Рецепт раскрытия терактов: поймать психически больных бомжей и научить их собирать взрывные устройства.

Помимо всего прочего, количество терактов, захлестнувших нашу страну, зависит от суда со следствием. От неотвратимости наказания. От его законности и справедливости. От доверия граждан к силовым и правоохранительным органам. Разве не так?

       Так-то оно так… Но я вам сейчас расскажу, как на самом деле расследуются в России теракты, уносящие десятки человеческих жизней.

       19 августа 2001 года в Астрахани, на Кировском рынке, произошел взрыв: погибли 8 человек, более 30 получили ранения. Казалось бы, это случай, когда людей в погонах можно похвалить: террористов нашли быстро. Правда, следствие почему-то вели очень долго — наверное, была проделана титаническая работа по скрупулезному сбору доказательств. Однако присяжные этот труд не оценили — на суде почему-то смеялись и оправдали вчистую всех четверых. А родители погибших даже ставили свечку за подсудимых.

       По делу в качестве обвиняемого проходит 54-летний предприниматель Магомед Исаков (уроженец Дагестана, проживающий в Астрахани более 30 лет). Именно ему вменяют организацию теракта на рынке, хотя в результате взрыва разрушен именно его торговый павильон. Другие подсудимые: 50-летний неоднократно судимый бомж Хизир Ханиев, 36-летний бомж и горький пьяница Максим Ибрагимов и 40-летний Александр Штурба, закончивший 6 классов вспомогательной школы и имеющий диагноз «олигофрения в средней степени дебильности». Именно Штурба, по мнению следствия, и был тем умельцем, что собрал взрывное устройство.

       На начальной стадии была еще одна подозреваемая — мать троих детей Вера Коренева, также имеющая психические отклонения. Считалось, что именно она бросила в урну взрывное устройство, переданное ей собутыльником Ибрагимовым. Но что-то не срослось, и Кореневу перевели в главные свидетели, выпустив из СИЗО без зубов и с совсем уж помутненным рассудком.

       Первый суд, окончившийся оправдательным вердиктом, состоялся в 2003 году. Позднее я встречался с присяжными, и они убедительно доказывали мне, что дело это было полностью сфабриковано правоохранительными органами: милицией, областной прокуратурой и управлением ФСБ по Астраханской области.

       Из их рассказа я и узнал: все обвиняемые подвергались в ходе следствия избиениям, что удалось зафиксировать, и документы на этот счет имеются в деле. Впрочем, это не новость, не аномалия, а норма действий комплексных бригад, состоящих из работников МВД, прокуратуры и ФСБ. В Дагестане семерых военнослужащих, проходивших по теракту в Каспийске, пытали еще более изощренно — например, сажали на бутылку из-под шампанского. Впоследствии они были оправданы гарнизонным и окружным военными судами. Но в Дагестане наряду с истязанием невинных искали и реальных виновников. В Астрахани, судя по всему, вопрос о реальных террористах даже не стоял. Главное — убедить начальство и общественность в том, что силовики состоятельны, а теракт раскрыт.

       Федеральный судья Астраханского областного суда Виктор Уколов, работавший с присяжными по делу о взрыве на Кировском рынке, в беседе со мной назвал оправдательный приговор, вынесенный ими, справедливым. Но прокуратура, придравшись к формальностям (у двоих присяжных из двенадцати оказались ранее судимые родственники), опротестовала приговор и добилась пересмотра дела.

       Второй состав суда присяжных по инициативе обвинения после нескольких месяцев работы также был расформирован (наверное, тоже смеялись). В настоящее время работает уже третий состав присяжных. Стало очевидным, что прокуратура намеревается добиться обвинительного приговора любой ценой: нужно будет, соберут и четвертый, и пятый состав. И превращение трагедии в фарс столь неприкрытое, что даже самые стойкие родственники погибших ходить на процесс перестали. Да и сами присяжные рвутся на суд не особо: на прошедшей неделе не состоялось толком ни одного заседания с участием присяжных — те просто не приходили. Шестеро уже отстранены. Осталось только двое запасных из восьми. Если так пойдет дальше, суд будет длиться бесконечно.

       Олигофрен-террорист, или Над чем смеялись присяжные

       По заявлению государственных обвинителей Мухамеджановой и Тановой была продемонстрирована видеозапись следственного эксперимента — кино называлось «Александр Штурба изготовляет взрывное устройство». Таких видеокассет в деле — три штуки. И, если честно, их можно продавать — коммерческий успех обеспечен.

