было чуть не по колено. Айшат зашла в здание автостанции. Ждать пришлось недолго. Вскоре к ней подошла бедно одетая женщина невысокого роста в калошах. Айшат стало неудобно за свою новую одежду и обувь, - в таком виде было как-то неловко идти туда, откуда пришла эта женщина.
- Вы кого-то ждете? - спросила она, улыбаясь.
- Да, это я.
- Пойдем, только купим кое-что для них на рынке. Их сейчас двое там.
Накупив еды, они сели в забитую едущими с базара женщинами маршрутку.
Вот она - дорога к Раю. Айшат смотрит на покрытые снегом вершины. Вот они - долгожданные горы. Колючая проволока, утыканный мешками блок-пост, раскрасневшиеся и опухшие от выпивки лица оккупантов. Айшат читает 9 аят суры «Ясин». Еще блок-пост, еще, они пересаживаются на такси и въезжают в предгорья. Последний блок-пост на въезде в село, сразу за кладбищем - резкий поворот налево, дорога разбита, и проехать никак нельзя. Надо идти пешком по грязи, ее изящная городская обувь явно не приспособлена к таким дорогам, так что ей стыдно даже, что в таком виде она пришла в это заброшенное село. Они заходят во двор с двумя глиняными домами. После шикарных апартаментов, где жила Айшат, с горячей водой, машиной для мытья посуды, блестящими полами и дорогой мебелью, обстановка внутри бедного сельского дома поражает своей нищетой. Но это радует ее. Это было то, чего она так долго желала и ее сердце замирает, когда она слушает слова женщины:
- Они сейчас там, в другом доме. Они же раньше в лесу жили, этот Иса. Сейчас пока сюда на несколько дней пришли, муж купил им солярку, бензин. Я говорю, давайте проведем им туда газ, - шутит хозяйка. - Сейчас снег выпал, если пойдут, будет след. Мы сказали оставаться пока. Ничего, пусть живут.
Айшат кормят простым деревенским супом из картошки и мяса, и как она счастлива ощущать этот вкус, вкус простой сельской еды, приготовленной. Ее тянет ко сну в тепле газовой печки, после ночи с кучей вопросов на 2 границах, Айшат засыпает. «Я дома», - думает она.
Айшат просыпается от чувства, что пришло время вечернего намаза. Ей приносят таз и кувшин. Совершив омовение и помолившись, она садиться, не зная, что делать дальше, но тут заходит хозяйка и говорит:
- Они позвали. Идем.
Айшат встает и выходит за ней на двор, где на темнеющем небе начинают проступать звезды. Чистый горный воздух ударяет в ноздри. Они заходят в соседний дом.
В комнате 4 человека: двое сыновей хозяйки и двое ИХ. Айшат не смеет поднять глаза от смущения, но сразу замечает оружие: два автомата, разгрузки, рации, камуфляжную одежду, и сердце сжимается в груди: Аллаху акбар! Она попала ТУДА!
3
Еще в сентябре почти вся группа вместе с амиром ушли в горы зимовать. На равнине остались шестеро: четверо в другом селе (среди них был один раненный) и здесь - Иса со своим другом. Он был заместителем командуещего, поэтому на нем была большая ответственность, и ор должен был держать связь с внешним миром. Они построили блиндаж в ущелье у речки и там ждали весны.
Второго звали Али. Оба они были высокие и красивы, как могут быть красивы только воины Аллаха, на лицах которых были признаки проявления любви и милости Всевышнего: такие лица можно встретить лишь у тех, кто полностью посвятил себя борьбе на пути Аллаха, - от них будто исходит свет, и находясь в обществе таких людей, чувствуешь, что находишься среди приближенных.
Их любили все, да невозможно было их не любить! Сыновья хозяйки, которые носили им свежеиспеченный хлеб и еду, подолу задерживались в блиндаже, слушая дават.
- Зачем так долго там сидишь? - ругалась мать на младшего сына. - Отнеси, что надо, и быстро возвращайся.
- Мама, - оправдывался он. - Но им же скучно!
Он восхищался ими.
Но больше всего все радовались, когда они приходили в село. Тогда хозяйка резала курицу или посылал сыновей за мясом, чтобы приготовить галушки.
- Когда они пришли первый раз, я плакала, - говорила она. - У них был такой вид, вся одежда мокрая и грязная. Сейчас уже они устроились там, у себя, не холодно, хорошо. Плохое дело легло сделать, хорошее трудно.
- Почему они пускают вас? - спрашивала Айшат Ису. - Сейчас же такие времена, все бояться. Или люди хотят, чтобы муджахиды победили?
- Конечно, хотят, чтобы муджахиды победили, - отвечал Иса.
Он прикручивал прилаженную к стене проволоку к антенне рации и слушал новости по радио «Свобода» и «Чечня Свободная».
- Кадыровская станции, но там говорят о том, что случается здесь, и так тоже можно узнать новости.
- А зачем они дали такое название? Отчего Чечня - свободная? - спрашивает Айшат.
- От ислама, - шутит он.
- А мы можем слушать, что говорят враги?
- Когда близко подходят вообще хорошо слышно бывает. Поэтому теперь они отключают рации. Ну, сейчас, вон видишь огонек на той стороне речки? То блок-пост, можно послушать, что говорят менты.
Он ловит частоту, и Айшат слышит голоса: «Сегодня с 9 утра все спокойно...»
- Если бы они знали, что мы здесь! - говорит она.
Они ничего не знали, и пока даже не предполагали, что здесь, в селе, находится муджахид, которого так давно ищут, который стольких тварей отравил на тот свет, при имени которого трусливые подонки, работники так называемой «милиции», содрогаются от ужаса, и шайтаны в человеческих телах, кадыровские псы, задыхаются от ярости. Если бы они знали, что эти двое воинов Аллаха зимуют так близко от них, то, наверное, пришли бы в бешенство. Но пока эти нелюди об том даже не догадывались, и поэтому можно было спокойно наслаждаться каждой минутой, проведенной на пути Аллаха.
- Теперь ты тоже совмещай намазы, - сказал Иса.
- Разве я на Джихаде? - спросила Айшат.
- Инша Аллаха. Я же на Джихаде.
Джихад! Вершина Ислама, тот вид поклонения, который больше всего угоден Аллаху, то положение, когда даже во время сна тебе записывается такая награда, которую не получишь ни за какие дополнительные посты и молитвы, ведь пребывание любого на этом пути лучше, чем его молитва у себя дома в течении семидесяти лет.
