Эксклюзивное интервью ИА DAYMOHK с генеральным представителем Президента Чеченской Республики Ичкерия в зарубежных странах, министром здравоохранения ЧРИ Умаром Ханбиевым

- Ассаламу Iалайкум, Iумар! 1 марта 2005 года агентство DAYMOHK взяло у Вас интервью. С тех пор утекло немало времени, произошли трагические события государственного масштаба, которые не могли не коснуться и непосредственно Вас. Что для Вас было самым тяжёлым испытанием за этот период?

Умар Ханбиев: Ва Iалайкум ассалам! Безусловно, этот промежуток времени является одним из самых тяжёлых и кошмарных периодов в моей жизни. Казалось бы, что только в этой жизни я не видел и не испытал: война и кровь, фильтропункты и концлагеря, массовая гибель ни в чём не повинных людей (включая родных и близких) и похищения мирных граждан оккупантами (в том числе младшего брата Али, о судьбе которого до сих пор ничего неизвестно)... Я уже должен был быть крепким, как кремень.

К счастью или к сожалению, человек устоявшихся жизненных принципов просто не способен привыкнуть к трагедии. Возможно, это является психологией любого нормального человека, но факт - что не можешь закрыться панцирной защитной оболочкой к новым ударам судьбы. Когда слышу утверждения о том, что человек, дескать, привыкает ко всему, то мне кажется, что у этих людей психология статиста, равнодушно взирающего на всё.

Гибель Президента Чеченской Республики Ичкерия Аслана Масхадова, Дала гIазот къобалдойла цуьнан, был одним из самых тяжёлых ударов для меня. Все мы смертные на этой грешной земле, никто ещё не избежал горькой участи прощания с жизнью, когда-нибудь истекает время, предопределённое каждому из нас Всевышним. Но Аслан был яркой личностью, с его именем мы связывали большие надежды на конец адского кошмара, который творится сегодня в Чечне. Мы с ним скрупулёзно, в упорной борьбе с коварным и хитрым врагом строили здание мира на многострадальной чеченской земле, и вдруг оно разрушено.

Эта трагедия для меня была больше, чем потеря самого близкого человека. Гибель Аслана стала настоящей катастрофой моего внутреннего мира. Хорошо помню гибель первого Президента ЧРИ Джохара Дудаева, тогда мы были в военном госпитале в Цацан-Юрте. Я в то время не был непосредственно вовлечён в решение военно-политических задач, стоящих перед Чеченским Государством. Поэтому восприятие в той трагедии было иного масштаба, чем в случае с Масхадовым.

Нет на земле людей, которые не испытывают чувства растерянности в экстремальных ситуациях. В этом я убеждался неоднократно на последней войне с русскими агрессорами. Приходится предпринять усилия воли, чтобы преодолеть это чувство и не дать ему властвовать над собой. Чем больше груз ответственности на тебе - тем быстрее и отрезвление от шока.

Я невольно вспомнил минное поле, на которое мы попали при выходе из осаждённого города Джохара в феврале 2000 года.

- В этих событиях Вы находите аналогию?

У. Ханбиев: Может, многим моя логика будет и непонятна. То, что я сравниваю события сегодняшних дней с событиями шестилетней давности, говорит о всё ещё продолжающейся войне в наших мозгах. Это нам только кажется, что мы не на войне, находясь за пределами Ичкерии. Мысли, симпатии, переживания, страдания, боль - всё это с народом. А народ воюет. Только мы физически далеки от него. Поэтому на психике отражается всё, что происходит там, на родной земле.

Аналогию и не приходится искать, она сама тебя находит. Почему мне вспомнились именно эти события, хотя по своей значимости они такие разные? Скорее, здесь соизмерима степень психической травмы. Минное поле, масса раненых людей. Чтобы их спасти, надо пройти поле, обильно усеянное вражескими минами. Воины-моджахеды своими телами прокладывают нам дорогу к жизни. Потом - пленение, концлагеря и нечеловеческая жестокость оккупантов не только к врачам, но и к раненым. Мы были истощены и физически, и психически.

После освобождения из плена встречаюсь с Асланом Масхадовым. Он спокойно, как будто пригласил меня из Минздрава на беседу в Правительство, ставит передо мной конкретные задачи, рассказывает о дальнейшей тактике введения войны. Сначала было удивление, а позже стало стыдно от своей слабости.

