Бывший сионистский экстремист, Мухаммед аль-Махади, на теле которого несмываемая татуировка, изображающая звезду Давида, теперь, после почти десятилетней карьеры непримиримого «израильского поселенца», возносит хвалу Аллаху в своем новом доме на Западном берегу реки Иордан. Его недавнее появление в Шаабе – пригороде горячей точки - города Хеврон, стало последним крутым поворотом в весьма бурной жизни этого человека.

Сейчас Махади 37 лет. Он родился в еврейской семье, которая проживала в бывшем в то время республикой СССР Азербайджане. Его прежнее имя – Михаил Шировски.

Он перебрался в «Израиль» вскоре после того, как в 80-х годах советские власти разрешили еврейскую эмиграцию. Отслужив в армии в качестве инструктора по фитнессу, Шировски ударился в экстремизм.

В этой связи Михаил принял решение переехать в поселение Кирият Арба, являющееся оплотом наиболее радикальных элементов, в 1995 году, вскоре после расстрела Барухом Гольдштейном 29 мусульман во время молитвы в мечети.

Однако внезапно сложившиеся дружеские отношения с владельцем гаража – палестинцем - заставили Шировски пересмотреть свои ценности. Это привело к тому, что в конечном счете он принял Ислам и женился на мусульманке.

Махади говорит, что был потрясен теплым отношением со стороны своих новых соседей – палестинцев, которые даже не обратили внимание на его прошлое. «Я был для них врагом, - рассказывает он. - А они отнеслись ко мне как к брату и предложили ту помощь, в которой я так нуждался».

После того, как Махади принял Ислам и женился на Сабене, его жизнь в Кирият Арба превратилась в невыносимое испытание. Его супруга и четверо детей стали объектами преследования со стороны людей, которых он еще недавно считал друзьями.

«В Кирият Арба я подвергался нападениям много раз. В мой дом бросали камни, на его стенах писали оскорбительные граффити, настаивая на том, что, поскольку я стал мусульманином, то должен убраться из поселка», - рассказывает он.

«Каждый раз, когда я куда-нибудь шел с женой, нас преследовали лишь из-за того, что на ней был платок. Мы также постоянно были во внимании служб безопасности, - добавляет Мухаммад. - Однако меня в то время беспокоил лишь вопрос о том, последуют ли мои дети за мной в вопросе религии».

Он принял Ислам под влиянием владельца гаража Валида Залума, который вел свой бизнес неподалеку от Кирият Арба. Два здравомыслящих человека часами спорили о том, какая из двух религий ближе к истине, рассказывает палестинец.

«С самого начала я почувствовал в этом человеке нечто хорошее, несмотря на то, что не ожидал этого от поселенца из Кирият Арба», - говорит Залум. «Ситуация бросала мне вызов, и я сказал ему: «Либо ты обратишь меня в Иудаизм, либо я приведу тебя в Ислам». И после шести месяцев встреч и обсуждений именно он поменял свою религию», - добавляет палестинец.

Махади же поясняет, что сделал свой выбор под влиянием доводов логики. «Я обнаружил, что в то время, как в Иудаизме есть много противоречий, Ислам – это религия истины и мудрости, - говорит он. - Я принял новую веру, потому что искал правду, и сделал это исключительно по религиозным соображениям, а не по каким-либо еще».

Между тем, Махади не может полностью расстаться со своим прошлым наследием – двумя несмываемыми татуировками на руках, изображающими звезду Давида и минору (подсвечник на семь свечей). Но он не испытывает сомнений в своей новой религии и твердо выступает против создания палестинского государства на западный манер.

«Я хотел бы, чтобы в Палестине установился исламский халифат, а Иерусалим, по воле Бога, стал его столицей», - говорит Махади.