«О те, которые уверовали! Не указать ли вам на торговлю, которая пасет вас от мучительного наказания? Веруйте в Аллаха и Его Посланника, и сражайтесь на пути Аллаха своим имуществом и душами. Это лучше для вас, если б только вы знали!..»
Айшат выходит из дома и смотрит на тихо спящие под густо усыпанным звездами небом, покрытые снегом горы, на реку внизу, на тонкий серп месяца, разливающий свой свет над землей, где нет ни этажных домов, ни асфальтированных улиц, нет иллюминации, где даже воздух издает благоухание Рая, над землею, каждый клочок которой священен, - ведь на этой земле идет Джихад.
«О Аллах! Как мне благодарить Тебя за эту милость, что Ты мне оказал, за то, что я могу видеть эти небо и горы, за то, что я могу быть рядом с Твоими избранными рабами, за то, что Ты сделал меня одной из них!»
Три раза в день (перед утренним намазом, после обеденного и закатного) муджахиды читают Коран, ночь они встают и молятся до рассвета. Иса написал в ее блокноте дуа, которые надо читать утром и вечером.
- У тебя такой красивый почерк, - сказала Айшат, читая написанное.
- Я же в школе отличником был, - шутит он.
- Знаешь, я все это видела во сне, когда была еще там. И этот дом, и село, и реку, и эту женщину, хозяйку. И еще я видела врага. Мунафика. Он сказал, что ему нужно тебя убить.
- Как он выглядел? - спросил Иса.
- Маленького роста, такой худой. Он говорил, что у него ч1ир.
- Баркал, у меня в селе есть такие, так называемые кровники, и в других селах, и среди кафиров тоже. Они продажные шкуры. Они предполагают, Аллах располагает. Не горюй!
- Я не буду расстраиваться, если ты станешь шахидом, но я не хочу оставить эту дорогу после тебя. Знаешь этот хадис: «Лучшим образом жизни является образ жизни человека, который крепко держится за поводья своего коня на пути Аллаха и спешит туда, откуда доносятся звуки битвы, чтобы сражаться или умереть на пути Аллаха. А после этого образ жизни того, кто поклоняется Аллаху в одном из горных ущелий, чтобы уберечь людей от зла, которое он может принести». То говорится о временах фитны. Сейчас настали эти времена. Ты счастлив, что не знаешь, что это такое. Не дай Аллах, чтобы ты вышел за пределы Чечни и увидел, что творится там! Здесь самое лучшее место на земле, здесь Рай так близко.
- У тебя такие понятия, как будто если ты приехала сюда, то уже попала в Рай! - засмеялся Иса.
- Это так. А ты в Аду не был, чтоб сравнить. Вы - самые счастливые люди на земле. Не ляжет на вас страх, печаль не отягчит. Я хочу, чтоб ты забрал меня с собой. Я хочу, чтобы меня покрыла пыль на пути Аллаха.
- Когда будет возможность, обязательно заберу. А на счет пыли, - смеется он, - я принесу из блиндажа, на тебя насыплю.
- Я же не шучу, я хочу по настоящему. Я знаю, Халид ибн Аль-Валид говорил: "Ночь, в которую приведут в мой дом любимую мною невесту, и в которую сообщат мне весть о сыне, не является для меня более любимей ночи, - холодной, сильно моросящей, которую я провел бы с группой переселенцев, чтоб на утро напасть на врага." Хоть на немного, я хочу видеть то и чувствовать это.
Иса встает, поправляет пистолет и висящую через плечо сумку с деньгами (он никогда не снимает их, всегда нужно быть в боевой готовности) и выходит во двор. Через несколько минут он вернулся и бросил ей камуфляжную курку.
- Ну, пойдем, - говорит он.
- Куда? - спрашивает Айшат.
- Ты же хотела прогуляться, - он берет автомат.
Они вышли под усыпанное звездами небо. Иса быстро пошел вперед по заснеженному полю. Айшат шла за ним и думала: «О Аллах! Хвала Тебе за то, что ты дал мне это - идти вот так, по чеченским горам рядом с муджахидом!» Ради этого дня можно было отдать всю жизнь!
Крутой спуск вниз по склону, потом надо передвигаться на корточках через колючий кустарник, потом расчищенная площадка: там был блиндаж.
- Ну, заходи, - Иса открывает дверь. - Исполнил я твою мечту?
- Да. Джазакаллаху хайрун!
Только хорошо бы было остаться здесь навсегда, как в хадисе, поклоняться Аллаху в горном ущелье, а если они придут, если придут, тогда...
- Я хотел бы видеть тот день, когда мы сможем брать с собой своих жен, - сказал он. - На следующую зиму останемся далеко в горах, чтоб все было по-настоящему. В селе не так интересно, - шутит. - Только если бывает движение, тяжело будет с тобой отход делать.
-Ты думаешь, я не смогу умереть, - обижается Айшат.
- Я не боюсь, если ты станешь шахидкой. Если кто-то из моей семьи станет шахидом, я не боюсь. Я боюсь, Айшат, что ты попадешь к ним в руки. Инша Аллах, этого не случиться.
4
Иса был самым младшим в семье и самым любимым. В 16 лет он был на похоронах, там имам делал дават о смерти. После того он очень испугался и больше не пропускал намазов. Потом, когда с каждого села стали набирать парней, чтоб учить исламу в Сержень-юрте, он пошел туда, где прошел религиозную и военную подготовку. После окончания учеб был направлен по распределению в Шариатскую гвардию. Так и вышел на Джихад в ее составе, когда снова началась война. Во время похода на Дагестан работал на связи на границе Чечни (позывной «Мансур»). Потом были Комсомольские события, Шатойский переход: самый трудный период для братьев. После того какое-то время Иса жил дома, и односельчане хорошо помнят, что он никогда не сидел сложа руки: то крышу мастерил, то в огороде что-то поправлял. Он был очень хозяйственный и очень скромный. Все любили его.
Но дома Иса оставался недолго. Вскоре он ушел в горы, и больше в селе его не видели.
Правда, в 2004 году, который был особо успешный и деятельный для муджахидов, группа бойцов зашла ночью в село, уничтожив несколько высокопоставленных национал-предателей, попортили их имущество, сожгли машины, а также расстреляли «уазик» с мунафиками, пришедшими на помощь своим подельникам. В том же году на въезде в село был подорван БТР и проведено много других успешных операций в ин местах. После этого Ису показали по новостям и отдали в федеральный розыск, а его семья вынуждена была покинуть дом и выехать за пределы Чечни.
После этого 3 года его не видели и пошли слухи, что он давно уже погиб, но ти летом ночью компания парней заметила его в селе.
