Победа Ющенко знаменует собой ключевой момент в судьбе Европы. Киевская битва послужила тому, чтобы настроить всех на одну волну, пишет известный журналист Андре Глюксман в итальянской газете "Corriere Della Sera". Находясь в плену очередного русского миража, многие из нас - слишком многие - удовлетворялись тем, что представляли себе Россию как бесповоротно пошедшую по правильному пути. Многие жили иллюзиями. Соревновались друг с другом в том, чтобы поухаживать за Владимиром Путиным: начиная с лидеров, выступавших за вмешательство в Ираке - Сильвио Берлускони и Тони Блэра - до твердых противников вмешательства - Жака Ширака и Герхарда Шредера - все боролись за привилегию пригласить российского президента на свои виллы, отправлялись в Санкт-Петербург, в Москве, безо всякой иронии, курили фимиам новому певцу демократии, засевшему на горе чеченских трупов.
Украинское восстание должно посеять сомнения у тех, кто слаб на ухо. Путин не контролировал ни свои инициативы, ни свой язык. Он безо всякого стыда вмешался в дела государства, о независимости которого забыл. Его союзники - местная мафия - правили с помощью государственной лжи, запугивания и махинаций с выборами, и доходили даже до того, что, в случае необходимости, ликвидировали журналистов и оппозиционеров с помощью ножа или яда. Путин принадлежит к номенклатуре, которая, после семидесяти лет коммунизма и десяти лет посткоммунистического мародерства, уже ни во что не верит: людей из бывших советских 'спецслужб' правда не интересует.
По их мнению, слова можно использовать как угодно. Речь не идет об убеждении кого-то, речь идет о победе. Манипуляции с выборами на Украине, беспорядочные бомбардировки на Кавказе - любые средства хороши для сохранения власти и, если возможно, для ее продления. Для них в любом провале виновата недоброжелательность того, кто находится перед ними, а не собственная слепота. Отвечая международной печати, Путин обличает 'перманентную революцию' и ее 'опасные беспорядки'. Он презирает толпу, которая выгнала Милошевича в Белграде, 'розовые' и 'оранжевые' революции, которые вымели вон постсоветских марионеток в Грузии и на Украине.
Сам того не понимая, он обрисовывает заслуживающий глубочайшего уважения феномен, протяженное во времени восстание, начавшееся в Познани и Будапеште в 1955-56 годах, продолженное российским диссидентством шестидесятых, потом, в 1968-м, - Прагой, борьбой 'Солидарности' в восьмидесятые годы, падением Берлинской стены и медленной, болезненной демократизацией Центральной Европы. Кремлю не нравятся эти следующие одно за другим восстания свободы. Выбранный Путиным термин 'Перманентная революция' демонстрирует присущую московским хозяевам неспособность обновлять свой словарь и отсутствие у них убеждений (исключением был Горбачев).
Антитоталитаристские революции не имеют ничего общего с Троцким, о чем свидетельствуют сохранившиеся сегодня останки троцкизма: разбросанные по факультетам западных университетов, круглосуточно мобилизованные против Буша и никогда - против российских жестокостей в Чечне. Наши элиты ошибаются, упорствуя в своем убеждении, что Россия, после того, как она похоронила свой коммунизм, в любом случае пойдет прямо к западному счастью.
На Кавказе он поставил рекорд пожарного-поджигателя. Уже пять лет он продолжает войну против тысячи или двух тысяч «террористов», которую официально должен был выиграть. Какое фиаско! Трудно считать 'просвещенным' главу государства, который в конце 2004 года летает на вертолете над руинами чеченской столицы, разглядывает свои деяния - полностью разрушенный город - и восклицает: 'Это отвратительно!'. Путин - это бомба замедленного действия у наших границ.
