В погоне за авторитарной централизацией российской политики и увеличением государственного присутствия в экономике правительство Путина уводит Россию все дальше от либерального курса, характерного для предыдущих полутора десятилетий.
Конечно, за каждой серьезной революцией следует реставрация, но это мало что говорит о деталях. Например, это не объясняет, почему в случае России отход от ценностей и идеалов революции 1991 года оказался гораздо заметнее, чем в странах Восточной и Центральной Европы, где "реставрация", в результате которой к власти нередко возвращались коммунисты, а в экономической политике произошел резкий поворот влево, по сути были гораздо мягче и не вызвали опасений по поводу авторитаризма.
Хотя тесно связанные вопросы генезиса, целей и устойчивости путинской реставрации сложны и требуют комплексного аналитического подхода, особенно важно рассмотреть институциональный контекст этой реставрации. Ключевые политические и общественные структуры и процессы явно облегчили сдвиг в сторону авторитаризма, тогда как другие системные признаки пока мешают осуществлению целей Кремля, оставаясь верными наследию революции 1991 года. В момент, когда народные революции сметают автократов от Киргизии до Украины, понимание системных сильных и слабых сторон путинской реставрации необходимо для оценки устойчивости нынешнего курса России.
Федеральное собрание
Если в кремлевской политике есть ведущая тема, то это использование институциональных лазеек и двусмысленностей для разрушения сдержек и противовесов и замены разделения властей тем, что президент Владимир Путин называет "вертикалью власти". Незаметное подчинение законодательной и судебной власти исполнительной начинается с парламента страны.
Совет Федерации. Постулируя лишь то, что в верхней палате Федерального собрания каждый из 89 российских регионов имеет двух представителей, которые избираются на четырехлетний срок, конституция 1993 года не говорит о способе избрания в Совет Федерации ничего, кроме того, что оно регулируется "федеральными законами". Хотя принятие таких законов требует "конституционного большинства" в 300 голосов (две трети нижней палаты – Думы), лакуна провоцирует тайное давление.
В первый законодательный орган (1993-1995 годы) сенаторов избирало на прямых выборах население регионов. В 1996-2001 годах палата состояла из региональных губернаторов и глав местных парламентов – менее прямой, но вполне демократический метод, поскольку и губернаторов, и спикеров избирали прямым голосованием.
Вскоре после избрания Путина президентом в 2000 году Дума по настоянию Кремля приняла закон, по которому в Совет Федерации пришли неизбираемые представители регионов: одного назначает губернатор, второго – местный парламент.
В феврале, откровенно нарушив принцип разделения властей, Путин заявил руководству Совета Федерации, что 50 сенаторов, срок полномочий которых истекает в нынешнем году (чуть меньше трети палаты, состоящей из 178 человек), не следует назначать снова. "Я убежден, – заявил Путин, – что персонал надо тасовать, чтобы сделать работу палаты и ее штат более стабильными". В свете недавнего предложения Путина отменить прямые выборы губернаторов "перестановки" означают, что сенаторов, которых губернаторы отправляют в Москву, почти наверняка будет отбирать Кремль.
Государственная Дума. Такое же использование лазейки в конституции было недавно продемонстрировано в Думе. Конституция 1993 года лишь определяет размер нижней, более влиятельной, палаты, состоящей из 450 депутатов, и четырехлетний срок их полномочий, оставляя детали на усмотрение "федеральных законов".
Чтобы облегчить создание политических партий после семи десятилетий однопартийности, первоначально федеральный закон установил, что половина депутатов Думы будет избираться по партийным спискам. Таким образом заполняется 225 мест, и партия получает количество, пропорциональное доле голосов, собранных ею на выборах. Чтобы пройти в Думу, партия должна набрать не менее 5% голосов. Вторая половина Думы – это кандидаты, получившие большинство голосов в 225 "одномандатных" округах.
В сентябре прошлого года, после трагедии в Беслане, президент Путин предложил избирать всех депутатов Думы по партийным спискам. Хотя выборы исключительно по партийным спискам практикуются во многих признанных демократиях (например, в Израиле), отмена одномандатных выборов в сегодняшней России, где менее 1% населения принадлежит к той или иной партии, является ударом по демократическому самоуправлению на национальном уровне.
