С лета 1994-го планировался «плавный вброс в Чечню антидудаевских настроений и сил», пишет Борис Ельцин в книге «Президентский марафон». «Помочь деньгами, если надо – специалистами, – сказано далее. – Добиться, чтобы народ сам прогнал Дудаева». «Народ» – это Умар Автурханов, Бислан Гантамиров, Руслан Лабазанов и «независимый миротворец» Руслан Хасбулатов, у каждого из которых свои вооруженные отряды, свои счеты с Дудаевым и полнейшее отсутствие каких-либо идей и программ, кроме одной – Дудаева свалить. В 1993-м звучало еще и имя Яраги Мамадаева – главы оппозиционного «временного правительства национального доверия», но на бывшего «короля нефти» (1991–1992 годов), увязшего в сомнительных делах, в Москве делать ставку не решились.

Самым подходящим Кремлю тогда казался Умар Автурханов: выпускник Орджоникидзевского училища внутренних войск МВД, офицер внутренних войск, служил в МВД Абхазской АССР, был посажен в тюрьму за взяточничество, и, находясь в местах лишении свободы, был завербован сотрудниками КГБ Абхазии. После освобождения Автурханов вернулся в Надтеречный район ЧИАССР. После этого работал на малозаметных, но прибыльных должностях: юрисконсультом в Агропроме, Плодовощторге и совхозе. Клан Завгаевых выдвинул его в 1992-м мэром Надтеречного района. Находился в оппозиции к Дудаеву с 1991-го.

Автурханов – фигура подставная, поскольку подлинным авторитетом Надтеречного района считался Доку Завгаев. В августе 1991 года КГБ ЧИАССР начал срочно восстанавливать агентурное сеть в Чечне, и тогда братьями Завгаевыми было принято решение использовать Автурханова. Точку в карьере Автурханова поставил провальный «штурм» Грозного 26 ноября 1994-го, когда были разгромлены так называемые «отряды оппозиции», то есть русские наемники из Таманской дивизии, для видимости слегка «разбавленные» чеченским предателями и агентами КГБ. Впрочем, российские спецслужбы не бросили отработавшую свои иудины сребреники марионетку на произвол судьбы: Автурханова устроили на «хлебную» должность заместителя директора Федеральной службы налоговой полиции РФ (ФСНП), где он мог в полной мере реализовать свою давнюю страсть к взяткам.

«Оппозиционность некоторых чеченцев часто носила особенный характер, – признает в книге «Тяжелые звезды» генерал Анатолий Куликов, в 1994 году занимавший должность главкома внутренних войск МВД, – и основывалась не на идеологических разногласиях с Дудаевым, а... на почве неразделенной власти или неразделенных денег. Их биографии часто являли собой жизнеописания отъявленных авантюристов». Кто же в Кремле остановил выбор именно на этих беспринципных отбросах чеченского общества?

Тогдашний руководитель администрации президента Сергей Филатов вспоминает, что встретиться с Умаром Автурхановым ему предложил Евгений Савостьянов, замещавший в то время директора ФСК Сергея Степашина и курировавший «вопросы урегулирования ситуации в Чечне». Спецслужбистское «авторство гола» подтверждает и генерал Куликов: «Все эти манипуляции с планами и лидерами враждебно относящихся к Дудаеву оппозиционных отрядов были... «хлебом» контрразведчиков ФСБ и разведчиков из ГРУ». Он же дает исчерпывающее объяснение особенностей выбора: «Не исключаю и того, что взоры высших руководителей страны тогда были обращены исключительно на полки архивов бывшего КГБ, где по общему разумению и должны были находиться самые точные рецепты борьбы с национализмом и сепаратизмом».

То есть, речь идет об агентурных досье, позволяющих российским спецслужбам манипулировать людьми («стукачами» и сексотами), в них фигурирующими. Именно этот «спецконтингент» тайных и не очень тайных агентов КГБ в Чечне и стал «политико-идеологическим» ядром пресловутой «антидудаевской оппозиции». Однако никакой политики или идеологии у этих подневольных людей, попавшихся на «крючок» преступной карательной организации, не было, и быть не могло: они были лишь безропотными пешками, вынужденными покорно выполнять ходы в многоплановой игре своих лубянских хозяев. И именно они по приказу из Москвы 26 ноября 1994 года предприняли отчаянную и самоубийственную для простых исполнителей попытку «свергнуть режим Дудаева», вторгнувшись в Грозный при поддержке танков с российскими экипажами.

