Итальянская газета публикует перевод интервью, которое Борис Березовский дал изданию European Viewpoint

- Сколько ни используй железный кулак в Чечне, угроза терроризма только растет, о чем свидетельствует недавнее страшное нападение на школу в Беслане. Как лучше всего бороться с этим феноменом?

- Первый вопрос, на который нужно дать ответ, следующий: что такое терроризм? Захватить тысячу детей и их родителей в школе, что приведет к гибели сотен людей, – это, без сомнения, терроризм. Но когда российские войска, которые Владимир Путин послал в Чечню, осуществляют геноцид, убивая и калеча сотни детей, разве это не терроризм? Терроризм порождает терроризм. А кто принес этот терроризм в Чечню? Путин. Он террорист номер один. Поэтому единственный способ остановить терроризм – это прекратить военные действия в Чечне и так же, как Ельцин в 1996 году, искать соглашения с чеченцами через их законного президента Аслана Масхадова.

В своем отношении к Масхадову Москва противоречит сама себе. С одной стороны, утверждается, что он не контролирует чеченские вооруженные группы и поэтому с ним вести переговоры бесполезно. С другой стороны, Путин говорит, что за всеми терактами в России стоит Масхадов. Разве могут быть верными оба утверждения? Это не логично. На самом деле мы знаем, что Масхадов контролирует ситуацию в целом, скажем, на 90 процентов. Как я уяснил по личному опыту в 1996 году, если Москва будет вести с ним переговоры, то большая часть чеченцев сплотится вокруг него. Объединить чеченцев, а не разделять их, как это делает Путин, – вот ключ к прекращению конфликта.

Масхадов ненавидел Ельцина, однако согласился вести с ним переговоры, потому что понял, что тот боролся за целостность России. Путин же борется только с чеченцами. Он – преступник, виновный в геноциде. Поэтому Масхадов согласится вести переговоры только при международном посредничестве. А оно может быть осуществлено на трех уровнях. Лучше всего для России будет посредничество других стран СНГ, например Украины, Казахстана, Армении, быть может, даже Грузии, которые уже прошли через процесс отделения от советской империи. Или же в игру может вступить Европа. Это было бы лучше для чеченцев, но менее выгодно для России. И наконец, может быть задействована ООН, что лучше всего для чеченцев, однако плохо для России.

- Какой видится цель переговоров?

- Один из основных принципов демократического и либерального государства – это децентрализация власти. В 1993 году эта аксиома была введена в новую российскую конституцию, которая разрешает выбирать губернаторов, полностью контролирующих свой регион, и мэров, осуществляющих такую же функцию в городах. Идея состояла в том, чтобы власть перестала быть иерархической и централизованной и стала автономной. Конечно, вопрос был в том, как поощрять политическую и экономическую децентрализацию, не допуская при этом распада. Во время правления Ельцина мы преодолели самый мрачный период раздробленности и были на пути к построению более автономной, современной и открытой системы государства. Путин пошел по другому пути. Он пытается вновь внедрить в России ту же самую жестко централизованную советскую систему, в эту схему вписывается и военная кампания против Чечни. Это серьезная ошибка. Это не сработало в Советском Союзе, не сработает и в России.

Я лично против независимости Чечни. Если мы сегодня предоставим независимость Чечне, то завтра должны будем предоставить ее Татарстану, затем Ингушетии и так далее. Это будет крах России. Основа соглашения следующая: общая оборона и экономика, по возможности под юрисдикцией верховной судебной власти России, в сочетании с политической и культурной автономией Чечни. Но Кремль этого не хочет. У него имперское мышление.

- Путин сказал, что начинать диалог с Масхадовым – это как если бы США начали диалог с Усамой бен Ладеном. Вы согласны?

- Это чистое лицемерие. Чеченский кризис – это локальный кризис, а не международный терроризм. Масхадов готов к переговорам, а бен Ладен – нет. Конечно, некоторые чеченцы – террористы, но не все, так же, как и палестинцы. В обоих случаях проблема – это отчаянное стремление к самоопределению. И так же, как в палестинском конфликте, время поджимает. Вырастает новое поколение, гораздо более радикальное, чем Масхадов. Это молодежь, которая выросла на войне, умеющая обращаться с оружием с детства и способная на все. По крайней мере, у Масхадова и Закаева есть культура и образование, с ними можно говорить. Однако это нужно делать сейчас.

Натан Гардельс («Lа Stampа»)