По сравнению с индивидуальными выборами количество требований, предъявляемых к партии, желающей участвовать в выборах (сбор 200 тыс. подписей, не более 10 тыс. из которых могут быть собраны в одном регионе; или вклад в 39 млн рублей – 1,3 млн долларов), делает выборы по партийным спискам дороже, сложнее и уязвимее перед вмешательством со стороны государства и федеральной власти. Кроме того, начиная с 2007 года, новый избирательный закон поднимает порог, необходимый для попадания в Думу с 5% до 7% голосов, отданных за партийный список, затрудняя избрание в парламент.
Опросы общественного мнения свидетельствуют о сильном и устойчивом предпочтении, которое респонденты отдают одномандатному представительству. С 1997 года количество респондентов, выступающих за прямые выборы, в два-пять раз превышало количество тех, кто высказывался за выборы по партийным спискам. В сентябре 2004 года соотношение было 50% против 9%.
К моменту написания этой статьи закон об отмене одномандатных выборов был принят Думой в первом из трех чтений.
Местное самоуправление
Слишком большую и разнообразную, чтобы ей можно было демократически управлять как централизованным, унитарным государством, Россию на протяжении большей части ее истории удерживал сначала авторитаризм царей, а затем однопартийная диктатура СССР. Каждый раз, когда случался коллапс "центра", страна буквально распадалась. Тирания и анархия были единственными альтернативами друг другу до 1995 года, когда президент Борис Ельцин разрешил прямые всенародные выборы региональных губернаторов. Родилось новое российское государство: децентрализованное и демократическое, состоящее из самоуправляющихся провинций.
В сентябре прошлого года Владимир Путин предложил, чтобы губернаторы "выдвигались" Кремлем, а не избирались населением, и 12 декабря 2004 года подписал соответствующий закон, принятый Федеральным собранием. Правительство воспользовалось отсутствием прямого упоминания о выборах губернаторов в конституции страны, чтобы нарушить дух (и почти наверняка букву) основного закона. Это нарушение еще очевиднее, чем в случае "реформ" Федерального собрания, и это признают многие российские наблюдатели.
Согласно российской конституции, "граждане России имеют право избирать и быть избранными в органы местного самоуправления" (Статья 32, Часть 2). Самоуправление, помимо прочего, осуществляется через "выборы", хотя структуру самоуправления "будет определять" население регионов (Статьи 130, Часть 2 и 131, Часть 1). Далее сказано, что 89 регионов "имеют все государственные полномочия", за исключением тех, которые отданы в ведение федерального правительства или совместное ведение центра и региональных властей (Статья 73). В списке обязанностей и полномочий президента (Статьи 83 и 84) ни словом не упоминается "выдвижение" губернаторов.
Нарушив основной закон страны, Путин пустился в очень опасный эксперимент, пытаясь возродить унитарное государство, создавая угрозу дестабилизации и даже распада России. Официальные причины "реформы" – защита людей от неправильного выбора, защита выборов от неподходящих или коррумпированных кандидатов, попытка обуздать жадность или диктаторские замашки губернаторов – многие российские критики считают лекарством, которое хуже болезни, и фиговым листком, прикрывающим истинное желание Кремля: "добиться жесткого подчинения центру". Можно ли управлять Россией как унитарным государством? Как пишет один из российских аналитиков, "безусловно, нельзя". "Вертикаль власти, прославляемая администрацией, начнет гнуться под грузом коррупции, народного недовольства и административной несостоятельности".
Народ с этим согласен. В ходе опроса, проведенного 18 сентября 2004 года, через пять дней после того, как Путин объявил о своем намерении отменить выборы губернаторов, 61% респондентов заявил, что губернаторов должно избирать население регионов, и только 25% высказались за их назначение "руководством страны".
Судебная система и независимость суда
Пожалуй, ни одну важную институцию отступление от революционных завоеваний предыдущего десятилетия не затронуло сильнее, чем российскую судебную систему. Три года назад мы писали, что революция в области права покончила с государственной монополией на отправление правосудия, обеспечив независимость, невозможную до 1991 года.
