Жажда, отсутствие у заложников воды – один из самых драматичных эпизодов в описании трагедии в Беслане. Мы ни в коем случае не собираемся оправдывать тех, кто способен захватывать детей в заложники. Тем более не собираемся оправдывать тех, кто способен подвергать людей, тем более детей, непереносимым мукам жажды. И хотим четко и недвусмысленно заявить об этом, прежде чем поделиться с читателями своими рассуждениями. А порождены эти рассуждения тем, что в различных публикациях, телерепортажах и на интернет-форумах наиболее гневные комментарии были посвящены именно этому факту: захватчики лишили детей воды, и поэтому те были вынуждены пить свою мочу.
Трагедия есть трагедия: недостойно и низко пытаться измерить какими-то рациональными мерками безмерное горе людей, потерявших самое ценное, самое святое и неприкосновенное в этой жизни – своих детей. Такие попытки – высшее, а точнее, низшее проявление кощунства. Но не является ли еще более кощунственным пытаться усугубить горе людей и ярость их преувеличениями мук, которые довелось испытать несчастным детям перед гибелью? Мы говорим о той самой жажде. Были ли эти муки столь непереносимыми? Действительно ли детям приходилось пить то, что люди пьют для того, чтобы предотвратить наступающую от обезвоживания смерть?
Понимаем, что сама постановка этих вопросов вызовет у многих ярость. Тем не менее, эта ярость все же более приемлема в нашей трагической действительности, чем паранойя, которую порождают в обществе проклятые профессионалы, умеющие трансмутировать энергию чужого горя (которое их самих, Бог тому свидетель, совсем не трогает) в энергию разрушительной, слепой ненависти, направляемой в заранее заданное русло. Именно потому решились мы перечитать все сообщения о кризисе с водой в захваченной школе, чтобы убедить читателей, что в этом вопросе не все так однозначно, как сегодня единодушно рисуют политизированные российские СМИ.
Вспомним, что заложники в школе были захвачена утром 1 сентября, в среду. Освобождение заложников (если это можно называть освобождением) состоялось через двое суток, днем в пятницу. Мы вполне можем допустить, что в душном спортзале с закрытыми окнами, где в тесном пространстве сосредоточено более тысячи человек, при жаркой погоде и полном отсутствии воды, людей по прошествии двух суток начала томить невыносимая жажда, которую они вынуждены были удовлетворять названным способом.
Но были ли окна спортзала закрыты? Стояла ли в эти двое суток жара? Были ли заложники лишены воды все время, которое они провели в захваченной школе? У нас будет много вопросов по этому поводу. Поставим первый из них: Если в школе и, в частности, в спортзале действительно не было воды, то кто в этом виноват? Александр Хинштейн в «Московском Комсомольце» пишет:
«Когда начался захват, первое время никто вообще ничего не понимал. Поначалу были иллюзии, что возможно повторение сценария “Норд-Оста”: снабжать заложников водой и едой, отправлять парламентеров и тележурналистов. Но уже первые шаги боевиков показали: “мягкого” варианта не будет.
После того как их снабдили средствами связи, они передали: не включите воду — через десять минут двое заложников будут убиты. Не включили. Террористы убили двоих детей и выбросили тела.
“Не включите свет — снова убьем двоих!” Не включили. Через десять минут — еще два трупа. (Накануне третьего дня осады, поздно вечером, боевиков предупредили: “Объявлено штормовое предупреждение. Возможно самопроизвольное отключение света”. — “Держите провода руками, — ответил главарь. — Иначе каждые 10 минут будем убивать по два заложника. И так — всю ночь”.)».
Условно согласимся с тем, что захватчики убили четверых детей, хотя, кроме Хинштейна, ни один из заложников или внешних наблюдателей не подтверждает этого факта. Мы еще вернемся к «убийству детей», но пока нас интересует только вопрос наличия или отсутствия в школе воды. И по этому вопросу мы получаем первое сведение: воду в школе отключили «дяди-спасатели», для которых, как всегда в России, главное – «спасти жизни детей». Так сказать, в полном соответствии с заявлением Путина, которое он сделал в тот же день 2 сентября во время встречи с королем Иордании Абдаллой II:
«Главная наша задача заключается, конечно, в том, чтобы в сложившейся ситуации спасти жизнь и здоровье тех, кто оказался в заложниках. Все действия наших сил, которые занимаются освобождением заложников, будут посвящены и подчинены исключительной этой задаче».
