(с претензией на аналитический расклад)
Все помнят, наверное, как накануне инаугурации так называемого «президента России» с русско-чеченского фронта шли донесения о некоей «масштабной спецоперации», главным трофеем в которой был «объявлен» Президент Чеченской Республики Ичкерии Аслан Масхадов. В итоге вместо живого Масхадова Путин получил мертвого Кадырова.
После взрыва в пресловутый «день победы» на джохаровском стадионе «Динамо», унесшего жизни первого и третьего человека в иерархии марионеточной власти в Чечне – так называемых «президента» и «главы госсовета» – вопрос, «кто станет следующим «президентом» Чечни?» уже не так важен.
Интересно даже, как Путин выкарабкается из этой «сортирно-политической» ямы, куда он сам загнал себя, сделав «осознанный выбор», о котором лепетал ему в жилетку Кадыров-младший. Кто теперь будет «управлять» Чечнёй? Уцелеет ли после гибели Кафырова сама идея «президентской» республики с «наместником Кремля из чеченцев» во главе.
Так называемый «председатель избирательной комиссии Чечни» некий Абдул-Керим Арсаханов и глава Центризбиркома РФ Александр Вешняков поспешили обозначить два политических дедлайна: «решение о назначении даты досрочных выборов президента Чеченской республики должно быть принято не позднее 3 июня, сами выборы, скорее всего, должны состояться 5 сентября». Оба ссылаются на недавно принятую посредством «всечеченского референдума» «конституцию ЧР».
Проблема Кремля в том, что эта «конституция», принятие которой в пакете с «президентсвом» Кафырова подавалось российской властью как окончательная передача политического контроля над Чечней «самим чеченцам», теперь вошла в явное противоречие с объективной ситуацией и превратилась в политическую мышеловку.
Со взрывом самодельного фугаса обрушилась не только гостевая трибуна только что отремонтированного джохаровского стадиона «Динамо», но обрушилась и конструкция, и концепция всей так называемой «чеченской политики» Кремля.
Во-первых, разрекламированная на все лады «конституция» не позволяет легитимно передать власть по наследству, совершить важный ритуальный жест, демонстрирующий «преемственность политического курса». «Избрать президентом» республики младшего сына Кафырова Рамзана тоже «нельзя». Рамзану еще не скоро исполнится 30 лет, а это, по словам Вешнякова, минимальный «конституционный возрастной ценз для занятия президентской должности». Так называемый «и.о. главы республики» Сергея Абрамова «избрать как раз можно», ему совсем недавно исполнились заветные 30. «Но он не чеченец и его политическое влияние в республике еще меньше, чем у Рамзана Кадырова».
Во-вторых, «конституция» не позволяет изменить политическую конструкцию чеченской марионеточной власти – например, ввести должность «внешнего» наместника Кремля на некий переходный период (в масс-медиа эта должность чаще всего именуется «генерал-губернатор Чечни»).
«Конституцию», конечно, можно быстро поправить (в соответствии с буквой и духом её «принятия»), но сущностно менять концепцию «основного закона Чечни» практически сразу после его «всенародного и почти единогласного» (по официальным данным) «одобрения чеченцами» – рискованно. Опять же, даже если в обход «конституции» или «поправив» ее, сделать «президентом» любого человека из чеченцев, никто не даст Кремлю гарантий, что этот «чеченец-назначенец» будет «контролировать Чечню» хотя бы в той мере, в какой ее «контролировал» Ахмат Кафыров (а характер его смерти убедительно свидетельствует о том, как он «контролировал» Чечню).
В свою очередь, даже временная ликвидация «президентской республики» в Чечне (допустим – замена на словах и бумаге «президента» на некий «совет старейшин»), не говоря уже о назначении «внешнего наместника» из нечеченцев (допустим, уроженца города Джохара казачьего генерала Трошева) будет означать отступление Кремля от плана добиться мира в Чечне путём «чеченизации», то есть «руками чеченцев». В любом случае, поскольку после гибели чеченского квислинга Кафырова безопасность не может быть гарантирована ни одному из его преемников, независимо от его национальности и политического происхождения, Кремль по сути поставлен перед необходимостью изобретать формулу так называемого «прямого президентского правления».
Проблема «управления Чечней» становится личной проблемой верховного сортиролога Русни Путина в гораздо большей степени, чем это было при Кафырове.
Хороших вариантов выхода из «чеченского тупика» у путинского режима нет. Путину придется выбирать наименьшее из двух зол: либо назначить «генерал-губернатора» и тем самым возложить прямую ответственность (до сих пор непризнаваемую им) за геноцид чеченцев исключительно на федеральный центр, либо «избрать» (читай: назначить) нового «собственно чеченского президента», держа в уме, что это - расстрельная должность и что в реальности тот, кто занимает её все равно ничего (тем более, мир) в Чечне гарантировать не может и, хуже того, в любой момент даже надо быть готовым к очередным досрочным выборам в Чечне.
Единственный выход из этого создавшегося тупика напрашивается сам собой: в порядке преемственности собственных идей Путину надо срочно издать приказ о назначении самого себя на должность «президента Чечни», а на своё место назначить «телегеничного и элегантного» Фрадкова. Тем более, что он является самым проходным кандидатом на этот футбольно стадионовский пост. Действительно, на сегодняшний день путинские шансы намного предпочтительнее, чем у урусмартановской доярки, местного безработного, бывшего лефортовского узника и гудермесского думца-свиноросса, которые уже успели включиться в эту смертельную гонку.
Юсуп Сандушаев, аналитик,