Аслан мне дал почувствовать, что я ответствен перед народом, что нет времени жалеть себя. И я активно включился в решение поставленных передо мной задач. Заработали госпиталя, стали решаться проблемы с медицинским обслуживанием населения и подразделений Вооружённых Сил. Я целых 8 месяцев держался на силе духа, хотя был тяжело болен после пыток в русских концлагерях....

И когда я увидел улыбку Шахида Аслана Масхадова на посмертных фотографиях, демонстрируемых российскими СМИ, мне показалось, что он смеётся над моей растерянностью, и мне стало стыдно, как тогда в Беное.

Вот эти две трагедии тесно переплелись между собой в моих мыслях, и обе они были связаны с именем Президента Ичкерии Аслана Масхадова.

- Потеря главы государства в такой сложной ситуации - ни с чем не сравнимая трагедия. А Вы знали, кто заменит Шахида Аслана Масхадова? Вы были близко знакомы ранее с нынешним Президентом ЧРИ Абдул-Халимом Садулаевым?

У. Ханбиев: С Абдул-Халимом я знаком лично. Он входил в Государственный Комитет Обороны, и мы работали вместе в самом начале Второй русско-чеченской войны. Мне он запомнился, как человек чувствующий ответственность за судьбы людей и своим очень взвешенным подходом в вопросах войны и мира.

Указ о будущем преемнике Масхадова на посту главы Чеченского Государства по просьбе Аслана я держал втайне. Мало кто достоверно знал об этом указе, кроме той информации из просочившихся в народ и прессу слухов. Аслан хорошо знал сущность наших врагов, тем самым он хотел защитить своего преемника от возможных провокаций.

После гибели Аслана Масхадова нужен был именно такой человек, который взял бы на себя лидерство, но при этом не забывал об ответственности перед теми, кто больше всех страдает от войны, то есть, человек, ответственный перед своим народом. Человек, который не ставил бы судьбу народа в угоду утопической идеи коммунистов типа «всемирной революции», человек, который понимал бы ясно, к чему мы стремимся, и для чего наш народ пожертвовал жизнями сотен тысяч людей.

К чести нашего народа, он не оказался бедным на личности. Самое интересное то, что личность лидера во многом дополняет предыдущего своей индивидуальностью. Больше всех из руководителей Чеченского Государства я, конечно, знал Аслана Масхадова. В жизни не встречал более порядочную и яркую личность. Аслан имел огромный авторитет не только в республике, но и в мире.

Первые контакты с преемником Аслана Масхадова на посту Президента ЧРИ Абдул-Халимом Садулаевым мне напомнили историю многовековой борьбы нашего народа против русских колонизаторов.

В настоящее время чеченцы на более высоком уровне витка истории проходят героический путь борьбы за свою свободу и независимость. Когда целенаправленно уничтожаемому Российской империей чеченскому народу становилось тяжело и грозило расколом общества, то эпоха сама выводила на историческую сцену личности, глубоко знающие религию, этику и менталитет народа, способные консолидировать нацию в кризисных ситуациях. Это естественный защитный механизм, отточенный в традициях многовековой борьбы нашего народа.

У нас никогда не было недостатка в военной поддержке идеи национально-освободительной борьбы чеченцев со стороны кавказских народов, но в полной мере нами не была использована арена международной политики. Исторический успех нашей борьбы всецело зависел от действий тех, кто хотел видеть Чечню как некий плацдарм, но не как суверенное государство. У нас были военные успехи, но не были политические победы.

Поэтому появление на политической арене такой личности, как Абдул-Халим Садулаев, можно считать знаковой. Его разносторонняя эрудиция, широкий кругозор, глубокие знания процессов, происходящих в мире политики и геополитики, характер гуманиста и знатока религии сыграют решающую роль в истории борьбы чеченского народа за свободу в новых условиях. Мы очень близки к достижению многовековой мечты нашего народа.

- Как Вы думаете, наш новый Президент Абдул-Халим Садулаев изменит, или уже изменил,что-либо существенно во внешней политике Чеченского Государства?

У. Ханбиев: То, что Абдул-Халим не стал закрывать и перекраивать дороги и тропинки, которые проложены его предшественником к дому мира и согласия в Чечне, говорит о многом. Он молод, и нетрудно себе представить соблазн молодого руководителя к популистским перестановкам. Отсутствие в его действиях подобного рода жестов говорит о его трезвом рационализме в политике, высоких моральных качествах и подтверждает то, что он принимал непосредственное участие в той политике, которую проводил Аслан Масхадов.