За все это время Иса был 3 раза ранен, последний раз в мае, тяжело. Четверо муджахидов нарвались на засаду в камышах за Тереком. Ему попало в левую руку из винтореза. Когда через несколько дней братья снимали бинты, чтобы обработать рану, кровь стекала с нее так, что можно было прочитать «Аллах». Это было знамение.
На окраине села, на горном склоне у обрыва, жила одна женщина - жена шахида, друга Исы, с 8-летним сыном. Однажды в одну из ночей Рамадана в окно постучали.
- Тебя зовут, - сказала ей свекровь.
Она вышла на улицу и увидела в темноте человека с бородой и автоматом. Она не узнала его. Они не виделись 5 лет. А потом так обрадовалась. Она столько рассказывала о нем своему сыну, и думала, что он давно погиб.
- Тут братья хотели немного помочь тебе на Рамадан, - сказал он. - Ты же жена шахида.
Свекровь женщины вышла из дома и заплакала, узнав, кто пришел.
- Иса, - говорила она, гладя его по голове, - где же т был столько лет?
Он улыбался, глядя в землю; он никогда не поднимал глаза на женщин.
- Так и будешь дальше бегать по горам? - плакала старушка. - По телевизору говорят, сейчас объявили амнистию...
- Что ты, деца, это они только так говорят. А на самом деле никогда не оставят тех, кто к ним пойдет.
Мальчик тоже вышел во двор и удивленно уставился на незнакомого человека. Он даже не мог предположить, что то тот, о котором так много ему рассказывала мать.
- Это он? - спросил Иса.
Женщина кивнула.
- Маша Аллах, как он вырос!
Иса присел на корточки и протянул ему руку.
- Ассаламу алейкум!
- Ва алейкум салам, - ответил ребенок.
- Коран умеешь читать?
- Нет.
Иса недовольно покачал головой: почему мать не научила?
- Ничего, через 6 лет заберем его с собой, инша Аллах, - муджахид попрощался и исчез во тьме так же неожиданно, как появился.
- Мама, - спросил мальчик. - Кто это был?
- Один кадыровец, - растерявщись, ответила женщина.
5
- ...В тот день все друзья, кроме богобоязненных, станут врагами. О, рабы мои! Вам нечего страшиться в тот день и нечего печалиться. Вы были теми, кто уверовали в Наши знамения и были мусульманами. Войдите же в Рай радостными вместе со своими женами. Их будут обносить золотыми блюдами и чашами. Там будет все, чего пожелают души, и что услаждает глаза. Вы пребудете там вечно. Это и есть Рай, который вам обещан. Для вас там - многочисленные фрукты, которые вы будете есть...
Когда Иса читает аяты о Рае, его взгляд устремляется сквозь стены. Айшат узнает их. Это те аяты, которые он писал ей, когда ее еще не было здесь.
- Теперь каждый день ты мне будешь читать по одной суре о Джихаде, - говорит он. - Так мы с пользой проведем время. До того, как расстанемся не надолго, когда братья в горы позовут.
Айшат закрывает глаза и снова открывает их. Может, это сон, так похожий на те, которые ей снились? Она до сих пор не верит, что ей так повезло.
- Я хотела спросить, - сказала он. - Ты хочешь стать шахидом? В смысле, сейчас? Некоторые так этого хотят, что даже плачут после боя, почему Аллах не забирает их.
- Как можно так делать, если время не пришло? - удивляется Иса. - Я хочу стать шахидом, конечно, хочу, но и победу видеть тоже хочу.
- Ты думаешь, эта победа будет в скором времени? - с сомнением спрашивает Айшат. Она никогда даже не мыслила об этом, ей кажется, что Джихад - это то, что будет постоянно, что не закончится никогда.
- Конечно, - ни секунды не сомневаясь, говорит он, и ее поражает уверенность его голоса. - Знаешь, я видел сон: ты, мать и сестра дома готовили галушки. И еще у нас был сын.
- Так будет, инша Аллах, - говорит Айшат, хотя знает, что того никогда не будет, в лучшем случае год-два, и он перейдет в другой мир, и вряд ли Аллах даст такую милость ей раньше него.
- Говорят, когда начинается бой, гурии приходят и становятся в стороне, ожидая муджахида, и если он станет шахидом, - они радуются, а если нет, - возвращаются грустные.
- А жена муджахида, если она его терпеливо ждет, будет амиром над ними в Раю и самой красивой из них, - дополняет Айшат.
Иса улыбается:
- Они будут завидовать ей, а она скажет вы ничего не делали, просто ждали, а я делал много. То ты будешь, инша Аллах.
- Инша Аллах, - повторяет Айшат.
«...А тем, которые переселились, были изгнаны из своих жилищ, подвергнуты страданиям на Моем пути, сражались и были убиты, Я непременно прощу их дурные дела и введу в Сады, где внизу текут реки, в награду от Аллаха, а у Аллаха - наилучшая награда».
6
Хозяева зарезали гуся, чтобы позвать муджахидов. Но этого не получилось. Утром мунафики пришли в село. Их было много, они смотрели каждый дом, сарай, даже мусор. Грязный предатель рассказал все места, где остались на зим бойцы, и теперь они искали их, они знали, что Иса где-то здесь, но не могли вычислить. Братья были опытные, и сделали блиндаж так, что обнаружить его было практически невозможно, если только кто-то не настучал.
- Говорят, у вас шайтаны по ночам ходят, - спрашивали камуфляжные псы у парней.
Иса и Али сидели в блиндаже и слушали их разговоры через рациюЮ пока они не сказали: «11 часов. Отбой! По базам!»
Мунафики заходили и к той женщине, жене шахида, и первым делом спросили ребенка:
- У вас оружие нигде не спрятано?
- Нет, у нас ничего такого нет, - удивленно проговорил мальчик.
Они какое-то время стояли в дверях, нерешительно глядя на чистые полы и на свою грязную обувь.
- Проходите, не стесняйтесь, - сказала женщина. - Смотрите, что хотите.
Враги прошлись по комнатам, пугая своим видом пришедших в гости детей.
- А кого вы ищете? - спросила хозяйка.
-Никого не ищем, просто проверяем паспорта.
Когда они ушли, мальчик спросил у матери:
- Мама, ты же говорила, что все кадыровцы плохие. А ведь среди них есть и хорошие.
-Ну кто, кто тебе сказал, что есть хорошие? - удивленно воскликнула женщина.
- А тот, который приходил ночью, -он же хороший, - проговорил малыш.