Конституция 1993 года провозгласила равенство граждан России перед законом и право защищать личные "права и свободы" в суде (Статьи 18, 19 и 46). Она провозгласила "независимость" и несменяемость судей, наделила их иммунитетом от преследований (Стать 121, 122 и 123). Процессуальные действия, гласила она, должны осуществляться на основе "состязательности" защиты и обвинения (Статья 123, Часть 3). От обвиняемых уже не требовали самооговора (Статья 51).
Юрисдикция судов была расширена, а их решения по сотням тысяч исков, поданных гражданами против представителей федеральной и местной власти, укрепляли свободу вероисповедания и даже давали освобождение от призыва на военную службу. Были введены суды присяжных, и доля оправдательных приговоров значительно увеличилась. Появление высшего арбитра и наиболее эффективного инструмента в постсоветской судебной системе, Конституционного суда, который вынес решения не в пользу правительства по ряду важных дел, сыграло жизненно важную роль в становлении гражданского общества.
Правовая революция была формализована в Уголовно-процессуальном кодексе 2001 года, провозгласившем независимость судей и равенство обвинения и защиты; дающего исключительно судам (а не прокурорам) право выдавать ордера на арест, обыск и временное содержание под стражей, гарантирующего право на адвоката и рассмотрение дела судом высшей инстанции.
Наступление на независимость суда. Прямое наступление на независимость суда началось 30 сентября 2004 года, когда Совет Федерации принял закон, изменяющий состав Высшей квалификационной коллегии, назначающей федеральных судей, включая судей Верховного суда и Арбитражного суда, которая пользуется исключительным правом увольнять их.
В настоящее время 18 из 29 членов Высшей квалификационной коллегии избираются на четыре года Всероссийским съездом судей; 10 так называемых "представителей общественных организаций" назначаются Советом Федерации и один – президентом. Теперь предлагается уменьшить коллегию до 21 члена, а съезд судей будет только "рекомендовать" 10 судей, которых президент предлагает утвердить Совету Федерации, тогда как спикер Совета Федерации по-прежнему будет назначать 10 членов, а президент – одного. С согласия большинства членов коллегии, президент сможет увольнять любого из 10 назначенных им членов, а Совету Федерации даются такие же полномочия в отношении "своих" членов. Почти наверняка аналогичные попытки будут предприняты в региональных квалификационных коллегиях.
Помимо "столкновения с конституцией", как выразился председатель Коллегии Валентин Кузнецов (узнавший о предлагаемых изменениях, лишь когда российские журналисты попросили у него комментарий), эта мера нарушает Европейскую хартию о статусе судей 1998 года, которую подписала и Россия. Хартия гласит, что "любое решение, касающееся отбора, назначения, продвижения по службе или прекращения полномочий судьи, закон рассматривает как вмешательство исполнительной и законодательной власти". Председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев назвал прелагаемые изменения "нарушением разделения властей, дающим законодательной и исполнительной власти контроль над юстицией".
В момент написания этой статьи законопроект Совета Федерации еще не принят на рассмотрение Государственной Думой.
Никитин против Сутягина и Данилова. Контраст между правовой атмосферой 1990-х годов и настоящего времени виден при сравнении дел по обвинению в шпионаже. В 1995 году ФСБ арестовала бывшего капитана флота и эколога Александра Никитина и обвинила его в "государственной измене" за шпионаж и разглашение государственной тайны. Никитин заявлял о своей невиновности, ссылаясь на то, что пользовался информацией из открытых и общедоступных источников.
Строя свою защиту на конституционном праве "свободно искать, получать, передавать и распространять информацию", а также на конституционном запрете применять неопубликованные законы и придавать законам обратную силу, Никитин добился решения в свою пользу в Конституционном суде. Дело Никитина стало первым в российской истории оправданием по делу об измене, заведенному спецслужбами.
Спустя несколько лет суды над двумя учеными, обвиненными в аналогичных преступлениях, закончились противоположным результатом. ФСБ обвинила Игоря Сутягина, изучавшего контроль над вооружениями в московском Институте США и Канады, и профессора Валентина Данилова, специалиста по спутниковым технологиям из Красноярского государственного технического университета, в продаже государственных тайн иностранным компаниям. Оба обвиняемых утверждали, что переданная ими информация была основана целиком на открытых источниках.
