Эпиграф: 'Оставь надежду всяк сюда входящий'.

(Цитата из Данте при входе на один из российских контрольных пунктов в Грозном)

Успокоимся, братья по Европе. Все идет отлично в этом лучшем из миров. Должен признаться, что на одно мгновение я испугался. Я испугался того, что, допуская у наших дверей колониальную войну на уничтожение и не говоря ни слова, не продали ли мы свою душу. Я испугался того, что, приглашая к собственному столу как брата бывшего офицера КГБ, армия которого убивает целый народ, наши руководители поглумились над основополагающими принципами европейского проекта.

Но особенно я испугался за тех гражданских лиц, покинутых всем миром, когда музей 'Холокоста' в Вашингтоне поставил Чечню на первое место в своем Genocide Watch. И, наконец, я испугался, когда, спрятавшись в этой стране-мученице, я увидел по телевизору Владимира Путина, который важничал в Риме, в Мадриде, в Берлине. Я испугался, но ошибался.

И вот я спокоен, можем вернуться к нашим дискуссиям об американском империализме, о Гуантанамо, об Уолл-стрите и генетически модифицированных продуктах, потому что, признаем это, мы не сильно волнуемся из-за этих вопросов. Мировое общественное мнение правильно делает, что совсем не беспокоится о тяжелом кресте, который несет примерно миллион чеченцев: они не существуют. И смотреть нечего, и указывать не на что.

Грозный, первая европейская столица, полностью сравненная с землей после Варшавы 1944 года? Десятки тысяч убитых и сотни тысяч беженцев? Убийства, насилия, 'зачистки', пытки в 'фильтрационных лагерях', кровопролития в Грозном, Ведено или Комсомольске? 'Байки!' Как сказал Сильвио Берлускони. В Грозном все хорошо.

Президентские выборы назначены на 29 августа, все утвержденные кандидаты - за Кремль. Другие смельчаки выведены из игры. Можете быт уверены, участие в выборах будет впечатляющим, даже если никто не придет к урнам. 'Хороший' кандидат, генерал Алу Алханов победит триумфально, по-советски. Все идет хорошо. В центре города перестроили две улицы. Все идет хорошо. Западные журналисты и фотографы приглашены засвидетельствовать это во время визитов, руководимых ФСБ (экс-КГБ).

Тоталитарные и посттоталитарные власти всегда называли свои криминальные дела потрясающими словосочетаниями, начиная с 'Arbeit macht frei' (Труд делает свободным) до 'кампании умиротворения' руандских экстремистов 'хуту' в 1994 году. 'Антитеррористическая операция' (массированные бомбардировки и убийства граждан) Владимира Путина и 'нормализация' (похищения, исчезновения, пытки, концентрационные лагеря), которая следует за ней, не изменяют оруэлловским правилам: 'война - это мир, а свобода - это рабство'.

Новый царь вдохновляется московскими традициями и превратил ФСБ, кулак своей власти, в 'туристическое агентство'. У Екатерины Второй были 'потемкинские деревни', у советских руководителей - организованные поездки по родине пролетариата, у Владимира Путина есть его 'нормализованный' Грозный.

Ни одному журналисту не разрешается ехать в Чечню без 'сопровождения'. Иначе он подверг бы себя риску потеряться, споткнуться об общую могилу, о пьяных военных, обирающих старуху, или о милиционеров, которые уводят молодых и красивых девушек для своего начальника, или - о самих себя. Короче говоря, он рисковал бы споткнуться о 'байки'.

Вот клише туристической поездки в центр ада, предлагаемой ФСБ. Вот вам картинки новой 'Правды' о России, которая ставит себя ' в первый ряд демократий за должное уважение к народам, прежде всего, за диалог между культурами и, попросту говоря, за уважение других', как говорил Жак Ширак (Санкт-Петербург, июнь 2003 года).

Первая фотография: пропагандистские плакаты. С реверансом в сторону генерала Ермолова, великого убийцы кавказцев, перед лицом вечности: 'Мы не потерям больше ни одного клочка этой чеченской земли. Мы здесь навечно', Ермолов - это человек, который признался Николаю Первому, что он не может спать спокойно до тех пор, пока хоть один чеченец остается в живых, потому что, как он говорил, 'этот чеченский народ пробуждает своим примером дух восстания и любви к свободе даже у тех, кто более всех предан Вашему Величеству'.

'Мы здесь навечно'. Рецепт Ермолова прост и эффективен: для утверждения своей мощи государство должно и будет должно нанести сильный удар по Кавказу. Быстро последуют три века войн, которые будут рассматривать и как педагогические уроки для самого русского народа. Каждый раз, когда Кремль намеревается реставрировать 'вертикаль власти', весьма близкую душе Владимира Путина, он зажимает Чечню.

Ермолов служит примером. Красные воздвигли статую царского генерала в сердце чеченской столицы. Владимир Путин, гарант 'окончательного решения' чеченской проблемы (в соответствии с точно такими же обещаниями Бориса Ельцина, озвученными в 1999 году) пока ограничивается вывешиванием цитат. Без сомнения, из опасения, что статуя взлетит на воздух, несмотря на 'нормализацию', как взлетела на воздух 9 мая 2004 года его чеченская марионетка Ахмад Кадыров, большой поклонник Саддама Хусейна.