Второй «лидер антидудаевской оппозиции» – Бислан Гантамиров: 8 классов средней школы и техникум, служил в ГАИ, впоследствии – кооператор и основатель партии «Исламский путь». В конце 80-х годов совершил преступление по ст. 206 ч.2 1991-1 ч.2 УК РСФСР совместно со своими родственниками. Прокурором Октябрьского района г. Грозного Асабаевым М. была выдана санкция на арест Гантамирова. В 1990 году Уголовным розыском Октябрьского РОВД был задержан и водворен в СИЗО МВД ЧИАССР. Гантамиров имел родственные связи с религиозным кланом Арсановых из Шалажей, которые, как всем известно в Чечне, еще с 30-х годов были завербованы в спецслужбы СССР и, кроме того, имели тесные связи с Завгаевыми. Поэтому в арест Гантамирова вмешался подполковник КГБ Завгаев А., родной брат самого партийного босса ЧИАССР.

Когда позднее появились слухи, что Гантамирова освободили из-под стражи за взятки, Завгаев А. демонстрировал агентурное дело на сексота «Алика», то есть на Гантамирова, чтобы доказать, что взятки тут не при чем. Личное дело на агента «Алика» было заведено после его ареста, и все 12 агентурные «донесения» в этом деле были написаны в начале 90-х годов одним почерком, но разными чернилами. Выполняя «спецзадание» своих хозяев из КГБ, Гантамиров в 1991-м году стал одним из активнейших участников Общенационального Конгресса Чеченского Народа (ОКЧН) и проявил особое рвение в захвате здания КГБ ЧИАССР, но выкрасть свое «агентурное дело» не успел – оно попало в другие руки.

Гантамиров потратил свои деньги, заработанные на торговле бакинской пряжей, во время проведения Первого съезда чеченского народа, во время митинга против ГКЧП, при создании «Исламской партии» и для издании брошюр на религиозную тему. В августе 1991 году стал начальником штаба Национальной гвардии и мэром Грозного. С 1993 года – в оппозиции к Правительству ЧРИ, командующий Объединенными вооруженными силами Временного совета. Но и Гантамиров тогда не оправдал доверия российских спецслужб: его разношерстная банда, войдя 26 ноября 1994 года в Грозный, занялась грабежом магазинов и ларьков, бросив российских танкистов без прикрытия.

В 1995 году, при оккупации российскими войсками Чечни, Гантамирова назначают заместителем главы Территориального управления федеральных органов власти по Чеченской Республике, председателем Грозненского городского собрания. В марионеточном «правительстве» Саламбека Хаджиева он получает пост вице-премьера – куратора силового блока. Получил сразу двух «генералов» – МВД РФ и «казачьих войск». Но с военными не сработался, обвинив их в расправах с мирным населением, лишился всех портфелей, а затем и вовсе был посажен в тюрьму за крупные расхищения средств, выделенных Кремлем на «восстановление Чечни». В конце 1999 года, в разгар Второй российско-чеченской войны, «помилован» Путиным и вновь поставлен в строй марионеток – вместе со своей старой бандой воюет на стороне русских. Опять был назначен мэром столицы и даже «первым заместителем главы администрации Чечни». Но к осени 2003 года, из-за постоянного соперничества с Ахматом Кадыровым, впал у Путина в «немилость» и лишился всех своих «постов».

Руслан Лабазанов – выпускник Краснодарского института физкультуры, специалист по восточным единоборствам и уголовник-рецидивист (несколько раз сидел в советских тюрьмах за убийства и грабежи). Революционные события в Чечне 1991 года встретил в заключении, и, быстро просчитав, как можно вырваться на волю, организовал в тюрьме группу «сторонников независимости». После всеобщей амнистии, объявленной новым чеченским руководством, благодаря своей патриотической демагогии получил даже должность начальника охраны Джохара Дудаева, который, впрочем, быстро понял, что это за «фрукт» и прогнал его со службы за торговлю казенным оружием.

Собрав своих уголовных дружков не только в Чечне, но и по всей России, Лабазанов стал главарем одной из самых дерзких и жестоких криминальных банд в Чечне, совершая грабежи и убийства. Чеченские силовики несколько раз громили банду Лабазанова, но тому удавалось ускользать, часто с тяжелыми ранами. После периодов затишья, вновь собирал банду и принимался за старое. С 1994 года, в преддверии российского вторжения, объявил себя «кровником Дудаева».

