Убийца Ульман со своими подельниками опять оправдан, и эта новость уже не вызывает особого потрясения. Что ж, второй состав присяжных оказался ничуть не строже мягкосердечного первого состава. Расстрельная команда из ГРУ признана невиновной. Вердикт присяжных: мирные чеченские жители были убиты "в соответствии со сложившейся в тот момент оперативной обстановкой".
История такая, если кто не читал. Чеченец Хамзат Тубуров на последние деньги купил микроавтобус-"таблетку", чтобы заниматься частным извозом и кормить семью из десяти человек. Утром 11 января 2002 года он повез земляков из селения Дай в райцентр Шатой. В машине кроме водителя находились пенсионерка (инвалид II группы) с племянником, директор школы, завуч, лесник. На их беду в тот день спецназ ГРУ в очередной раз участвовал в войне с международным терроризмом. Завидев машину, бойцы открыли огонь, сразу убив директора и ранив двоих пассажиров. Приостановив работу, спецназовцы поинтересовались по рации у начальства, майора Перелевского, как быть дальше. "Капитан, у тебя шесть "двухсотых" (то есть трупов), - сообщило Ульману руководство. Умея считать до шести, капитан сообразил, что делать дальше. Вместе со своими подчиненными Воеводиным и Калаганским Ульман перестрелял чеченцев, потом бойцы неумело попытались имитировать гибель расстрелянных от попадания фугасного снаряда, а когда это не удалось, сунули тела в машину, облили ее бензином и сожгли.
Конечно, поразиться бы следовало. Если не приговору, согласно которому десантники всего лишь умело выполнили приказ, то полнейшему отсутствию последствий для тех, кто этот приказ отдавал. Тем не менее людей жалко, звери вызывают гадливость, за присяжных стыдно, а чувства потрясения нет. Хотя странно: ведь когда смотришь кино про схожие зверства эсэсовцев где-нибудь в Белоруссии, то горло перехватывает от горя. А в жизни... Вот если бы убийц объявили виновными и покарали по делам их вместе с начальством - да, это было бы достойно удивления. А так - что ж изумляться? Трудно испытывать потрясение от однообразных событий, длящихся более десяти лет с небольшим перерывом. Привыкаешь как-то ко всему, включая тотальную безнаказанность тотального зла.
Впрочем, есть человек, назначенный отдуваться за все преступления федералов на этой войне - прошлые, настоящие и будущие. Его зовут Юрий Буданов. Арестованный в те дни, когда Россию за Чечню лишали голоса на сессии ПАСЕ и грозили вообще отлучить от Страсбурга, полковник с крепкими пальцами расплачивается с тех пор по всем нашим счетам. За всех грачевых, пуликовских, шамановых и ульманов. Он еще посидит и всякий раз будет предъявляться недоумевающим знатным иностранцам, едва у них возникнут вопросы к российской власти и российскому правосудию. Как наглядный пример строжайшего соблюдения буквы закона в условиях контртеррористической операции. А других и не нужно.
Что же касается присяжных, этого нашего vox populi, солидарно оправдывающего карателей и осуждающего, к примеру, чеченку Муртазалиеву за недоказанные террористические намерения, то о них разговор особый и предельно грустный. Мне как-то на всю жизнь запомнилась картинка с телерепортажа, посвященного последним парламентским выборам. Дело было в Ессентуках, где незадолго до того взорвали электричку. Там с избирательного участка к микрофону подходили нормальные с виду люди и делились тайной своего волеизъявления. Они не стеснялись и не скрывали его после теракта: за Жириновского, в крайнем случае за "Родину". Это была социология прямого действия: голосование за войну в ответ на террор. Так Родина наша без кавычек влюблялась в Путина после дагестанской войны и подрыва домов в Москве и Волгодонске. Так судят присяжные в Ростове и в Москве - по сердцу и по совести, то есть с полнейшим доверием и сочувствием к нашим "защитникам", чего бы они ни натворили. Так работает наша Фемида с раскрытыми глазами, ослепшими от ненависти и страха. Порождая в ответ у тех же чеченцев - ту же ненависть и тот же страх. И слепые глаза их полны ярости, обращенной к подлым убийцам в Самашках, в Грозном, в Чернокозове, в Шатое, в Ачхой-Мартане, в Толстой-Юрте.
В Америке судят иначе. Мучителей, никого не убивших, а только издевавшихся над беззащитными людьми (среди которых, в отличие от жертв Ульмана, наверное были террористы), осуждают на длительные сроки при одобрительном в целом внимании американского общества. И это при том, что война ведется далеко за океаном, так что возмездия за некондиционные способы обращения с заключенными можно особенно не опасаться. Жертвы сложившейся обстановки, мы воюем и убиваем у себя, поджигая свой собственный дом. Судим и оправдываем своих, поджигая свою страну. И слепые глаза наши полны ярости, обращенной к подлым убийцам в Ессентуках, в Моздоке, на "Павелецкой", в Тушино, на Дубровке, в Беслане.
Илья Мильштейн,