Вероятно, «исключительно» в русле этой задачи и отключили воду заложникам: чтобы расстреливали детей, а оставшиеся в живых мучились жаждой. Не исключено, что свет отключился из-за сильной грозы. Однако водопроводным трубам, проложенным под землей, ливень не может повредить. Воду отключили и не стали включать даже (если верить Хинштейну) после расстрела двоих детей.
Однако дальше тот же Хинштейн в той же статье пишет:
«Отныне план боевиков стал ясен окончательно. Они рассчитали все четко. Без воды и еды уже на четвертые-пятые сутки дети начали бы умирать. Идти на штурм спецназ не мог: рядом со школой собрался весь город. (…) Сильнее всего на людей действовало то, что боевики не пропускали в здание ни воду, ни еду. Наверное, если бы не это обстоятельство, родственники вели бы себя гораздо спокойнее. Но, видя, как жадно, задыхаясь пьют воду освобожденные дети, толпа заходилась в неистовстве».
Это что же получается? Отключение воды – «план боевиков»? Если отключение воды является их планом, то зачем «боевикам» требовать от «спасателей» ее подключения, да еще расстреливать детей за отказ это сделать? Если отсутствие воды является вашим планом и ее кто-то отключает, то это должно вас только радовать. Зачем же так упорно добиваться разрушения своих планов, расстреливая детей для быстрейшего их разрушения? Но в том то и дело, что вода (как и электричество) в школе не были отключены и Хинштейн попросту врет, путаясь в своем вранье. Врет про отключение воды и врет про расстрелы детей с требованием ее подключить.
Обратим внимание еще на одну деталь. Хинштейн утверждает, что «боевики» стали требовать подключения воды после того, как их снабдили средствами связи: «После того как их снабдили средствами связи, они передали: не включите воду – через десять минут двое заложников будут убиты». И в этой же статье говорит: «Рано утром 2 сентября Гуцериев позвонил боевикам по мобильному телефону. Все разговоры шли с включенным динамиком». Значит, по Хинштейну получается, что положение с водой в школе стало кризисным во всяком случае уже утром 2 сентября, через сутки после захвата. Так ли это?
Напомним, что экс-президент Ингушетии Руслан Аушев днем 2 августа приехал в Беслан, вошел в здание школы и после этого посещения (около16:30) захватчики освободили 26 заложников – женщин и детей. Освобожденные женщины рассказали, какова в школе ситуация с водой. Залина Дзандарова (27 лет), одна из освобожденных Аушевым заложниц, рассказывает:
«Мы сидели на полу. Конечно, они угрожали, нервничали, особенно когда в зале был шум. Стреляли в воздух. Приставляли автоматы к виску, поднимали некоторых парней, говорили, если будет шум в зале – всех расстреляем. Но никого не убили. Первое время они нам давали воду и разрешали в туалет ходить, и в коридор выглянуть. Мамаш с грудными детьми с самого начала перевели даже в другие комнаты жить. А один террорист втихаря от других носил женщине сухое молоко, мальчик его ел» (Газета.Ру, 03.09.04г.).
«Первое время» – это сколько? Час после захвата, пять часов, сутки? Другая освобожденная Аушевым женщина по имени Зара свидетельствует: «Всех заложников в спортзале разделили на три группы. В одной мы, матери с маленькими детьми, в другой – дети постарше, а в третьей – наши мужчины. Там в спортзале есть душевые, и боевики разрешали пить воду из-под крана. А заведующей школьной столовой разрешили готовить еду. Ну, из того, что там было,– муки, крупы, консервов. В туалет они даже детей и женщин сопровождали. Этой ночью, когда был сильный дождь, а потом началась гроза и был сильный удар грома, боевики решили, что нас штурмуют. Забегали, стали затворы передергивать, а потом увели наших мужчин, как мы потом узнали, на второй этаж. Они там до сих пор сидят в кабинете химии» («Коммерсант», 03.09.04г.).