Российские СМИ усиленно восхваляли Лабазанова, пытаясь представить его этаким «чеченским Робин Гудом», «благородным разбойником». Все полицейские акции против его банды преподносились как «жестокое подавление оппозиции». У чеченских спецслужб уже тогда были серьезные основания считать Лабазанова агентом российских спецслужб, действовавшим под руководством Федеральной Службы Контрразведки РФ (ФСК). Все сомнения на этот счет исчезли с началом Первой российско-чеченской войны, когда Лабазанов уже с зимы 1994-1995 годов начал прилюдно щеголять полковничьими погонами ФСК, демонстрируя удостоверение этой организации – наследницы КГБ и предшественницы нынешней ФСБ. С приходом русских, собрав остатки своей банды, вернулся к привычным занятиям – грабежу и разбою, преподнося этот криминал как «борьбу с дудаевцами». Однако к лету 1995-го Лабазанов сходит с «политической сцены», а 31 мая 1996-го его обнаруживают застреленным в селе Толстой-Юрт. Позднее чеченским спецслужбам со слов уцелевших бандитов из его окружения становится известно, что Лабазанова ликвидировали «неизвестные русские военные в масках».

Люди с «полок архивов КГБ» поставленной задачи не выполнили: «народ» Дудаева не сверг. Еще меньше они годились для налаживания хоть какого-то управления в мятежном регионе. И на сцене появляется «правительство национального возрождения» Саламбека Хаджиева. Фигура, на первый взгляд, оптимальная: доктор наук, профессор, квалифицированный управленец – бывший министр нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР! Правда, «Радио Свобода», ссылаясь на свои источники из российских спецслужб, 7 февраля 1995 года сообщило, что Хаджиев – агент КГБ с 1970 года, и стал доктором наук, профессором и академиком при покровительстве своих «серых друзей».

Это похоже на правду по целому ряду причин. Известно, что будущий «доктор наук» не писал ни докторскую, ни даже кандидатскую диссертацию, но это не помешало ему взойти на «научный олимп». Кроме того, у семейства Хаджиевых связи с КГБ были давними и тесными. Так, например, родной дядя Саламбека Гаджиев был подполковником КГБ ЧИАССР. После сталинской депортации вайнахов в 1944 году Гаджиевы стали Хаджиевыми, чтобы скрыть свои аварские корни (они выходцы из Ботлиха, Дагестан). Но «интеллигент» Хаджиев кому-то в Кремле показался слишком «мягким» для палаческой работы в Чечне, и уже в октябре 1995 года его на должности главной марионетки сменяет бывший коммунистический босс Чечено-Ингушской АССР Доку Завгаев. Вскоре Завгаев получает в народе прозвище «стюардесса» – за почти безвылазное сидение в Грозненском аэропорту, под защитой русских войск, у персонального самолета, готового при малейшей опасности немедля улететь в Москву.

Подоплека этой смены, видимо, в значительной степени зависела и от возможности распоряжаться деньгами: с весны 1995-го в Грозный потекли колоссальные «восстановительные» суммы. И даже от столь номинальной фигуры, как опереточный «глава Чечни», оказывается, зависело, куда и в какие карманы направлять эти потоки. Известно, что Завгаеву покровительствовал тогда Олег Лобов, секретарь Совбеза РФ и «полномочный представитель президента РФ в Чечне». К военной действительности все эти назначения и переназначения имели более чем косвенное отношение: ни Хаджиев, ни Завгаев не влияли на нее никак.

Отметим, что использование секретных агентов для реализации каких-то политических целей – обычная практика всех мировых спецслужб, и Россия здесь, конечно, не исключение. Но именно Россия уникальна тем, что пытается представить завербованных ее спецслужбами агентов в роли носителей каких-то «народных идей». «Стукач», сексот может оказаться в своей позорной роли по самым разным обстоятельствам, очень часто – против своей воли, подчиняясь угрозам и шантажу. Но, вынужденный доносить на своих соседей, коллег по работе, даже на своих близких друзей, а иногда и на родственников, «стукач», сексот, прекрасно понимает свою ничтожную сущность, понимает, что является болезнетворным вирусом в теле своего народа, раковой клеткой в его организме. И поэтому «стукач», сексот никогда не ощущает себя «частью своего народа», выразителем его интересов и стремлений, и органически не может быть таким выразителем.

Такими «вирусами» и «раковыми клетками» в теле своего народа они и были – все эти кремлевско-лубянские ставленники в Чечне, о которых мы кратко поведали выше. Эпоха первых марионеток бесславно завершилась повальным паническим бегством в августе 1996 года, когда Вооруженные Силы ЧРИ освободили от оккупантов столицу страны.

(Продолжение следует)

Имран Энгеной,