Женщина в растерянности замолчала. Что она могла ответить сыну? Как объяснить, кто такие муджахиды? Она хотела то сделать давно, но не могла из страха перед врагами, ведь в первую очередь они спрашивали детей.
- Тот, который приходил, - сказала она. - Ты никому не должен говорить, что он приходил! Никому, понимаешь?
- Да, мама, я даю тебе слово.
«Скорей бы весна, и они ушли, - подумала женщина. - Я не смогу выдержать, если они станут шахидами в селе».
На следующий день мунафики ушли в соседнее село, а еще через два дня за 30 километров отсюда был бой: тех четверых, которые остались на равнине, кто-то сдал.
Иса все время слушал радио, там говорили, что боевики отошли в лес, 4 оккупантов убиты, один - когда хотел взять в плен раненного муджахида, - тот подорвал себя и его гранатой
- Аллаху акбар! - обрадовался Иса. - Взорвался!
«На месте обнаружен блиндаж, окровавленные бинты, но поиск боевиков затруднен из-за сложности рельефа», - говорил диктор.
- Ушли, теперь не найдут, инша Аллах! - сказал Иса.
Он ждал, когда братья выйдут на связь, и очень переживал за них.
- Почему ты грустишь? - спросила Айшат. - Тебе жалко шахидов?
- Нет, не жалко. Просто, когда уходит тот, кого ты много лет знал, бывает так.
В этот день они не звонили.
- Я видел сон, - сказал он. - На небе большими буквами было написано «Аллах». Я показал это другу, и мы радовались. И еще мне снилась мать. Она плакала; я положил ее голову на колени. Мне так жалко стало матери, что я сам заплакал и проснулся с глазами, полными слез. У нее была тяжелая жизнь. Я помню, как надо было работать, с рассветом идти на виноград, табак, грузить его большими тюками. И все это отправляли в Москву. Это было рабство, просто называли по-другому, ради политики. Когда пришел Дудаев, он сразу убрал этот виноград и табак. Люди боялись, что не смогут без этого прожить, а жить стали еще лучше. Поэтому сказал Джохар: «Раб не стремящийся выйти из рабства, заслуживает двойного рабства».
Айшат никогда не видела его таким грустным как в тот день. Он все время молчал, глядя сквозь стены, и показывал ей на своем телефоне фотографии и видеоролики шахидов. Их лица были прозрачны и прекрасны. Как будто бы Аллах показывал заранее, что они должны были уйти, еще при жизни. Они ушли не побежденными.
- Красивые, - сказала Айшат.
- Да, - ответил он.
- Ты знал их?
- Нет.
Но ей показалось, как будто он знает их давно, и его роднит с ними что-то, чего она не замечала раньше, но что появилось сейчас, и становилось все больше и больше с каждой минутой. Она не знала, что это было, но она чувствовала, как это отдаляет ее от него. И он становиться другим, не принадлежащим ей. Даже внешне как будто менялся на ее глазах. И Айшат только сейчас заметила, как он красив.
- У меня есть намерение, - продолжил Иса, - построить в лесу новый блиндаж для них, и тогда я заберу тебя.
- Правда? - обрадовалась Айшат.
- Это только намерение. Не делай из того намерения фарз.
- Конечно, я не делаю. Ты и сегодня можешь стать шахидом. На все воля Аллаха.
На следующий день они позвонили.
- Я слышал, вы в футбол играли, счет 4:0, - сказал Иса.
- Даже больше, - ответили они.
Он был очень рад.
- Они идут сюда, - сообщил он.
- Знаешь что? - сказал он чуть позже. - Уезжай сейчас. Тут может что-то случиться.
- Субханалах! - воскликнула Айшат. - Когда что-то начинается, ты меня отправляешь?
- А что ты сделаешь? Хочешь просто так попасть к ним в руки?
- Не отправляй меня с Джихада! Оставь меня ради Аллаха!
- Ну, хорошо. Если хочешь, оставайся.
Прошло еще несколько часов. Стемнело. Иса попросил, чтобы купили еду и сок для братьев. Еще 3 часа ожидания, и они позвонили.
- Они уже здесь. Я должен идти.
Иса был обеспокоен.
- Ты испытываешь страх перед боем? - спросила Айшат.
- Да, бывает волнение, но когда начинается, обо всем забываешь. Аллах дает уверенность и подсказывает, что нужно делать.
Он вышел на улицу, походил немного и опять зашел в дом. Он ждал машину, чтобы забрать раненых.
Айшат хотелось поддержать его, но она видела, как меняется его взгляд. Он как будто был уже не здесь. Как будто должен был куда-то уйти, и ему было грустно расставаться со всем, но не идти было нельзя. И от этого она начала чувствовать чудовищное одиночество. Он уходил, и она знала, что так нужно.
Так продолжалось, пока он не обнял ее и не сказал:
- Я нервничаю.
И тогда его присутствие вернулась к ней. Она должна была сказать то, что могло забрать его навсегда, но чего нельзя было ни сказать, ведь ради этого момента она и находилась здесь.
- Не думай ни о чем, - сказал Айшат. - Когда ты пойдешь, или станешь шахидом, или вернешься с победой: из двух лучшее. Ты же из любимцев Аллаха.
- Инша Аллах. - сказал он.
- Вы не познаете страха и не будете опечалены. Самое лучшее, что можно делать, делаешь ты. Я прошу только об одном. Если ты станешь шахидом, забери меня в Рай. Я хочу быть рядом с тобой в Раю.
- Инша Аллах.
- Теперь иди, а я буду ждать тебя и делать дуа, и ничего не случиться.
Машина подъехала, и он ушел.
Уже глубокой ночью Иса вернулся. Айшат взяла из его рук холодный автомат.
- Все хорошо? - спросила она.
- Да. Их двое пришло, один раненый.
- Что будете делать?
- Не знаю, но пока надо будет остаться здесь. У них нет ничего с собой, чтоб жить в лесу.
- Как же вы будете? Ведь блиндаж только на двоих.
- Ничего, на пути Аллаха тесно не бывает.
Айшат было спокойно и хорошо, как всегда бывает спокойно рядом с воинами Аллаха, и ей было грустно, что братья сейчас не уходят в лес и не могут забрать ее с собой. Но Иса думал иначе.
- Завтра уходи, - сказал он. - Мунафики знают, что это последнее село и придут сюда.
- Но я не боюсь. Я хочу умереть рядом с тобой.
- Сделай, что тебе говорят. Потом придешь, через 2 недели.
Надо было держать низам. На рассвете он ушел и впервые за все это время сказал:
- Увидимся.
- Инша Аллах, - сказала Айшат.