       Судья Уколов, председательствовавший на первом суде, эти «доказательства» признал незаконными и недопустимыми. Во-первых, следователь областной прокуратуры Сергей Одинцов не удосужился получить подписи понятых. А во-вторых…

       Я видел это кино, даже сделал копии. Так вот Александр Штурба, закончивший шесть классов вспомогательной школы (для умственно отсталых детей), пять раз в период обучения лечившийся в психиатрических больницах и имеющий диагноз «олигофрения в средней стадии дебильности», на следственном эксперименте пытается собрать взрывное устройство. Видеозапись сделана 29 мая 2002 года. К тому времени Штурба уже девять месяцев находился под следствием. И, по его словам, все эти месяцы специалисты-взрывотехники ФСБ обучали его и в камере, и в своих кабинетах изготовлять бомбы с различными взрывчатыми компонентами и комплектующими.

       Если Штурба отказывался или у него не получалось, то подвергался истязаниям. Если делал успехи, ему доставляли в камеру наркотики и спиртное. О своем обучении в этой «диверсионной школе» Штурба написал подробный отчет. У нас этот документ имеется.

       И все же, несмотря на многомесячные тренировки, во время следственного эксперимента Штурба так и не смог ни разу самостоятельно собрать взрывное устройство. О том и кино, которое пытаются выдать за доказательство вины подсудимого.

       В «первой серии» Штурба долго корпит над проводами, клеммами и муляжом взрывчатки, забывает выставить таймер. В «серии второй» эксперт-взрывотехник ФСБ Андрей Хаустов садится рядом с ним и помогает. Увы, опять неудача. Хаустов сокрушается: так оно не взорвется — и помогает вновь сделать, как надо. «Четвертая серия»: Штурба многократно ошибается, и Хаустов заявляет: «Мы пять раз могли взорваться». И в конце концов оперативник ФСБ Сергей Кормеев, который вообще не должен был во время эксперимента что-либо говорить, подсказывает Штурбе, что тот забыл начинить взрывное устройство гвоздями, болтами и прочей дрянью.

       Но новый судья — Сергей Кутняков — пошел навстречу прокуратуре, и, несмотря на протесты защиты, видеозапись следственного эксперимента была показана присяжным. Когда дело доходило до подсказки офицера Комлеева, судья приостанавливал просмотр, включал перемотку, пропускал сказанное офицером ФСБ — и присяжные видели и слышали только ответ «обработанного» Штурбы.

       Спецкор «Новой» тоже проводит следственный эксперимент

       1 апреля этого года представители гособвинения Мухамеджанова и Танова заявили ходатайство об избрании в отношении подсудимого Магомеда Исакова меры пресечения — содержание под стражей. Для справки: Исаков — единственный из четырех обвиняемых, кто в течение полутора лет после оправдательного приговора оставался на свободе, не имея никакой меры пресечения — даже подписки, и являлся на каждое судебное заседание без опозданий.

       Что стряслось? Прокуроры решили, что Исаков, во-первых, оказывает давление на свидетелей, а во-вторых, собирается скрыться. И в этом государственных обвинителей убедила письменная оперативная информация, представленная врио начальника УФСБ по Астраханской области полковником Кумышевым М.М. В ней говорилось, в частности, о том, что подсудимый Исаков «приобрел билет на поезд Астрахань—Н. Новгород до станции Саратов, вагон № 7, место № 18, на 1 апреля с.г.».

       Выслушав прокуроров, судья Сергей Кутняков объявил перерыв на обед. А обвиняемый Исаков вышел из здания суда под суетливыми взглядами оперативников, спокойно сел за руль своего джипа и уехал домой. А после обеда вернулся в зал суда, как был, — в костюме и галстуке (не поддался на провокацию, не сбежал). И тем не менее был арестован.

       Тогда я и решил собрать свою следственную группу из местных журналистов и адвокатов. Поехали на вокзал. И оказалось, что полковник ФСБ Кумышев то ли ввел суд в заблуждение, то ли пошутил в честь 1 апреля.

       Исаков не покупал билет на поезд Астрахань — Н. Новгород на 1 апреля, так как этого поезда в природе не существует (он ходит только по четным числам). По паспортным данным Исакова действительно куплен билет, но на другой поезд. А полка № 18 — верхняя в плацкартном вагоне. Как вам это нравится? Предприниматель Исаков, владеющий швейной фабрикой, мебельным магазином, торговыми рядами на рынке, имеющий в своем распоряжении несколько джипов, перенесший недавно операцию, покупает билет в плацкарт на верхнюю полку стоимостью 285 рублей 10 копеек.