Ориентиры внешней политики руководства ЧРИ всегда отличались гибкостью и выверенностью с геополитическими процессами, происходящими в мире, хотя ни на шаг не отходили от главной стратегической цели. Без твёрдолобых лозунгов мы пользуемся всеми доступными политическими инструментами для достижения этой цели. Другой вопрос: насколько эффективно и полно нам удаётся это реализовать?

Абдул-Халим Садулаев прекрасно ориентируется во всех этих вопросах и понимает, что только такая политика способна изменить ситуацию в мире по отношению к нашему государству. Поэтому я уверен, что он будет требовать от нас более полной реализации перспектив в этом направлении и подключения всех потенциальных сил. Мне кажется знаковым и его заявление о неотвратимости наказания за военные преступления. Он намерен использовать все рычаги международного права, в том числе и Римский статут Международного уголовного суда, для наказания преступников. Это как раз то, что мы всегда забывали после военных успехов. Поэтому Государственной комиссии по расследованию преступлений геноцида чеченского народа придётся усилить свою работу, чтобы мы не оставили ни одно преступление российских оккупантов без соответствующего внимания.

- Какие ориентиры внешней политики Вы имеете в виду?

У. Ханбиев: С началом Второй русско-чеченской войны Аслан Масхадов обратился к правительству США с конкретными предложениями, связанными с задачами по достижению прогресса в отношениях РФ и ЧРИ. Подобные шаги предпринимались и предпринимаются и по отношению к СЕ, ЕС, ООН, и они должны быть предприняты и впредь. Из этого ряда и Концепция обусловленной независимости, которая составлена под руководством главы МИД ЧРИ Ильяса Ахмадова и была поддержана Президентом ЧРИ Асланом Масхадовым.

В чём суть нашего предложения? Концепция составлена с учётом динамики геополитических процессов в мире с перспективой на её редукцию. Стратегическая цель ЧРИ – признания мировым сообществом факта уже состоявшегося самоопределения нашего народа - разбита на два этапа:

1) остановка военной фазы и политические переговоры с вовлечением мирового сообщества,
2) восстановление разрушенного хозяйства ЧРИ и мировое признание чеченской государственности.

Главное достоинство Концепции состоит в том, что здесь мы впервые попытались использовать политические инструменты с учётом геополитических процессов, протекающих в мире на фоне стремительной трансформации евростандартов в политике - в «реалполитику». Поясню, что я имею в виду.

Как мы знаем, сейчас в мире политику двойных стандартов, явную беспринципность обозначили благозвучным словом – «реалполитика».

Большой опыт чеченской политики, основанный на принципах благородства и нравственности, исчисляющийся сотнями лет, стал невостребованным. Отсутствие таковых принципов прикрывают удобоваримым «интересом государства» - как главным мотивом политики, демонстрируя свободу от нормативных установок. Впрочем, кричать и обличать их - всё равно, что читать лекцию о нравственности в публичном доме.

Посмотрите, в чём смысл западной «реалполитики» в отношении ЧРИ? Как помните, Россия была принята в Совет Европы в январе 1996 года, в самый разгар Первой русско-чеченской войны, в надежде на то, что «вступление страны в Совет Европы и связанные с этим обязательства помогут скорейшему окончанию войны и активизации демократических процессов в самой России».

А что произошло на самом деле? Этой европейской организации в отношениях с Россией пришлось жертвовать своими принципами практически с самого начала - с момента её принятия в Совет. Вышел парадокс. Вместо того чтобы подстроиться под демократические евростандарты, Россия своим поведением вынудила ПАСЕ опустить планку требований к новым членам с Востока. Языком «реалполитики» по отношению к России заговорили не только дипломаты Запада, но и парламентарии.

Эталоном такого перевоплощения служат слова лорда Джадда из его доклада на сессии ПАСЕ о своей поездке в ЧРИ. Он рекомендовал всемерно укреплять сотрудничество с Кремлём, чтобы «поощрять русских к соблюдению прав человека», хотя прекрасно понимал, что это не будет иметь никакого позитивного влияния на геноцидную войну в ЧРИ, а, наоборот, будет воспринято Кремлём, как одобрение Европой продолжающегося истребления чеченского народа.