Теперь они редко выходил на связь. Айшат знала, что на пути Аллаха необходим собур , и что так рано или поздно должно было случиться, надо благодарить Его за то, что Он дал. Однажды Иса написал «смс»: «Я видел сон. Ты красиво читала Коран, я запомнил последние слова: "...И к Аллаху возвращение..."»
- Я тоже видела сон, - рассказала Айшат. - Ты попал в окружение, я так гордилась тобой, когда ты стрелял по этим тварям. А потом нас забрали.
- Делай дуа, чтобы этого не случилось, - ответил он. - А если случится, чтобы Аллах помог.
Через три дня после этого ей позвонили и сказали: «Не ходи в село. Там зачистка».
- Я и не собиралась, меня не звали, - удивленно ответила Айшат, и набрала номер Исы. Телефон был отключен. Тогда в смутной догадке она перезвонила, спрашивая: «Там что-то было?»
- Да, - ответили ей. - Уже все. Все.
«ВСЕ». Непонятное слово, оно могло означать разное, но только не то, о чем она даже не могла помыслить. «Они ушли в лес, - подумала она. - Теперь долго придется ждать, когда выйдут на связь». Ведь это «все» было уже столько раз, и сейчас тоже должно было произойти.
Ей никто не сказал об убитых. Конечно, убитые были, без этого нельзя, но Иса точно должен был уйти, он был слишком живой, чтоб умереть.
Так думала она, пока не позвонили и не сказали снова:
- ВСЕ, Айшат. По новостям показали, их забрали.
- Что значит - забрали? - в ужасе переспросила она.
- Тела забрали.
- Он... он стал шахидом? - еще не верила она.
- Да, да, о нем сейчас говорили по ТВ.
Она отключила телефон и оглянулась по сторонам. Она стояла среди улицы города, она стояла посреди мира, в котором теперь не было Исы, осознавая с каждой секундой, что теперь больше никогда не услышит его голос и не получит сообщение.
- Альхамдулиллах, - проговорила она, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. - Альхамдулиллах!
В ее ушах звучали слова Корана, которые он так любил: «...Они будут лежать на расшитых ложах, прислонившись. Вечно-юные отроки будут обходить их с родниковым напитком и вином, от которого не болит голова и не теряют рассудок, с фруктами, которые они выбирают, и мясом птиц, которые желают. Их женами будут черноокие, большеглазые девы. Таково воздаяние Аллаха за то, что они вершили. Они не услышат там празднословия и греховных речей, а только слова: «Мир! Мир!»
7
Они начали стягивать войска и бронетехнику еще ночью, оцепляя село. Их было много: полк кадыровской нечестии и так называемый «прикомандированный к милиции спецотряд» пьяных кафиров. Национал-подонки, родственники таких же убитых муджахидами подонков, с безумными от ненависти к собственному народу глазами, шакалы, смелые только, когда их собирается больше сотни, горели желанием устроить кровавый пир, упиться кровью и наесться плотью приближенных к Аллаху.
Они не знали точное место, они искали, рассыпавшись по склону.
Братья вставали на тахаджуд и читали Коран. В двухместном блиндаже было тесно вчетвером, один из них был раненый и один сильно болен.
Он заметили врага слишком поздно, они не были готовы к бою...
Первый выстрелы раздались, когда было еще темно. Сначала в ад отправился кафир: Иса выскочил из кустарника, свалив его выстрелом в шею. Другого, рядом с ним, он слегка ранил.
«Сдавайтесь!» - закричал в рацию мунафик с крысиной мордой. Но ответом были только автоматные очереди.
Еще выстрелы, еще... И еще один кафир падает от его рук, сраженный в голову.
Они держались несколько часов. Над горами занимался рассвет.
Напуганные люди не смели выйти из домов, но некоторые дерзкие парни вышли и видели, как воины Аллаха оправляли на тот свет темных тварей, наслаждаясь праведным боем, последним боем перед путешествием в Фирдоус. Ангелы милости нисходили на них, и ангелы возмездия вырывали души кафиров и мунафиков из их змеиных тел. Гурии стояли неподалеку, наблюдая, в ожидании долгожданной встречи. А в Раю для них готовили обители, накрывали столы и наполняли чаши из источников...
Все это, что начинали видеть муджахиды, не видели люди, они видели только последний бой четверых любимцев Аллаха и слышали, как Иса кричал по-чеченски:
- Если вы мужчины, отойдите! Пусть русские подойдут! Я с русскими хочу воевать!
Кого-то из его соратников уже не было здесь. Кто-то еще отстреливался. Он не замечал этого. Он посылал снаряд за снарядом, очередь за очередью, наслаждаясь праведным боем.
Солнце брызнуло лучами из-за холма. Солнце всходило над горами Чечни. Иса посмотрел на красный диск и улыбнулся. Он видел то, чего не видели наблюдающие сельчане. Он видел ангелов милости, пришедших взять его душу. И он громко начал читать «Ясин».
Капли крови упали на тающий снег, и лицо озарилось улыбкой, которая бывает лишь у тех, кто до конца выполнил свой обет. Гурии радостно заспешили к нему. Он шел навстречу восходящему солнцу. Он видел Рай.
8
- Уголовный розыск! - резко отчеканил появившийся из угла комнаты высокий мужчина в кепке и схватил ее за руки.
Все закрутилось перед глазами у Айшат. Она не видела лица людей, смотрящих на нее, которые сдали ее и заманили сюда, чтобы отдать на растерзание Тим тварям, не слышала голоса из-за спины, говорившего: «Это она», ничего, она думала только: «Это случилось. Случилось самое худшее»,
- Фамилия? Кто ты такая? - спрашивал задержавший ее носатый человек.
Она посмотрела ему в глаза и проговорила:
- Я - жена Исы.
Он Вытащил из ее карманов телефон и деньги, набрал номер на своем мобильнике и радостно закричал:
- Мы взяли жену Исы! - как будто это было что-то из ряда вон выходящее.
Ее посадили в машину и здоровый кадыровец с безумными глазами наркомана радостно обратился к ней:
- Что? Влипла? Влипла?
Тот, кто представился «уголовным розыском» подсел к ним и они поехали.
- Руки положи на сиденье! Будешь дергаться, я тебя пристрелю! И пусть для тебя то буде Джихад!
«Какой Джихад?» - подумала Айшат. Ей стало страшно так, как не было никогда, реальность окружающего кошмара с каждой минутой становилась все отчетливее, тень картины того, что ее ожидает, с ужасом проплывали перед глазами: сейчас ее засунут в грязный подвал, будут избивать, пытать током, и еще кучу других вещей, о которых и подумать страшно. Они не думала сейчас ни об Исе, ни о Джихаде. Она думала лишь, как того избежать, она готова была сделать все, чтобы этого избежать.
