Ночь с 1 на 2 сентября.

— Почему вы лжете? — бросали в лицо журналистам женщины у ДК в Беслане. Тогда еще никто не знал, что происходит в школе, — все только вздрагивали от автоматных очередей. 52 часа — с момента захвата детей и до начала штурма — весь город был на площади и все ждал, когда же наконец выйдет хоть кто-то из “большого начальства” и скажет, что происходит с их детьми, успокоит хотя бы казенной фразой: “Все под контролем”.

В такие моменты всегда хочется надеяться, что есть человек, который знает, как противостоять террору. И людям на площади, и нам, журналистам, важно было его видеть, знать, что он рядом.

Но... Владимир Путин был занят более серьезными делами — по телевизору показали, как он встречается с королем Иордании. Александр Дзасохов вообще превратился в какую-то мифическую фигуру. А убитые горем люди получили от властей “354 заложника” и “пустую” кассету, кадры которой теперь увидел весь мир: дети и взрослые сидят на полу, подняв руки, а террористы в масках развешивают, как гирлянды, взрывчатку.

Власти не хотели шокировать страну и весь мир — такое было объяснение вранью.

3 сентября в Беслан прилетел депутат Госдумы Асламбек Аслаханов, которого также желали видеть террористы. После того, что условно теперь называется штурмом, он первым вышел к прессе. И тогда его перед телекамерами окружили мужчины и, негодуя, бросили в глаза: “Где ты был, когда ты был нужен нашим детям? Почему не приехал, когда все здесь тебя ждали? Ты — гов...о, а не мужик!” Аслаханов до того растерялся, что первая его фраза была такая: “Да, я не мужик!”

Эту перепалку не показал ни один канал, хотя все журналисты это видели. Вместо этого в эфире был уверенный в себе депутат: “Я летел в Беслан с четкой установкой Кремля, с четкой задачей президента: решить проблему политическим путем”.

В общем, все как всегда.