       Впрочем, прокуратура и суд верят ФСБ больше, чем самим себе, поэтому даже не пожелали что-либо проверить или хотя бы предположить, что билет на поезд можно купить в кассе даже без предъявления документов. Именно это наша «следственная бригада» и совершила, приобретя билеты в одно купе и для находящегося под стражей Исакова, и для его гособвинителя Мухамеджановой.

       Что касается давления на свидетелей — второго аргумента прокуроров, — то в этом случае произошла не менее детективная история. Беда в том, что свидетель Буртылев почему-то не являлся в суд по повестке, и прокуратура заявила, что без подсудимого Исакова здесь явно не обошлось.

       На самом деле не обошлось без прокуроров. Ведь в здание суда просто так не попадешь: в дверях — пристав, который отсекает журналистов и интересуется личностями и паспортами всех сюда входящих. Буртылев и заявил: мол, свидетель по такому-то делу. И был тут же препровожден в комнату гособвинителей, где его неофициально предупредили: еще раз явишься — посадим. По словам самого Буртылева, эти угрозы зафиксированы в протоколе судебного заседания, когда он все-таки явился на процесс, доведя прокуроров чуть ли не до обморока.

       Дело в том, что свидетель Буртылев еще на первом суде подтвердил алиби подсудимого Ибрагимова. И эти показания, естественно, не устраивали обвинение, которое слало ему повестки по адресу, где свидетель не проживает. И, естественно, устраивали Исакова — так что ему на Буртылева давить?

       Свидетели — вообще несчастные люди. Та же Вера Коренева так пострадала от милиции, офицеров, которые избивали ее с первых минут задержания, что боится теперь всех и вся. Более двух лет ее держали в изоляции вместе с гражданским мужем Михаилом Кановским, который, со слов бывшего прокурора области Еремина, сказанных мне под диктофонную запись, был так избит сотрудником милиции, что в конце концов заболел и умер в возрасте 48 лет.

       От фарса к трагедии

       Логичен вопрос: почему сфабрикованное дело о теракте на Кировском рынке продолжается уже в третьем составе суда присяжных и после оправдательного приговора? Три бомжа (один из которых олигофрен) — страшнее террористов в России нет, и ФСБ, прокуратуре, милиции больше нечем заниматься? Кто настоящие террористы и какой новый теракт они готовят?

       Объяснил мне все один из высокопоставленных офицеров областного УВД на конфиденциальной встрече, состоявшейся в глухом месте на окраине Астрахани.

       — Во-первых, все астраханские рынки закреплены за различными силовыми структурами. А Исаков платить не хотел. Во-вторых, за раскрытие этого теракта люди и в Астрахани, и в Москве получили награды и служебные поощрения. Теперь, если дело завершится новым оправдательным приговором, награжденных надо будет наказывать и сажать на скамью подсудимых. И за свое благополучие эти люди будут драться насмерть.

       Это — система. В ней повязаны все: и следственная бригада, и УФСБ, и УВД и прокуратура, и их руководители, и те, кто ушел, и те, кто остался.

       Вы требуете справедливости и мужества от судьи? А куда ему деваться? Врио начальника УФСБ Кумышев является представителем президента в квалификационной коллегии судей. Ваши московские «оборотни», вскормленные нашей рыбой и черной икрой, ради этих бомжей и олигофренов никуда не полезут. Кого у нас назначат террористами — те ими и будут. Я ведь знаю, как все это делалось, и вам об этом говорю. А если меня назовете, мне шею свернут. В лучшем случае выкинут из органов. Или просто убьют.

       По этому делу уже смертей хватает. Два адвоката, бывших в процессе, ушли в мир иной — в том числе и ваш столичный Евгений Замосковичев. Пяти свидетелей больше нет. Кто-то из них, может, и своей смертью умер — водочки перепил, а кто-то — нет, поди теперь разбери…

       Не знаю, как вы, а я еще раз осознал: почему борьба с терроризмом с каждым днем усиливается, а террористов от этого все больше и больше.

       Вячеслав ИЗМАЙЛОВ

       Справка «Новой»

       Начальник отдела государственных обвинителей прокуратуры Астраханской области, советник юстиции Р.А. Мухамеджанова в № 1 журнала «Судебный вестник» за 2005 год опубликовала свои комментарии о деятельности суда присяжных в Астраханской области.

       По ее данным, в 2003—2004 годах областным судом с участием присяжных заседателей было рассмотрено двадцать одно уголовное дело в отношении 39 лиц. Из них оправдано 11 лиц, в том числе 1 лицо оправдано дважды. В отношении 28 лиц приняты обвинительные вердикты.

       Эти факты опровергают домыслы о том, что суды присяжных в большинстве своем принимают оправдательные приговоры.