В России нет механизмов не только демократической, но и недемократической передачи власти
Взаимное напряжение между всеми ключевыми фигурами большой игры, не позволяющее ни одной из них выбиться в лидеры, оставляет максимальную свободу рук Владимиру Путину, пишет "Коммерсант".
По большому счету сегодня в России остался один политический сюжет, который живо обсуждают и за которым живо следят, сообщает газета. Называется он "Проблема-2008" или "Операция "Преемник"". Вокруг него вертятся разговоры, сквозь его призму оцениваются новости, настоящие и мнимые. Михаил Фрадков заболел и неделю не ходил на работу. Газеты намекнули: совсем плох. Пресс-служба выпустила пресс-релиз: кашляет и пьет чай с вареньем. Это все не просто так, это крупная политическая игра. Видный чин президентской администрации рассказал в доверительной беседе, что вопрос о главе правительства скоро может решиться.
У министра обороны вырос рейтинг доверия: его телевизионные высказывания запоминаются и нравятся определенной категории населения. У другого вице-премьера, отвечающего за нацпроекты, рейтинг, напротив, никак не растет. И тут скандал. Благодаря неловкому ответу министра и ловкому сообщению информагентства чудовищная история в Челябинском танковом училище оказывается прочно привязана к имени Сергея Иванова.
На достигнутом сегодня уровне народной кремленологии ситуация в целом выглядит примерно так. Полномочный представитель президента в Южном федеральном округе Дмитрий Козак не ладил с Дмитрием Медведевым, когда тот возглавлял президентскую администрацию. У Дмитрия Медведева плохие отношения с премьером с тех пор, как он был переброшен в правительство. Министру обороны доверяет президент, но его не приемлют кремлевские силовики во главе с Игорем Сечиным, которые вынуждены делать ставку на Михаила Фрадкова.
Между тем президент Путин повторяет, что покинет в 2008 году свой пост, как это и предписано Конституцией. Столь же очевидно всем, что передача власти будет носить недемократический, а точнее, номинально демократический характер.
Однако президент избегает разговоров о том, кому он готов доверить страну, а его кадровые решения так сконфигурированы, чтобы их нельзя было прочесть как указание на сделанный выбор. Очевидно, что на данный момент главный тактический принцип операции "Преемник" – это сохранение максимальной неопределенности.
А взаимное напряжение между всеми ключевыми фигурами большой игры, не позволяющее ни одной из них выбиться в лидеры, оставляет максимальную свободу рук Владимиру Путину. Надо заметить, что эта ситуация ярко контрастирует с опытом недемократического Китая, на успехи которого с завистью смотрят в Кремле. Организованная, планомерная передача власти в рамках недемократической системы не только возможна, но и является одним из важнейших факторов ее стабильности.
Процесс передачи власти нынешнему лидеру страны Ху Цзиньтао начался еще в марте 1998 года, когда он был избран заместителем председателя КНР, то есть занял пятую ступень в неофициальной китайской иерархии. Объясняя это назначение, тогдашний лидер Цзян Цзэминь сказал членам ЦК КПК, что руководство партии уже несколько лет готовило Ху к тому, чтобы стать "ядром четвертого поколения". В октябре 1999 года Ху стал заместителем председателя влиятельных центрального военного совета КПК и центрального военного совета КНР. Собственно процесс передачи власти приурочивается к XVI съезду в конце 2002 года – Ху становится генсеком КПК.
Пост председателя КНР он занимает лишь через несколько месяцев. А его предшественник Цзян Цзэминь сохраняет пост председателя центральной военной комиссии. Помимо обеспечения преемственности курса это позволяет гарантировать интересы "шанхайского клана", к которому относится бывший лидер. Поэтому, хотя приход Ху и ознаменовался появлением на многих постах представителей "клана выпускников университета Синьхуа", к которому он принадлежит, другие группировки сохраняют свои позиции (например, "клан принцев" – детей бонз предыдущих поколений).
Процесс передачи власти призван прежде всего сохранить саму систему власти, в основе которой лежит конкуренция региональных и отраслевых кланов. Благодаря "внутрипартийной демократии" они имеют вполне системное влияние – например, через региональные делегации на партийных съездах. В результате выбор преемника оказывается не личным решением лидера страны, но результатом договоренностей и достигнутого баланса сил.
Китайская элита на протяжении последних двух десятилетий шла по пути формализации и институционализации механизмов распределения и передачи власти. Процесс этот продолжается и сейчас, например, за счет введения формальных ограничений на продолжительность пребывания высшего руководства на своих постах. В России же сегодня отсутствуют не только институты демократической смены власти, но даже и институты недемократической преемственности. И единственным источником легитимности сменщика является решение действующего президента. Поэтому операцию "Преемник" точнее было бы пока называть операцией "Наследник".