В деле Сутягина суд сменил состав присяжных, чтобы включить в жюри людей, связанных со спецслужбами, и запретил вести перекрестный допрос. Хотя судья в деле Сутягина сочла, что обвинение не сумело назвать, какие государственные тайны он продал иностранным работодателям, в апреле 2004 года ученого признали виновным и приговорили к 15 годам лишения свободы.
Данилов был оправдан присяжными в декабре 2003 года, но через полгода Верховный суд отменил приговор, согласившись с обвинением в том, что защита оказывала "давление на присяжных". Дело о шпионаже возобновили, и Данилова вновь арестовали. Второй суд, закрытый для публики, прошел осенью 2004 года; судья запретил защите представить свидетельства того, что информация, переданная Даниловым китайской компании, не была секретной. Ученого признали виновным и приговорили к 14 годам.
Карикатурные суды над ЮКОСом и Ходорковским. В 2003 году власти начали преследование владельцев крупнейшей в России частной компании ЮКОС, включая генерального директора Михаила Ходорковского, по обвинению в мошенничестве. Впоследствии в дело были включены обвинения самой компании в неуплате налогов.
Несомненно, возникают законные опасения по поводу того, каким образом огромные личные состояния приобретались в России за сравнительно короткое время в 1990-е годы. Но вне зависимости от фактической стороны дела против ЮКОСа и его владельцев, то, что могло бы стать важным прецедентом беспристрастного и скрупулезного расследования, а затем – честного состязания между обвинением и защитой, все больше превращалось в фарс, написанный обвинением.
В нарушение Уголовно-процессуального кодекса 2001 года, Ходорковскому было отказано в освобождении под залог, несмотря на личные гарантии, предложенные известными либеральными политиками и предпринимателями. Были нарушены также положения, касающиеся взаимоотношений адвокатов с клиентами и конфиденциальности, адвокатам угрожали, их офисы подвергались обыскам. В конце 2004 года генеральная прокуратура выдала ордера на арест двух адвокатов ЮКОСа, бежавших за границу. Двух членов команды ЮКОСа, оставшихся в России, арестовали и обвинили в мошенничестве, отмывании денег и неуплате налогов.
Одним из множества примеров небрежности и предвзятости является то, что судье по делу ЮКОСа понадобилось всего три дня на изучение сотен томов налоговой документации и подготовку обвинительного заключения. Судей, которые пытались изучить дело объективно, председатель Мосгорсуда увольняла или отстраняла от дела. В результате в русском языке появилось новое выражение "басманный суд", означающее нечестное рассмотрение дела, – по имени районного суда, где начиналось рассмотрение дела ЮКОСа.
Наследие революции: сопротивляющиеся институции
Несмотря на гротескные заявления о том, что России самое место в категории "несвободных" стран, к каковым относятся тоталитарные Северная Корея, Ливия, Куба и Туркмения, или диктатур вроде Узбекистана и Пакистана, демократические институции страны вовсе не мертвы, хотя слабы и часто повреждены. Подобно порокам "функционирующих" институций, названных выше, они неотделимы от ответственного анализа перспектив России.
Сегодня граждане России могут свободно ездить за границу, уезжать из страны, эмигрировать и возвращаться. Христиане, мусульмане и иудеи беспрепятственно молятся в церквях, мечетях и синагогах. После резкого увеличения их числа в 1990-е годы количество храмов, а также религиозных школ, детских садов и курсов для взрослых продолжает расти.
По оценке Николая Петро, ведущего специалиста по местному самоуправлению в постсоветской России, в стране сегодня насчитывается 350 тыс. некоммерческих неправительственных организаций. Он отмечает, что "в России нет ни одного региона, где меньше десятка зарегистрированных политических партий и двух десятков политических ассоциаций". По словам Даниила Мещерякова, исполнительного директора Московской хельсинской группы, участие молодых профессионалов в правозащитном движении растет, и "волна инициативы идет снизу".
