Со своих постов были сняты начальник Генерального штаба генерал Анатолий Квашнин, глава войск МВД генерал Вячеслав Тихомиров, заместитель главы ФСБ Анатолий Ежков и один из командиров на Северном Кавказе, генерал Михаил Лабунец. После отстранения тех, кого принято считать старой гвардией, структура и задачи по-прежнему огромной российской армии, вероятно, подвернутся изменениям.
Сергей Иванов, в присутствии Путина, заявил новому начальнику Генерального штаба, бывшему заместителю Квашнина генералу Юрию Балуевскому, что его новые обязанности будут связаны с "непростым периодом в наших вооруженных силах. Страна сейчас в хорошей форме, и Генштаб должен сосредоточиться на перспективах развития вооруженных сил и думать о будущих войнах".
Однако смысл его заявления был таким: Квашнин руководил армией как собственной вотчиной, проявлял терпимость к президенту и полностью игнорировал министра обороны. Это изменилось. Балуевский должен докладывать Иванову обо всех этапах планирования вероятного военного конфликта.
Поскольку не в традиции Кремля обижать лиц высокого ранга при увольнении, Квашнина наградили орденом "За заслуги перед Отечеством" третьей степени. Путин также предложил ему новую должность, чтобы смягчить падение. По сообщениям, Квашнин отказался и от награды, и от должности и ушел из армии.
Это неудивительно; Квашнина никогда не считали человеком компромисса. В бытность ведущим российским генералом во время проигранной чеченской войны 1994-96 годов он никогда не испытывал сомнений по поводу гибели огромного количества солдат ради достижения поставленной цели. Именно жесткость и нежелание верхушки идти на компромисс считали главным препятствием на пути военной реформы.
Представление Квашнина о российской армии было отражением советской модели: огромная армия, расходы на дорогостоящие вооружения, сохранение советских военных программ и военный истеблишмент, не терпящий никакого гражданского контроля. Квашнин был заинтересован не в переменах в российской армии, а лишь в увеличении бюджетных расходов на армию, которую он считал адекватной.
Иванов давно выступает за меньшую, более дешевую и скромную армию, что влечет за собой значительное сокращение офицерского корпуса. С точки зрения министра обороны, средства бюджета следует направлять на превращение армии в высокотехнологичный и мобильный боевой механизм.
Сигналом раннего предупреждения для Квашнина должны были стать замечания Путина в майском обращении к нации, касающиеся приоритетности военной реформы, что не совпадало с планами Квашнина. Еще одним признаком того, что дни Квашнина в Генеральном штабе сочтены, стало принятие закона, по которому весь военный истеблишмент подотчетен министру обороны. Прежде Генштаб скорее соперничал с министерством обороны в руководстве армией.
Увольнение Тихомирова и Лабунца многими воспринято как переосмысление Кремлем военных операций и планов, касающихся Кавказа. Непрекращающиеся беспорядки в Чечне и недавний теракт в соседней Ингушетии, унесший жизни примерно 90 человек (главным образом – местных чиновников и представителей спецслужб), наконец произвели впечатление на Путина и его команду и заставляют пересмотреть использование спецслужб и армии.
Изменения в военном руководстве, связанные с политикой на Северном Кавказе, необходимы Путину в настоящий момент. После ошибок прошедших недель Путин переосмысляет собственную позицию и проводит переоценку армии. Российской армии еще предстоит смириться с гражданским контролем, а пока давление на президента затрудняет привыкание к такому контролю. В атмосфере неопределенности и противодействия Путин не желает идти на риск в отношениях с силовой структурой, способной подорвать его власть.
С большим запозданием, но цели и функции российской армии наконец пересматриваются. Те, кто служит в армии, погрязшей в жестокости, дезертирстве и ужасающих условиях жизни, конечно, приветствуют реформу. Для народов Северного Кавказа забрезжил луч надежды. Что касается Путина, перетряска армии свидетельствует о том, что он сохраняет контроль.
The
Инопресса