- Куда мы едем? - спросила она.
- В Ханкалу! - заржал обдолбаный кадыровец.
«Ханкалу? - думала Айшат. - Да нет, в Чечне есть места и похуже».
-Накрыли вахабистское подполье, - радовался его напарник.
Паника подступала к ее душе, но из последних сил она старалась преодолеть ее, глядя в темноту за окном, отсчитывая секунду, стучащие в висках и повторяя про себя: «О лах! Дай мне терпение и мужество то вынести! Не дай мне сойти с твоего пути!»
Ее завели в освещенный кабинет. Это уже радовало, было не так страшно. Он был полон людей: следователи, федералы, кадыровцы с нашивкой своего «тагута» на рукавах, которому они продали души. Все уставились на нее.
- Ты кто? - спросил сидящий за столом начальник.
- Я - жена Исы.
- Жена Исы? - повторил он таки тоном, словно то было что-то удивительное. Враги смотрели на нее, как будто поймали террориста номер 1.
Первые часы Айшат ее боялась. Она ждала, что в любую минуту начнутся пытки. Но потом страх прошел, и наступило спокойствие. Чей-то голос внутри говорил ей:
«Когда ты решилась придти сюда, ты знала, что так может быть. Никто не заставлял тебя идти Тим путем. Ты сама выбрала его. Чтобы не постигло мусульманина на нем, даже укол колючки, Аллах непременно простит ему что-нибудь из грехов».
«Да, но я одна, я совсем одна среди той нечисти!» - думала Айшат.
«Ты не одна. С тобой Аллах».
И тогда она попросила Его, чтобы Он не дал ей ошибиться и помог найти нужные слова.
- Я вижу, вы стойко переносите смерть любимого человека, - сказал усатый следователь со Ставрополья. - Собственно говоря, зачем вы здесь? Вы хотели стать шахидкой?
- Я просто жена Исы, - ответила Айшат. - Просто его жена, и все.
- Ты знала, кто он? - задал вопрос чеченский мент.
- Да, знала.
Русский долго писал что-то на бумаге. После чего в комнату зашли трое веселых кадыровцев, среди них - усатый с крысиной мордой и прищуренными глазами. По Тим глазам можно было догадаться, скольких людей он зверски замучил. Они задавали кучу вопросов, они показывали фотографии, и Айшат было невыносимо больно, что эти твари ворвались в их прекрасный мир, мир обитателей Рая, чтобы разорвать его на части, растерзать на куски и торжествовать на разрушенном счастье в безумном ликовании. Их мерзкие рож предателей и подонков, их желание убивать, убивать как можно больше, уничтожить все светлое и прекрасное, ненависть ко всем, кто исповедует религию Аллаха - Единобожие.
Человек невысокого роста, который представился кровником Исы, показал ей на телефоне фотографию, которую он сделал сразу после окончания боя. Лицо только что увидевшего Рай шахида поразило Айшат выражением восторга и счастья.
- Маша Аллах! - воскликнула она. Теперь ей уже не было страшно.
- Он тоже одно убил, и одного ранил. Если тебе от этого легче.
- Теперь ты успокоился? - спросила она у мунафика.
- Нет. Мне того мало.
- А что вы хотите от меня?
- Мы должны забрать тебя. Ты же трофей.
- Как это?
- Ну, Иса же - враг? Мы его убили? Ты от него осталась? Значит, ты - трофей.
- Понятно, - проворила Айшат.
В любом случае, она-то теперь успокоилась. Все то время у нее было только оно желание - увидеть их тела, чтобы убедиться, погибли ли они на пути Аллаха и как их встретил Всевышний. Теперь Айшат знала, что, скорей всего, Он остался ими доволен. Что бы не случилось с ней, ей хотелось сейчас видеть их. Это единственное, что можно было пожелать.
За время пребывания в том месте Айшат выделила для себя три типа: федералы, менты и кадыровцы. Все они отличались друг от друга, но все одинаково ненавидели чистых рабов Аллаха. Менты - следователи - делали свою рутинную работу, которую они должны были выполнять по плану: они допрашивали ее по 10 раз каждый и что-то записывали. В целом они напоминали ей чекистов из фильмов о советском прошлом. Так оно и было. В Чечне сейчас наступил сталинские времена. Даже убеждений было достаточно, чтоб тебя посадили.
- Как вы чувствуете себя сейчас? - спросил один из этих следователей после допроса.
- Я довольна предопределением Аллаха.
- А что будете делать дальше, если выйдете? Будете поддерживать Ислам?
- Да, я всегда буду поддерживать Ислам.
И этого было достаточно, чтоб составить обвинение. Но ее сейчас мало интересовало то. Она вспомнила, что такие же слова слышала во сне.
В перерывах между бесконечными допросами заскакивали пьяные федералы с раскрасневшимися рожами, которые орали, что у них убили друзей и прочее в том роде. Или заходил тот самый кадыровец с крысиной мордой и глазами садиста, предлагая заплатить 1000 долларов, только чтобы ее отдали ему.
- Когда поедем? Когда поедем, Айшат? - потирал руки он.
- Куда? На тот свет?
- В горы, в горы! Ты же хотела Джихад!
Помимо нее он требовал, чтобы ему отдали тело Исы.
Даже менты ненавидели их, но ничего не могли поделать против их прихода. Странно, что предатели ненавидели предателей, ведь все они работали на одно общее дело: разрушение Ислама. Впрочем, в Коране был аят о том что они только кажутся едиными, а на самом деле разобщены взаимной враждой. Это, как и многое другое, теперь можно было видеть своими глазами. Серые, безликие следователи, в которых не было ничего чеченского, запрограммированные «фсбэшные» машинки говорили те слова, которые она давно слышала и которые услышать ожидала. Их задачей было искоренить не только религию, но и все национальное, и даже попросту человеческое. Поэтому на ее просьбу посмотреть на тела, они удивленно спросили:
- Зачем тебе?
- Мне нужно их видеть, - ответила Айшат.
- Ты... ты понимаешь, что твой муж был врагом чеченского народа? Не только чеченского, он был врагом всего человечества!
- Вы знаете, что такое честь? - проговорила она. - Вы хотите, чтобы я сейчас отказалась от него? Этого не будет. Хороший, плохой, - мне не важно, мне нужно видеть его.