Не обольщайтесь «наивностью» лорда Джадда, Андреаса Гросса, Альваро Хиль-Роблеса и иже с ними. Ставка такой «наивности» очень высока. Дело в том, что Запад, закрывая глаза на путинский террор и геноцид в ЧРИ, повязала Путина цепями к унитазу в его собственном сортире в Кремле, и в одностороннем порядке перекраивает мировую политическую карту.

Кто сегодня хозяин в Средней Азии, Каспийском бассейне, Южном Кавказе и арабском Востоке, где совсем недавно безраздельно господствовала Россия? Ради всего этого, с точки зрения «реалполитики», геноцид чеченцев - небольшая цена. Это сегодняшняя реальность, от которого никуда не денешься. А что делать нам, которым эта война навязана, тем, которые обречены продолжать борьбу до победного конца, но ещё не в состоянии сами определить цену такой победы?

Мы должны понимать, что всякая политика, в первую очередь, служит для проведения определённых интересов, а затем уже принципов, также и то, что в политике зачастую пользуются средствами, которые мораль осуждает. Поэтому в новых условиях, когда очевидно, что важнейшим моментом в мировой политике стали реакции на попытки создать моноцентрический мир, и новые инструменты, апеллирующие к реальности процессов идентификации, ещё только прокладывают себе путь, не следует стоять на обочине, выкрикивая стереотипные лозунги, а надо строить эффективную, наступательную политику с использованием методов политического реализма, правильно оценивая критерии и исходные данные, которыми руководствуются политические деятели всех стран при принятии решений. Это не значит, что мы должны отступить от принципов гуманизма и идти на компромиссы с совестью.

Именно из этих соображений исходил Аслан Масхадов, поддерживая «Концепцию обусловленной независимости». Если кто думает, что актуальность этого документа сегодня потеряна, то он просто не ориентируется в происходящих в мире политических процессах.

Мы также должны остерегаться тех, кто предпринимает попытки затащить нас на арену столкновений двух мировых цивилизаций, что смертельно опасно для нашего малочисленного народа. Как мы знаем, российская пропаганда с первого же дня войны приложила максимум усилий, чтобы представить антиколониальную войну чеченского народа именно в таком ракурсе. В одном из своих интервью Президент ЧРИ Абдул-Халим Садулаев чётко сказал:
«Нам не следует заниматься пуританским отрицанием факта, что, защищая свою землю от российских оккупантов, мы защищаем и свою религию. Это у нас традиционно было в многовековой борьбе против колониального ига Российской империи, это есть и сегодня».

Признание этого факта и определение его места в нашей борьбе за независимость, чёткая политическая позиция, которую занимает политическое руководство ЧРИ, выбивают почву из- под ног нашего исторического врага, которому не терпится представить нас борцами против западной цивилизации, исказив цель нашей многовековой борьбы против колониального экстремизма России. Первые шаги нового лидера Ичкерии в этом направлении свидетельствуют, что Россия потеряла все шансы на успех в самом раскрученном пропагандой «страшилке» для Запада.

Президент ЧРИ Абдул-Халим Садулаев озвучил политику, которую можно обозначить термином «антрополитика», что означает человечный, гуманный подход через диалог в решении военно-политического противостояния.

Новый чеченский лидер - личность неординарная, поэтому вполне возможно, что нам удастся постепенно редуцировать комбинацию благородства и гуманизма традиционной чеченской политики с политическим реализмом нынешнего сложного мира, где мы в борьбе между злом и добром однозначно занимаем сторону добра. Мы должны быть понятны и открыты для всего мира. Только так можно защитить интересы своего народа и государства.

Абдул-Халим Садулаев – умный и трезвомыслящий политик, штурмующий политические высоты с мирной инициативой. Такой политик во стократ страшнее для кремлёвского режима, чем «исламский воин» шейх Садулаев, штурмующий города и сёла России.

- Вы недавно были в Европе во главе правительственной делегации ЧРИ. Хотя информация об этом и была опубликована на наших сайтах, Вы не могли бы отметить главные итоги этой поездки?

У. Ханбиев: Это была первая серьёзная рабочая поездка после того, как Абдул-Халим Садулаев приступил к обязанностям Президента ЧРИ. Мир с большим вниманием следит за его первыми шагами в качестве главы Чеченского Государства. Каждый политик и дипломат в Европе задаёт один и тот же вопрос: «Кто он, Садулаев? Какова будет его политика?».

Важно было ознакомить европейских политиков и дипломатов с видением Президента Садулаева ситуации в Ичкерии в частности и на Кавказе в целом, а также путями выхода из русско-чеченской войны. Россия не без помощи своих марионеток в Чечне внушает Западу, что новый Президент ЧРИ – «исламский фундаменталист», «ваххабист», который объявил Джихад всему миру.

