Представьте себе такую ситуацию: поздняя весна 2000 года. Бой в чеченском селе. Из взвода российской десантуры, разгромленного моджахедами, в живых остался только сержант-пулеметчик. Однако вместо того, чтобы попытаться спастись, он закрепился в полуразрушенном здании, установил пулемет в оконном проеме и в течение четырех часов вел непрерывный огонь. Тем не менее, патроны у него все-таки закончились, и в дом ворвались чеченцы. Причем набились внутрь под завязку, не оставляя бедолаге никаких шансов спастись. Но наш бравый пулеметчик не сплоховал и тут: он успел спрятаться в пролом в дощатом полу и, сидя там, сорвал с пояса гранату Ф-1 – которую, естественно, бросил в чеченцев. Те, в свою очередь, разбежались в паническом страхе… Хэппи-энд.
Впечатляет, правда? На это и рассчитывал корреспондент ОРТ Павел Шеремет, включивший интервью с этим сержантом в цикл программ о войне в Чечне. Сюжет получился идеологически правильный, выдержанный в духе модных в России патриотизма и национального самосознания. Причем, судя по бессвязному изложению солдатиком своих мыслей, снимался сюжет без дублей – скорее всего, это должно было вызвать дополнительные симпатии у зрителей. Ведь русский Ваня изначально не должен быть отягощен всякими излишествами вроде развитого интеллекта – иначе его этническая чистота может вызвать серьезные сомнения…
А теперь займемся вульгарным приведением фактов – и сразу обнаружим, что рассказ нашего героя переполнен неточностями и неувязками. Проще говоря, обыкновенным враньем.
Для начала: темп стрельбы пулемета ПК, которым был вооружен наш сержант, составляет шестьсот пятьдесят выстрелов в минуту. Таким образом, ленту на двести пятьдесят патронов можно расстрелять чуть меньше, чем за двадцать пять секунд. Добавим еще пять секунд на то, чтобы сменить ленту и снова взвести затвор – в результате получается, что в течение минуты пулеметчику требовалось два короба. То есть, пятьсот патронов. Подчеркиваю, огонь он вел непрерывный. Ровно четыре часа.
Перемножаем количество часов на количество минут в каждом часе, затем дополнительно умножаем произведение на количество патронов, расходуемых в минуту – то есть, на пятьсот. Результат – СТО ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ патронов. Или четыреста восемьдесят коробов, снаряженных лентами по двести пятьдесят патронов в каждой. Ленты большей емкости к ПК просто не выпускаются. Следовательно, под боком у мужественного десантничка должен был находиться склад боеприпасов – или, на худой конец, грузовичок с патронами. Однако предположить, что внутри полуразрушенного сельского дома найдутся склад или грузовичок, по меньшей мере, проблематично.
А теперь задачка на сообразительность: как вы думаете, почему всевозможные наставления по стрелковому делу очень настоятельно рекомендуют при стрельбе менять пулеметные стволы через две – три минуты? Совершенно верно, ствол нагревается. Но за четыре часа непрерывной стрельбы ствол должен был не просто нагреться, а расплавиться и повиснуть пламегасителем вниз.
Неувязка номер три: что мешало чеченцам атаковать пулеметчика с другой стороны – например, со спины или сбоку? Если такие обстоятельства и были, бравый российский солдатик их не упомянул. Напомню, он остался один, без какого-либо прикрытия. Далее: ПК с полным коробом на двести пятьдесят патронов весит порядка шестнадцати килограммов, так что о высокой мобильности стрелка не может быть и речи – с такой дурой особо не побегаешь… К тому же, при стрельбе длинными очередями о высокой точности тоже лучше забыть. Так что даже если чеченцы не додумались обойти дом, – чурки, что с них взять? – возникшую проблему можно было решить с помощью снайпера. Или, на худой конец, выстрелом из гранатомета – стрелка в любом случае оглушило бы ударной волной. Это как минимум, не говоря уже об осколках. А при удачном попадании внутри дома выжили бы разве что тараканы.
Эпизод с гранатой также заслуживает внимания. В принципе, то, как он сорвал чеку, вопросов не вызывает – кольцо обычно привязывают к поясу или жилету. Но только представьте, какие чудеса акробатики пришлось проявить нашему герою, чтобы как следует замахнуться для броска! Ведь по его словам, прятался он не в подвале, а в «дырке в полу» - то есть, в проломе, лежа и наверняка скрючившись в три погибели, чтобы моджахеды не заметили.
Ладно, предположим, что гранату весом в шестьсот граммов он отправил в полет усилием воли… Следующий вопрос: как чеченцы успели выбраться наружу? Время замедления у «лимонки» - три с половиной, максимум четыре секунды; маловато, даже если они в организованном порядке начали выпрыгивать во все двери и окна. Непонятно также, как уцелел сам пулеметчик: остаться невредимым при взрыве гранаты внутри закрытого помещения невозможно. Да и выжить маловероятно, особенно если учесть поражающие характеристики гранаты Ф-1.
Вывод из всего вышесказанного напрашивается сам собой: оставшись в живых, наш доблестный сержант спрятался в «дырке в полу» сразу, как только представилась возможность, и сидел там до тех пор, пока не утихла стрельба – а может, и гораздо дольше.
Собственно, ничего примечательного в этом сюжете нет – в ходе обеих военных кампаний такие прецеденты были обыденным явлением… Если бы не одна деталь: в конце сюжета Шеремет упомянул, что этому сержанту было присвоено звание Героя России. Правда, сразу же посетовал, что награду он так и не получил.
У каждой страны, у каждого народа – свои герои. Некоторых официально награждают, других делает героями народная молва, и Россия здесь тоже не исключение. Но только в России считают героями военных преступников, таких, как Буданов или Ульман. И только в России получить звание Героя крайне просто – достаточно либо рассказать какой-нибудь невразумительный бред о своих «боевых подвигах» (как сделал персонаж этой статьи), либо занимать высокую номенклатурную должность (как тот же Брежнев). Лучше всего здесь ситуацию выражает отрывок из полузабытой песни: «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой»… Точнее – назначается, когда того требует политическая конъюнктура.
Виктор Банев,