Ей пришлось добиваться этого три дня. Врагам было непонятно ее желании, как и все, что касалось религии, долга и чести.
- Они подорвали себя, у них страшный вид! Зачем тебе смотреть на это!
Но в конце концов ей удалось уговорить их, и человек в серой форме (непонятно кто он был: чеченец или русский - все они были похожи на бездушные запрограммированные машины) отвел ее через двор к гаражу, снял с дверей висящий замок и пустил внутрь.
Сердце замерло в груди Айшат. Она не знала, что ей предстояло увидеть.
Она зашла вовнутрь, где на расстеленном целлофане лежали 4 тела. Нерешительно приблизилась к ним, и ментально страх и сомнения оставили ее. Теперь Айшат поняла, почему враги так не хотели показывать ей убитых муджахидов. Они не были мертвые. Они были живые!
У первого была оторвана рука, - это был тот, кто подорвал себя, когда у него закончились патроны. Его Айшат никогда не видела раньше. Она посмотрела дальше и узнала Ису. Она готовила себя увидеть все, что угодно, самое страшное, но только не это. На нем не было ни царапины. Казалось, он спит. Глаза были полузакрыты, и на лице застыла улыбка.
Рядом с ним лежал Али. Он тоже счастливо улыбался, на согнутой руке был поднят указательный палец. Двое друзей, вместе проведшие полгода в блиндаже и вместе ушедшие в Фирдоус.
Айшат присела на корточки около Исы, разглядывая его в поисках места, куда его ранило. Но так и не смогла найти. Его тело было не тронуто, и только на коротко остриженной голове она заметила струйку запекшейся крови, но так и не увидела следа пули. Она протянула руку и дотронулась до нее. Его кожа была холодной, и оно лишь это говорила о том, что Исы больше нет на той земле, он там, где она не могла видеть, но знала, что сейчас эти четверо летают зелеными птицами над садами Рая, пьют из его источников, едят плоды и отдыхают в золотых фонарях у подножия Трона Аллаха.
- Дала г1азот къобал дойл, 1иса, - проговорила она, понимая, что он больше не принадлежит ей, он до конца выполнил свой обет и женился на райской гурии.
Айшат снова посмотрела на умиротворенную улыбку, на прекрасное лицо шахида. Полузакрытые глаза смотрели на нее, как будто он был здесь и что-то говорил ей.
Однажды Прока (с.а.с.) спросили, кто из шахидов наилучший. Он ответил: «Те, которые сражаются в первых рядах, не оглядываясь назад, до тех пор, пока они не будут убиты. Вот они войдут в самые почетные комнаты Рая, и засмеется Господь твой за них, а если Господь твой засмеется за раба на этом свете, то нет на нем отчета на том свете».
«Я буду достойна тебя, - подумала она. - Я не отступлю и не сойду с этого пути, чтобы, когда мы встретимся, мне не пришлось стыдиться».
Айшат подняла к лицу пахнущие иском руки ладонями кверху и прошептала:
«О Аллах! Сделай его моим заступником в Судный День!»
Она встала и пошла к выходу, оставляя четверых счастливейших.
Все происходящее потом уже не имело значения. Не было больше страшно. Да и как может быть страшно, когда знаешь, что они погибли на пути Аллаха, что они в Раю? Значит и она тоже на правильной дороге. И все было не зря. Можно было пройти через это еще сотню раз лишь за одну возможность видеть улыбки шахидов. Что бы не случилось дальше, ее там уже ждут. Инша Аллах.
Теперь Айшат не замечала никого: ни тех, кто был в комнате, ни тех, кто заходил, чтобы посмотреть на нее.
- Не убивайся так, - проговорил федерал (наверное, он думал, что она расстроена).
- А я не убиваюсь, - спокойно ответила Айшат. - Я Аллаха благодарю за то, что оказал мне такую милость.
- Какую же милость? - удивленно спросил федерал.
- Быть рядом с Исой.
Находящиеся в комнате поддались вперед от удивления.
- Да ты знаешь, скольких он убил?!
Она улыбнулась.
- Что здесь? - заглянул в комнату усатый «не понятно кто».
- Да, Исы жена.
- А где Иса? - насмешливо проговорил он, желая поиздеваться.
- В Раю, - ответила Айшат.
- В Раю? Он в гараже! - занервничал враг.
-Он шахид, - спокойно сказала Айшат. - Инша Аллах.
На нее обрушился поток мата и оскорблений. Она не обращала внимания. Она смотрела в одну точку, не замечая врагов, полная спокойной гордости. Она получила то, что хотела, - билет в Рай.
Этой ночью отовсюду раздавались автоматные очереди. Охраняющий Айшат федерал, который издевался над ней днем, угрожая отдать кадыровцам, с побелевшим от ужаса лицом, вскочил со своего места, выключил свет и упал на пол.
- Отойди от окна! - крикнул он. - Спрячься за сейф!
- Кто стреляет? - спросила Айшат, присев на корточки. Ее радовал этот звук, напоминающий о тех, кто сейчас зимует в горах, и о том, что Джихад продолжается, даже здесь, в том городе мунафиков, казавшемся неприступным, в самом логове врага.
- Это они? - повторила она вопрос.
Федерал в ужасе закивал.
- Сколько их?
- Человек двенадцать. Черт! Как они попали на территорию!
Айшат самой не верилось в то, ее сердце сжалось от восторга.
- Это Асланбек, - радостно сказала она. - Он знает, что вы убили Ису, и пришел отомстить.
Кафир дрожал от страха. Ей стало странно, как он мог ходить на операции по ликвидации боевиков.
Выстрелы раздавались все чаще и громче, совсем рядом. Неужели это они?! Неужели они пришли?!
- Если так боишься, выйди в коридор, - сказала она сжавшемуся в комок федералу.
-Нет, в ужасе пошептал он.
И Айшат поняла: он боялся, что ворвавшиеся в здание муджахиды расстреляют его, и надеялся, что никто не заметит их здесь. Ей ж хотелось видеть братьев, пусть даже они выстрелят без разбора и попадут в нее, зато она увидит их - любимцев Аллаха посреди царства чертей.
Какой же страх вселяет им в сердце Аллах! Кафир пополз под столом, дотянулся до телефона и, набрав номер, протараторил:
- Что там у вас?
- Празднуем выдвижение Кадырова! - ответили.
Федерал вздохнул, поднялся и включил свет
«Значит, то просто стреляли мунафики», - грустно подумала Айшат. Все же она радовалась, что Аллах показал ей ужас и беспомощность врагов. И то был элитный российский спецназ!
- А умирать-то не хочется, да? - спросил солдат.