Конституция
Хотя ее часто и заслуженно критикуют, российская конституция 1993 года является удивительным прорывом в политической истории страны. Основной закон провозглашает, что "человек, его права и свободы" являются "высшей ценностью", а их признание, соблюдение и защита – "обязанностью государства". В числе других "базовых принципов" российского государства названы частная собственность, "идеологическое многообразие" и многопартийность. Нельзя устанавливать официальную государственную идеологию и религию. Отдельные статьи конституции гарантируют свободу вероисповедания, слова, демонстраций и СМИ.
Парламентская оппозиция. Далеко не такой бессильный, каким его часто изображают, российский парламент имеет в своем распоряжении мощные конституционные инструменты. Так, в период преобладания оппозиции, в 1995-1999 годах, когда Дума фактически превратилась в штаб левых "патриотов", парламенту удалось на годы заблокировать предлагаемые правительством законопроекты. Оппозиция похоронила такие жизненно важные меры, как постсоветские налоговый и трудовой кодекс, раздел и приватизация "естественных монополий" (газ, электричество, железные дороги), частичную приватизацию жилищно-коммунальной и пенсионной системы. В нескольких случаях (в том числе, трижды весной и летом 1997 года) парламенту удавалось двумя третями голосов в обеих палатах преодолеть президентское вето на законы, запрещающие покупку и продажу сельскохозяйственных земель или ограничивающие свободу вероисповедания.
В вопросах, которые являются конституционной прерогативой законодательной власти, Дума в 1990-е годы не стеснялась игнорировать желания Кремля. Например, в 1994 году она амнистировала лидеров августовского путча 1991 года и октябрьского восстания 1993 года. В начале 1999 года Дума инициировала импичмент Ельцина, но не сумела набрать необходимые 300 голосов ни по одной из четырех статей.
Результаты выборов, а не пороки конституции. В основе нынешнего отсутствия противовеса Кремлю лежат не системные пороки конституционных положений, а результаты выборов 2003 года, на которых прокремлевская партия "Единая Россия" получила большинство мест, количество коммунистов уменьшилось вдвое, а правоцентристские либеральные партии не сумели преодолеть 5-процентный барьер. Оппозиция уменьшилась примерно до четверти состава палаты. В результате в законодательной и исполнительной ветвях доминирует одна и та же "партия власти".
Однако такое единство вряд ли сохранится. Еще в феврале прошлого года "Единая Россия" воздержалась при голосовании о недоверии правительству. Разочарование избирателей в "Единой России" усиливается, и все больше россиян понимают необходимость жизнеспособной оппозиции, так что парламентские выборы 2007 года вполне могут кончиться гибелью "Единой России" и ростом влияния оппозиции.
Конечно, чтобы это произошло, голосование и подсчет голосов должны быть честными. С другой стороны, если режим решит прибегнуть к фальсификации в национальных масштабах (которую легко будет доказать, сравнив результаты предвыборных опросов и опросов на выходе с участков с официальными цифрами), он может столкнуться с угрозой массовых протестов, как это было в Грузии, на Украине и в Киргизии.
Свобода слова
Реакция общества на резкий поворот режима к авторитаризму в сентябре-октябре 2004 года была отнюдь не спокойной. В последующие месяцы прошло более десятка конференций, "круглых столов", пикетов и митингов, на которых критиковали "реформы" Путина. 12 декабря на Гражданский конгресс в Москву съехалось 1,5 тыс. активистов и правозащитников со всей России. Жесткая декларация, принятая конгрессом, требовала от правительства "соблюдения" конституции.
Демократическая оппозиционная группа ведущих либеральных политиков и активистов "Комитет 2008" была создана для подготовки к новым президентским выборам. 15 февраля лидеры комитета собрались в Москве, чтобы обсудить создание оппозиционной политической партии.
Все лидеры оппозиции в России, за исключением Михаила Ходорковского, остаются на свободе. В их числе наиболее ярые критики режима: депутат Думы Сергей Глазьев, бывший сопредседатель левонационалистической партии "Родина";
В марте на пресс-конференции в Москве бывший премьер-министр Михаил Касьянов заявил, что Россия идет по "неверному пути", движется в "неправильном" направлении, что "отрицательно сказывается на экономическом и социальном развитии страны". Намекнув на возможность своего участия в президентских выборах 2008 года в качестве антикремлевского кандидата, Касьянов заявил, что "важно не то, кого выберут в 2008 году, а то, чтобы он возглавил движение к демократическим ценностям". О заявлении Касьянова сообщили все крупные российские газеты.