Значит, получается, что на момент освобождения Аушевым 26 заложников, то есть до вечера 2 сентября, заложники и пили, и ели. Состояние освобожденных Аушевым заложников было освидетельствовано в местной больнице, куда их доставили на обследование. «Всех освобожденных (Аушевым) женщин с детьми вначале отправили в больницу для обследования их состояния, после чего отправили по домам, сообщили в оперативном штабе МЧС РФ в Беслане. Физическое состояние освобожденных заложников нормальное, однако очевидно, что морально они истощены» («Коммерсант», 03.09.04г.).
И еще свидетельство освобожденных заложников: «Спустя полчаса было объявлено, что террористы после встречи с Русланом Аушевым отпустили 26 человек: 11 женщин и 15 детей. После этого господин Аушев, как пояснили в штабе, временно отошел от переговорного процесса. Бывших заложников отправили в горбольницу Беслана. Освобожденные женщины звонили оттуда домой и рассказывали, что боевики к ним относились нормально» («Коммерсант», 03.09.04г.).
То, что заложники имели до вечера 2 сентября воду и еду, подтверждает и НТВ, который с тревогой отмечает: «Имевшиеся в школьной столовой запасы продуктов, которыми кормили детей, на исходе. По данным НТВ, детей, находящихся в заложниках в школе, кормили запасами продуктов, оставшимися в школьной столовой, кроме того, они могут пить водопроводную воду. Есть свет, работает канализация» ((Newsru.com, 3 сентября). Никто не говорит, что воды и питания нет. НТВ бьет тревогу, что «запасы продуктов, которыми кормили детей, на исходе». На исходе, но еще не кончились. А вода поступает бесперебойно.
До вечера 2 сентября у заложников была еда, было питье и спортзал, кстати, тоже не был наглухо закрыт. Газета.Ру приводит свидетельство Залины Дзандаровой (одна из освобожденных Аушевым заложниц, которую мы уже цитировали выше): «Люди лежат друг на друге. Нас разделили. Тех, кому было совсем плохо, поместили в раздевалке. Мужчин-заложников заставили выбить стекла, потому что в спортзале нечем было дышать", - утверждает Дзандарова. Отметим, что в ночь на пятницу начальник информационно-аналитического управления при президенте Северной Осетии Лев Дзугаев сообщил, что в спортзале, где находятся заложники, не душно, потому что почти все стекла выбиты» (Газета.ру, 3 сентября). Вспомним, что в Беслане в эти дни шли ливневые дожди.
Менее чем через сутки после свидетельств отпущенных из школы заложников начался штурм. Даже если допустить, что сразу же вслед за освобождением 26 человек захватчики запретили оставшимся пить воду, их состояние не могло быть столь ужасным, чтобы им пришлось удовлетворять жажду тем способом, который рисуют российские журналисты и политики. За 15-20 часов отсутствия воды просто невозможно дойти до этого состояния. Ведь сам главный специалист по спасению заложников, особенно детей, Леонид Рошаль еще утром 3 сентября уверял родственников заложников в том, что угрозы жизням детей, которые находятся в здании школы без еды и воды, пока нет. «У нас в запасе восемь-девять дней. Сегодня угрозы жизни – даже без воды – нет ни одному ребенку. Это я вам говорю как детский врач» (Newsru.com, 3 сентября).
Мы ни в коем случае не пытаемся утверждать, что захваченным в Беслане в заложники детям и взрослым не пришлось переносить ужасные физические и психологические муки. Однако пытаться представить эти муки еще более нестерпимыми чем они были на самом деле, – ради политической конъюнктуры, – подло и бесчеловечно. Из приведенных нами свидетельств следует, что до вечера 2 сентября заложники могли удовлетворять жажду и голод. Окна спортзала специально, – по приказу захватчиков, – были разбиты для поступления в помещение свежего воздуха. Захватчики стреляли в воздух, требовали не шуметь «говорили, если будет шум в зале – всех расстреляем. Но никого не убили» (Залина Дзандарова). Не было никаких расстрелов детей «с требованием пустить воду в школу» – Хинштейн беззастенчиво врет.
Известный своими давними и прочными связями с КГБ-ФСБ Хинштейн врет не только про воду. Он врет и про письмо с подписью «раба Аллаха Басаева», адресованное «его превосходительству Путину». Но об этом – в следующий раз.
Алхазур Эрбиев, для Чеченпресс, 13.09.04г.