«Если б только ты знал, какая то милость - смерть на пути Аллаха», - подумала Айшат.
Она больше не обращала внимания ни на что, происходящее потом, вспоминая аят: «Не слабейте и не печальтесь. Вы - выше их!» Она благодарила Всевышнего за поддержку. Как не кричали на нее враги и чем только не угрожали, они не могли принести вред без воли на то, Аллаха. И это доводило их до исступления. Допрашивающий ее работник спецслужб выскакивал в коридор и в бешенстве кричал: «Я не могу! Ее могут завалить, а она такая спокойная!» А жирный начальник, думая должно быть, что она придет их взрывать, будто оправдывался перед ней:
- Айшат, это не мы убили его. Его кровники убили.
Она улыбнулась:
- У нас есть достаточно мужчин, чтобы отомстить. Вы боитесь меня?
Аллах в очередной раз показывал ей их бессилие и страх. И когда ее закрыли в одиночную камеру, она подумала, что если надо будет, она отсидит здесь 10 лет, ведь то стоило того, что она надеялась получить взамен - вечность рядом с приближенными и довольство Всевышнего.
Ночью ей приснился Иса. Он пришел в той одежде, в которой стал шахидом и сказал:
- Где мои вещи? Мне нужно идти воевать.
- Но они же убили тебя? - растерялась Айшат.
Он улыбнулся:
- Как они могли меня убить? Это только им показалось.
- Они забрали твои вещи, твое оружие, - говорила Айшат. Она перечисляла то, что взяли враги и показывала ему пустую разгрузку и сумку, в которой он носил деньги. - Видишь? Как ты пойдешь?
Среди этих вещей она нашла пистолет.
- Не забрали, - удивилась она.
- И то дело, - обрадовался Иса. - Давай, мне нужно идти на Джихад.
Если бы он снился ей часто, тюрьма не была бы проблемой. Ведь он ожидал ее в раю.
Однако через две недели ее решили отпустить. После того, как главарь мунафиков стал «президентом» Чечни, они на время забыли о ней. Видимо, придавались пьянству и разгулу всю неделю. А милиции она больше не была нужна.
Принесли ее сумку и попросили написать бумагу, что у нее «нет претензий».
- Сейчас я проверю, есть ли здесь одна вещь, - сказала Айшат, открывая карман. - Она мне очень дорога.
- Ты начинаешь наглеть, - возмутился мент.
Но она, не обращая внимания, достала блокнот, в котором Иса писал дуа, и проверила, на месте ли листы. Теперь это было самое ценное, что осталось у нее.
- Все в порядке, - сказала она, даже не вспомнив про отобранные деньги.
Ее повели вниз, взять отпечатки пальцев и сфотографировать.
- Что вы будете делать с телом? - спросила она.
- Бросим в яму или сожжем, - ухмыльнулся мент.
- Хоть съешьте, - равнодушно пожала плечами Айшат.
- А что? Ты хочешь его похоронить? - удивился он, как будто это было странно.
Мертвого человека предаю земле, а не держат в гараже.
- Его ведь нужно хоронить в одежде?
- Да. И не смывая крови.
- Почему?
- Ты сам знаешь.
Мент помолчал и заговорил:
Он убивал много людей. Они расстреливали наших работников. Однажды он зашел в село, а когда начальника не оказалось дома, он сжег его машину и оставил записку: «Я вернусь и в следующий раз убью тебя, если не уйдешь с работы».
Он помолчал и продолжил:
- Тебя зазомбировали, я вижу по глазам. Ты будешь взрываться. Ты знаешь, что он сделал бы с нами, если бы попались ему? Террорист, убийца!
- Я ходила смотреть на них, - спокойно сказала Айшат. - Они улыбаются.
Мент замолчал.
- Там, в гараже? Один палец так держит? - спросил он. - Я видел.
- Видел? - проговорила она.
- Когда заходили в Дагестан, было много таких.
- Я рада, что ты это говоришь. Я рада, что есть те, кому Аллах не запечатал глаза и уши.
- Только никому не говори, что я это тебе сказал! Хорошо? - напугано пробормотал мент.
Ей нужно было покинуть Чечню. Она уезжала, оставляя тела шахидов и село в предгорье, где разорили и взорвали блиндаж, желая стереть память о происшедшем. Но она знала: есть братья, которые ждут весны, и что на место одного убитого муджахида Аллах поставит десять.
Уже выехав, она узнала, что Ису отдали похоронить, и по прошествии двух недель у него был такой же прекрасный вид, и от него пахло миском. А еще через месяц его группа вступила в бой с мунафиками, уничтожив около 60 человек. Джихад не заканчивается со смертью кого-то, а только усиливается. И шахада на пути Аллаха - тоже победа.
Айшат вернется, когда придет время. А пока она открывает блокнот с молитвами, которые писал Иса, и думает о Рае. Инша Аллах, они сейчас наслаждаются его благами, и она будет искать дорогу обратно, чтобы до конца выполнить свой обет и присоединиться к ним.
Зима закончилась. Деревья начинали зеленеть. Свежая трава родила в ее душе воспоминания об оставленной земле, где моджахеды оставляли места зимовок, чтобы собраться для весенне-летнего сезона. Они обустраивали базы в лесах и готовили удар по врагу.
Ей приснилось покрытое снегом село. Она ждала в доме хозяйки, когда должен был прийти Иса. К Али тоже пришла жена.
Когда Иса пришел, такой, как стал шахидом, Айшат обняла его и заплакала. Она знала, что видит его последний раз.
- Я знаю, ты должен идти, - говорила она. - Ты пойдешь туда. Я хочу, чтоб ты шел, но не сейчас, не сейчас. Смотри, уже появились листья, и тебя ждут братья.
Иса улыбался, так, как улыбаются обитатели Рая, а Айшат обнимала его и плакала. Ее слезы падали на его лицо.
- Ты пойдешь, а что будет со мной? Как я буду без тебя?
Он улыбнулся и сказал:
- Ты тоже приходи.
И Айшат выходит на дорогу. В который раз она стоит у последней черты, за которой начинается раскаленная дорога к Раю. Клокочущие языки пламени бушевали внизу, а по Сирату со скоростью молнии проносились бойцы, навсегда уходя в Вечность. То был их путь. Тоньше волоса и острее бритвы. Под ногами ревел огонь, и черный дым застилал глаза, но впереди уже виднелись сады и источники, и сквозь копоть и гарь доносилось благоухание миска. Она видела спины уходящих туда братьев. Ей нужно было уходить вместе с ними. Не идти она не могла.
Хава
