С самого начала Второй российско-чеченской войны разве что российскому обывателю с извечным похмельным синдромом были не понятны истинные цели Кремля – поголовное истребление представителей чеченского народа, что на юридическом языке называется геноцид. Данная преступная акция, обозначенная как «Антитеррористическая операция», требовала при проведении строжайшей секретности. Это обстоятельство означало, что в Чеченскую республику ни в коей мере не должны были быть допущены журналисты и правозащитники.

О некоторых мерах по изоляции Чечни стало известно руководству ЧРИ задолго до начала Второй войны по конфиденциальным документам ФСБ, получившим в дальнейшем широкую огласку. Один из таких документов, который называется «Спецмероприятия по нейтрализации очагов сепаратизма на Северном Кавказе», в частности предписывал: «Задача первого плана (информационной изоляции Чечни – М.Т.) решается просто – в нищей республике нетрудно найти людей, которые захотят заработать деньги – побольше и сразу. Это можно сделать с помощью журналистов и сотрудников гуманитарных организаций. Они должны стать товаром. На следующем этапе товаром должны стать все, кто имеет деньги. Очевидно, что наибольший эффект будет получен, если объектом нападений станут соседи Чечни».

Вот из этого и подобных документов и берут начало похищения людей в Чечне, в частности, журналистов и правозащитников, а затем и широко растиражированное российскими спецслужбами и их услужливыми СМИ так называемое «Нападение чеченцев на Дагестан».

Тотальная изоляция Чечни дала свои результаты практически сразу же после начала «Антитеррористической операции» – массовое убийство населения Чечни в гуманитарных коридорах Чечни и обстрелы населенных пунктов, в том числе центра Грозного тактическими ракетами «Земля-Земля», остались практически незамеченными мировым сообществом. Но все это продолжалось до определенного момента. А затем эти ужасные злодеяния западная общественность была вынуждена принять во внимание и осудить после настойчивых требований чеченских правозащитников и журналистов и публикаций Правозащитного Центра «Мемориал». 

Таким образом, спецоперация российских спецслужб начала трещать по швам – их сценарий не удался в той степени, в какой планировался. В не меньшей степени этот сценарий не удался по причине того, что соседняя Грузия, оставив открытыми свои границы, фактически отказалась участвовать в кровавом спектакле. Именно по этому поводу негодовал Евгений Примаков – глава Внешней Разведки России, который, выступая в Колумбийском Университете США, обвинил руководство Грузии в невыполнении «антитеррористических» обязательств. С выступлением главного шпиона России можно ознакомиться здесь.

Другим заметным провалом спецоперации российских спецслужб явилось то, что среди северокавказских лидеров оказались такие, кому не чуждо человеческое сострадание. Речь в первую очередь идет о замечательном человеке, президенте Ингушетии Руслане Аушеве. Когда по приказу генерал-палача Шаманова, перед чудовищным расстрелом чеченцев в «гуманитарном» коридоре был закрыт пограничный с Ингушетией пропускной пункт «Кавказ-1», на место, где скопились десятки тысяч людей, спасающиеся от смертоносных бомб и ракет, прибыл Руслан Аушев, приказав немедленно открыть границу и пропустить людей. Его словами тогда были: «Пропустить всех! Это – мой народ! Я – президент Ингушетии, и здесь командую я!»

Таким образом, вместе с беженцами вырвалась наружу та правда, которую пытались скрыть в Чеченском концлагере путинские выкормыши. Разумеется, среди спасшихся были журналисты и правозащитники, которые зафиксировали преступления российского руководства на фото- и видео камеры, что впоследствии и явилось главным обвинением против кремлевского режима. И не только это.

Некоторые российские журналисты и военные фоторепортеры, сами того не ведая, оказали медвежью услугу Кремлю и Лубянке. Вернее, ими двигала продажность. Не всеми, конечно. Некоторым из них было не чуждо человеческое сострадание. Они за умеренную плату продавали отснятые в Чечне материалы, большей частью иностранным клиентам, которые лучше платили.

Разумеется, чеченскому руководству было бы глупо не воспользоваться этими материалами, а также другими, отснятыми своими силами, которые рассказывали об ужасных реалиях чеченской войны. Руководство ЧРИ также понимало и понимает важность информационной войны и с целью разрыва информационной блокады продемонстрировало многочисленные видео- и фотоматериалы, доказывающие, что военные действия в Чечне не прекращались ни на минуту.

Эта информация чеченских источников выставляет напоказ путинскую ложь о том, что война в Чечне закончилась еще летом 2002 года. Получается абсурдная ситуация – Путин, занимающий высокий пост президента России, заявляет об окончании боевых действий в Чечне, в то время как видеоматериалы, теперь уже массово распространяемые, с указанием конкретных дат боевых действий, доказывают совершенно противоположное. Все это также наносит ощутимый удар по демократическим ценностям Запада, который в ответ за свое молчание получает от Путина столь необходимые энергоресурсы.

Очевидно, эти обстоятельства вынуждают теперь Кремль и Лубянку предпринять экстренные меры, чтобы остановить распространение среди населения фото- и видео продукции, рассказывающих правду о чеченской войне. С этой целью задействована бывшая прежде оппозиционной к российским властям газета «Версия». Вероятно, теперь и эта, ранее популярная газета, в угоду власть предержащим переориентировала свои нравственные ценности на 180 градусов и стала в один ряд с остальными российскими СМИ – Средствами Манипуляции Информацией.

Думается, что чеченское руководство в складывающейся ситуации еще более усилит информационную войну, понимая, что это современное оружие наносит урон ненавистному врагу не хуже чем обычное вооружение. Данный факт давно уже констатировал бывший государственный секретарь США Генри Киссинджер, заявив: «Одна газета или радиопередатчик действует эффективнее эскадрильи стратегических бомбардировщиков».

И если верен данный вывод известного американского политолога, в чем не приходится сомневаться, то следует согласиться и с тем, что одна видеостудия, производящая клипы боевых операций чеченских моджахедов, действует эффективней дивизии российских бомбардировщиков, что и вызывает панику российского руководства.

Майрбек Тарамов