Но я отвлекаюсь, потому что, по Путину, война закончилась. Это было прекрасно проглочено на Западе, где делают вид, что верят в клевету Кремля о связях 'Аль-Каиды' с чеченским сопротивлением, руководимым избранным президентом Асланом Масхадовым, умеренным анти-ваххабитом, который поздравил Соединенные Штаты со свержением и арестом багдадского тирана. Теперь Россия (с ее армией) уже опять здесь, 'навечно'. И опять пришло время 'нормализовать'.

Лайла Закриева, молодая и красивая студентка их Грозного, комментирует фотографии своего города, который возрождается, эта древняя цветущая столица Кавказа, сегодня переименованная в 'грязный Грозный' теми тенями, которые живут в его развалинах.

Мы начинаем с портрета Рамзана Кадырова, сделанного в его шикарном офисе в Гудермесе. Этот неухоженный и кровавый человек был назначен Москвой вице-премьером Чечни после гибели своего отца. 'Люди Рамзана Кадырова поддерживают федеральные войска в так называемых зачистках (ограблениях, вымогательствах, изнасилованиях, расстрелах без суда), которые пронизывают ночи Грозного. Это то, что Путин называет 'чеченизацией' конфликта.

У меня есть друг, который попросился на работу к людям Рамзана. Ему сказали, что заплатят тысячу долларов при вступлении в милицию, а потом он должен будет добывать деньги сам, то есть красть их у гражданских лиц в ходе 'зачисток'. Прежде, чем нанять его, его заставили изобразить фикцию, иллюстрирующую 'нормализацию'. Он должен был сыграть роль боевика Масхадова, который сдавал винтовку прорусским властям перед камерами телевидения. Кроме всего это был один из способов получить над ним контроль, чтобы он не рассказывал о том, что видел. 'Просто у нас все стало фальшивым. Мы приговорены выживать во лжи. Только мертвые и битвы - настоящие, но об этом не надо говорить'.

В ходе первой войны (1994-1996) русские заставили западные кредитные общества финансировать 'восстановление' города, который они в то время еще сравнивали с землей. И в наши дни деньги продолжают поступать. Вот почему ФСБ демонстрирует журналистам восстановленную улицу в центре Грозного.

Лайла Закриева делает изумленное лицо: 'Я знаю эту улицу. Там расположены здание 'Газпрома' (русского нефтяного гиганта) и штаб-квартира милиции. Там не может жить много чеченцев! В нескольких метрах дальше, на углу, все в развалинах, покинутая земля, где живут крысы. Их можно заметить на заднем плане фотографии. Возьмите меня и мою мать, например. У нашего дома нет больше крыши, и уже два года мы ждем 'восстановления'. Жители Грозного действительно живут в Средневековье. Это странно, потому что раньше здесь было все. Кинотеатры, кафе, площади, освещенные по ночам. Мы были в Европе'.

'Туристическое агентство' предусмотрело остановку в 'Институте нефти'. 'Я понимаю, почему не поехали в Университет. Я там провела пят лет, он далек от восстановления. Немногие помещения, уцелевшие при бомбежках, не отапливаются. Мы делили аудитории со студентами других факультетов. Можете себе представить курс французского языка, английского и немецкого языков, которые проходят одновременно в одной и той же аудитории? В университете есть, конечно, какие-то компьютеры, но студентам не разрешают ими пользоваться'. Лайла Закриева негромко смеется….

….Рассказывает Лайла Закриева: 'Однажды несколько сот солдат хлынули на рынок Грозного. Все стали убегать. Стреляли в воздух, прятались за прилавками. Это было что-то сюрреалистическое, потому что перед ними не было никого. А потом я заметила съемочную группу русского телевидения. Вечером я посмотрела тележурнал. Оказывается, я присутствовала при антитеррористической операции в сердце Грозного, завершившейся, само собой разумеется, триумфом русских. И это то, что видят москвичи из второй чеченской войны в Чечне'.

Наше молчание и наши фантазии позволяют России с каждым днем дрейфовать в сторону автократии и ЧЕКизму. У меня не хватит нахальства говорить о тех гражданских чеченцах, которых мы заживо похоронили в бездне нашего безразличия. Выкапывать мертвых - это вещи, которые не делаются. И ничто, кажется, не в состоянии пробудить тех живых, которыми мы считаемся.

Оставим, все же, заключительные слова господину Путину и господину Грефу, его министру экономики, которому поручено восстанавливать Чечню. Пролетая над руинами Грозного после смерти Кадырова, новый царь воскликнул: 'Но это ужасно!'. Греф понял и цинично ответил: 'Да, можно сказать, голливудские декорации Второй мировой войны'.

Действительно, это 'ужасно'. Это ваш шедевр, господин Путин, и позор для всех нас.

(Статья перепечатана с сокращениями)

Corriere Della Sera