Иногда свобода слова распространяется даже на чеченское сопротивление. 8 марта радиостанция "Эхо Москвы", специализирующаяся на интервью с независимыми политическими экспертами и представителями оппозиции, передала в эфир комментарии Ахмеда Закаева, лидера чеченского сопротивления, которого Россия объявила в розыск по обвинениям в терроризме и экстрадиции которого из Британии безуспешно добивается уже не первый год. Говоря об убийстве лидера сопротивления и бывшего президента Чечни Аслана Масхадова, Закаев заявил, что "смерть Масхадова приведет к всплеску терроризма в Чечне и во всей России.
Солдатские матери. В последние месяцы популярная общественная организация Союз солдатских матерей, которая с 1989 года помогла тысячам призывников избежать призыва или комиссоваться, предоставляя юридические и медицинские консультации, решила стать политической партией. Объединенная народная партия солдатских матерей, которая намерена бороться за места в Думе в 2007 году, в ноябре провела в Москве учредительный съезд. В нем участвовало 164 делегата из 50 регионов.
В ответ на заявление министерства обороны о намерении резко уменьшить количество причин для освобождения от призыва, Союз солдатских матерей начал подготовку к общенациональному референдуму по вопросам призыва, отсрочек и перехода к добровольной службе в вооруженных силах.
Организация, которую ненавидят российские военные, пытается выступить в роли посредника по мирному урегулированию чеченского кризиса. В марте лидеры организации ездили в Лондон встречаться с Ахмедом Закаевым. Они пришли к единому мнению о том, что конфликт нельзя урегулировать силовыми методами, и обвинили Москву в "недальновидной и преступной политике" за войну в Чечне и "спровоцированный ею терроризм".
Свобода прессы и электронных СМИ
Хотя в последние годы некоторые издатели и рекламодатели прислушались к "намекам" Кремля и "приглушили", а то и вовсе закрыли свои издания, многие этого не сделали. Сегодня в России можно найти печатные издания, представляющие весь политический спектр. Среди изданий, яростно и открыто выступающих против режима, левонационалистическая газета "Завтра", помещающая злые карикатуры на Путина; леволиберальная "Новая газета", праволиберальные "Новое время" и "Московские новости", последнюю из которых до сих пор финансирует фонд Михаила Ходорковского "Открытая Россия". Каждый, у кого достаточно денег, может открыть газету или журнал. Частным лицам принадлежат 7 тыс. газет и журналов из 35 тыс. выходящих в стране.
Пока ни одного российского журналиста не посадили за то, что он пишет, и все критики режима могут публиковать свои тексты, в том числе Евгения Альбац, Маша Гессен, Мария Липман, Валерия Новодворская, Анна Политковская, Леонид Радзиховский и Виктор Шендерович. Такие независимые и уважаемые эксперты, как Павел Фенгельгауэр, Александр Гольц, Николай Петров, Андрей Пионтковский, Лилия Шевцова и Дмитрий Тренин тоже не испытывают трудностей в доведении своих взглядов до аудитории через газеты, радио и телевидение.
Довольно неожиданным источником критики правительства является таблоид "Московский комсомолец", тираж которого в Москве достигает примерно 1,5 млн. Помимо криминальной хроники и элитных сплетен, "Московский комсомолец" ежедневно предлагает хорошую подборку наиболее важных новостей, часто идущих вразрез с "официальной линией". Прошедшей зимой таблоид опубликовал серию вымышленных "писем президенту", содержащих "бранную критику" политики Путина.
Хотя тиражи других независимых газет и журналов намного меньше (значительно меньше, чем аудитории контролируемого правительством телевидения), их ежедневно читают несколько миллионов представителей элиты и среднего класса, чье влияние на политику и экономику несоизмеримо с их численностью.
