По иронии судьбы, сионистское образование, претендующее на звание «иудейского государства» и представителя всех иудеев - единственная страна, столкнувшаяся с проблемой идентификации самих иудеев. А потому все разговоры о его «иудейском характере» и об особых связях с евреями всего мира – сущая нелепица. До сих пор вопрос «Кто является иудеем?» остается без ответа, как для лидеров сионистского государства, так и для руководителей различных сионистских структур и организаций. Время от времени эта проблема напоминает о себе в различных областях жизни, даже когда речь идет о захоронениях.
Вопрос о дискриминации, практикуемой государством при захоронении «израильских» солдат, погибших во время сражений с палестинцами, был поднят Юрием Эфнери в его бытность депутатом Кнессета. Дело в том, что сначала всех погибших хоронят в одном месте, но позднее представители раввината обсаживают деревьями могилы солдат, чья принадлежность к иудейской религии раввинами не признается. Таким образом, они изолируют эти могилы от остальных захоронений.
Проблема возникла и с погребением тела Терезы Анджлелович, которая вместе с мужем иммигрировала в «Израиль» из Румынии. Когда она умерла, ее тело было захоронено на иудейском кладбище. Впоследствии оно было перезахоронено на отдельном кладбище. В качестве причины назывался тот факт, что женщина не перешла в иудаизм по принятому в местном раввинате обряду. В конце концов, она все-таки была погребена на иудейском кладбище. Этот инцидент побудил одну из женщин-депутатов Кнессета выступить с предложением о создании отдельных кладбищ для верующих и неверующих иудеев.
Другой нашумевший пример - случай с советским эмигрантом 23-летним Николаем Рапопортом, погибшим на юге Ливана. «Израильские» власти не позволили захоронить его на иудейском кладбище. В начале 90-х годов он переехал на территорию оккупированной Палестины с отцом и младшей сестрой. 62-летний отец Николая, узнав о смерти сына, произнес: «Я привез в «Израиль» лучший цветок своей жизни, а теперь я должен его похоронить. У меня теперь нет будущего. Сына мне придется хоронить в России, здесь ни одно кладбище не пойдет на это, поскольку мать Николая – не иудейка, а значит сам он, согласно установлениям ортодоксального иудаизма, не является иудеем и не может быть похоронен рядом с представителями «избранного народа».
Семья Рапопортов жила в нищете, вынужденная ютиться на маленьком участке земли под открытым небом. Для устройства кроватей и навеса они использовали доски. По этому поводу газета «Хааретц» писала: «где же сионистская идея? Иудей, приехавший в «Израиль», живет под открытым небом, погибает в Ливане, тело его без всяких почестей отправляют в Россию…». А один обозреватель в связи с этим случаем съязвил: «Сто лет сионизма похоронены в гробу, в котором лежит тело Николая Рапопорта».
Ни одному комментатору не был задан логичный вопрос, возникающий при упоминании подобных случаев, а именно: почему сионистское образование поощряет иммиграцию из республик бывшего СССР и других стран людей, чья принадлежность к иудаизму подвергается большому сомнению, при этом отрицая право палестинцев на возвращение на земли, которые они были вынуждены покинуть под давлением со стороны сионистов. Разве политика оккупантов не является террористической? Защищал ли Рапопорт в Ливане еврейский народ или пытался узурпировать землю, принадлежащую арабам? И как охарактеризовать действия бойцов ливанского сопротивления, убивших его? Считается ли борьба за свободу и безопасность собственного народа террористической деятельностью или все-таки законным сопротивлением?
Вскоре эта проблема получила новый поворот. Мать одного из солдат, убитых в Ливане, потребовала стереть с надгробного камня на его могиле слова «Мирная операция в Джалиле» (так официально называлась сионистская операция в Ливане). Она объясняла свои требования тем, что происходившее в Ливане было не операцией, а настоящей войной, не имевшей никакого отношения к установлению мира. Мать убитого солдата настаивала на том, что ее сын погиб не в Джалиле, а в Ливане. Кроме того, она просила изменить дату на памятнике с еврейской на григорианскую. Суд удовлетворил ее требования.
Кладбища стали основным объектом борьбы между еврейскими общинами Латинской Америки. Представитель ашкенази, женившийся на девушке из сафардов, не может быть захоронен на кладбище последних. Контроль над кладбищами стал одним из основных признаков господства раввинатов в странах континента. Такая ситуация заставила одного исследователя заявить, что «если католическая церковь утверждает, что верующим нет спасения за пределами церкви, то раввины решили, что иудеям нет спасения за пределами иудейского кладбища». В последнее время ситуация несколько изменилась благодаря более светскому характеру жизни, что способствовало ослаблению напряженности в данном вопросе – в настоящее время мало кто из членов латиноамериканских иудейских общин заботится о месте или обрядах захоронения.
Несмотря на то, что ответ на вопрос «кто является иудеем?» до сих пор не найден, сионистское государство пытается провести четкую границу между иудеями и неиудями в вопросе о захоронениях. Об этих попытках свидетельствует позиция сионистов относительно святости кладбищ и умерших. С их точки зрения, иудейские кладбища святы просто потому, что свят сам «избранный народ», тогда как кладбища представителей других конфессий не заслуживают уважения и не являются неприкосновенными.
Подобные высокомерные расистские теории порождают еще более агрессивные взгляды. Так, с одной стороны, иудея нельзя захоронить на кладбище представителей других конфессий. При отсутствии «специального» кладбища тело иудея может быть погребено на общем кладбище, при условии, что его могила будет отделена от могил неиудеев проходом шириной в несколько шагов. С другой стороны, иудейские кладбища неприкосновенны, тогда как могилы людей не иудейского вероисповедания можно осквернять и разрушать, не испытывая ни малейшего чувства вины.
Чтобы построить роскошный отель в Тель-Авиве, сионисты уничтожили могилы сотен мусульман и христиан.
Что ж, сионисты продолжают проводить агрессивную расистскую политику в отношении как живых, так и мертвых.