Мы встречались со многими депутатами Европарламента из разных стран, и они с удивлением узнавали, что наш Президент – гуманист, человек передовых взглядов, хорошо разбирающийся в политических процессах, происходящих в мире, в том числе и в международном праве.

Когда Президент ЧРИ Абдул-Халим Садулаев говорит, что мы не видим мирных путей для разрешения военно-политического кризиса с Россией, кроме её вынуждения к миру, это не значит, что мы не хотим мира вообще, и что у нас нет дельных предложений по мирному урегулированию взаимоотношений с нашим северным соседом.

Это подчёркивает только одно - что все попытки чеченской стороны к миру постоянно заканчивались политическим тупиком и усилением военных действий со стороны России. Особенно наглядно это проявилось после того, как русские подло убили Президента ЧРИ Аслана Масхадова, который сделал буквально всё для остановки этого кровопролитной войны. Тем самым, мы воочию убедились, что в России нет легитимной политической власти и трезвого либерального руководителя, с кем можно вести мирные переговоры.

Путин, к сожалению, всего лишь марионетка в руках российской военщины и спецслужб. Он, под давлением своего генералитета и кадыровских банд, отрезал себе все пути к политическому урегулированию войны на Северном Кавказе. Он - заложник русско-чеченской войны в буквальном смысле слова. И о чём, скажите, пожалуйста, мы можем говорить с Путиным, если демарш обидчивого отпрыска покойного главы марионеточной администрации Кадырова является весомым аргументом, заставляющим президента РФ изменить любое своё решение?

Вот такая ситуация нам не оставляет иного пути, кроме как наносить точечные удары по России - для защиты своего народа от полного геноцида.

Мы открыто говорим европейским политикам и дипломатам, что нынешнее руководство России не способно к конструктивному диалогу. Если мировое сообщество действительно обеспокоено ситуацией на Кавказе, то давайте обсудим пути нашего сотрудничества, а также поговорим о месте России в этом сотрудничестве, чтобы остановить расползающуюся по всему Кавказу кровавую войну, опасную и для Европы.

Указ Президента ЧРИ А-Х. Садулаева об открытии Кавказского фронта вызвал большой интерес у европейских политиков. Важно было довести объективную картину до парламентариев, чтобы они поняли, что шаг, предпринятый Президентом ЧРИ, - единственно правильное решение в нынешних условиях.

Результатом двух дней работы правительственной делегации в Европарламенте можно назвать резолюцию, принятую этой организацией. Хотя нас этот документ не устраивает по многим пунктам, тем не менее, это фактически первый политический документ, принятый в Европарламенте по ситуации в ЧРИ, начиная с февраля 2004 года.

Важным итогом я считаю и конструктивный диалог, состоявшийся с известными политиками разных стран и фракций Европарламента, в том числе с его вице-президентом. Активное участие в нашей работе приняли руководители и представители различных общественно-политических партий: ТРП - Транснациональной радикальной партии (Марко Панелла), Партии зелёных (Кенбендит), Христианско-демократической партии и др.

О работе в Нидерландах более подробно мы уже говорили.

Была встреча со многими организациями по делам беженцев в Париже, где проходило совещание представителей 27 комитетов Франции. По их инициативе, в двух городах Франции принято решение увековечить имя Президента ЧРИ Аслана Масхадова и назвать его именем улицы. Решение об этом принял известный в Европе политик Ноуэл Мамер - мэр города Бугле, а в городе Клермон-Ферран инициатором стал руководитель комитета Серж Годар. Торжественное открытие, куда приглашена и чеченская делегация, состоится 14 октября текущего года. Например, французской Партией зелёных обсуждается вопрос назвать одну из площадей в Париже именем Аслана Масхадова.

У чеченской делегации было много встреч с европейскими политиками и дипломатами, по итогам которых проводились пресс-конференции с участием представителей западной прессой. Но главный итог европейского турне официальной делегации ЧРИ, на мой взгляд, состоит в том, что представители правительств европейских стран были заинтересованы во встречах с представителями нового Президента ЧРИ Абдул-Халима Садулаева, что является признанием его, как легитимного руководителя Чеченского Государства. А это немаловажный факт.

- Спасибо за интервью. Дела реза хуьлда! Дала аьтто бойла!