На телевидении господствует Кремль, но ему далеко до однообразия советской поры. Правительственная политика не остается запретной для критики, а вечерних выпусках новостей можно увидеть сюжеты о насильственных преступлениях, стихийных бедствиях, бедности, коррупции, некомпетентности и других должностных нарушениях, обычных для местной власти.
Несмотря на то что он далек от того, чем был при Ельцине, частный канал НТВ, когда-то принадлежавший империи "Медиа-Мост" Владимира Гусинского, живущего в добровольном изгнании, "подробно и сочувственно" освещал "оранжевую революцию" на Украине, несмотря на откровенно пренебрежительное отношение Кремля к этому движению.
Меньший частный канал, "REN TV", заходит в своей объективности еще дальше. По словам одного российского обозревателя, канал "не превратился в рупор пропаганды".
Помимо четырех московских телеканалов существует 750 местных и кабельных каналов, примерно по восемь в каждом регионе, почти 200 из которых принадлежат частным лицам. В целом они более независимы, чем национальные каналы. "Они объективнее, беспристрастнее, стремятся показать все аспекты проблемы", – заявил американскому журналисту директор Центра СМИ и права при МГУ.
Свобода демонстраций
В феврале сотни тысяч людей по всей России участвовали в акциях протеста против замены льгот неадекватными денежными выплатами. В день общенациональной акции протеста 12 февраля от 250 тыс. (по официальной оценке) до 800 тыс. человек (по оценке организаторов) вышли на улицы. На предыдущей неделе вблизи Кремля прошла демонстрация против отмены прямых выборов губернаторов, митинг в центре Петербурга против отсутствия освещения деятельности оппозиции на телевидении и акции протеста транспортников, протестующих против повышения цен на бензин, в ряде крупных городов.
Одновременно появилось оппозиционное студенческое движение. Организацию "Идущие без Путина" возглавляет Роман Доброхотов, 21-летний студент Московского государственного института международных отношений. Опираясь на опыт украинской молодежной организации "Пора", ставшей костяком уличных протестов во время "оранжевой революции", "Идущие без Путина" планируют уличные акции протеста.
"Нашими ценностями являются либеральная демократия, гражданские права и свобода", – заявил Доброхотов, на котором была оранжевая рубашка, на пресс-конференции в московском офисе партии "Яблоко". "В первые четыре года режима Путина у людей была надежда, – добавил он. – Сегодня люди понимают, что при авторитарном режиме развитие невозможно. Это правительство, эта система им не подходят". Стремясь создать оппозиционное студенческое движение, организация ставит себе задачу "стать авангардом общественной оппозиции режиму Путина".
Институциональное равновесие
Какой бы вердикт не вынесла история президентству Путина, его режим оказался важным диагностическим инструментом для обнаружения или подтверждения системных заболеваний российской политики и ее здоровых сегментов, способных выдержать центростремительное давление.
Некоторые институциональные пороки и уязвимости, открывшие возможности для авторитарных проектов, коренятся в конституционной двусмысленности, неполноте и отсутствии законов, включая законы, которыми регулируются выборы обеих палат Федерального собрания и региональных губернаторов. В других случаях, например, в ситуации с постсоветской судебной системой, законы точны и адекватны, но их игнорируют из-за равнодушия общества или отсутствия эффективных механизмов общественного контроля.
В то же время многие институции, созданные революцией 1991 года, оказались жизнеспособными. В их число входит относительная свобода прессы и демонстраций, терпимое отношение к оппозиции и несогласию, которые оказались неотделимыми от мобилизации демократических сил в авторитарных обществах Грузии, Украины и Киргизии. В случае России эти свободы заложены в конституцию 1993 года, отнюдь не пережившую свою полезность.
Наконец, институциональный анализ российской политики обнаруживает противоречивую систему в состоянии неустойчивого равновесия. Это не может продлиться долго. Либо режим разовьется в полномасштабный "классический" авторитаризм, который последовательно разрушит все ключевые демократические структуры, либо произойдет возврат к революционному наследию разделения властей, свободы всех СМИ, независимости юстиции и отделения власти от собственности.
Ближайшие несколько лет станут решающими для ответа на этот вопрос.
"Американский институт предпринимательства в области исследований социальной политики" (AEI)
