Пытаясь предотвратить теракты, власти захватывают чеченок, утверждают правозащитники

Ким Мёрфи (Kim Murphy), 26 мая 2004

По некоторым сообщениям, сотрудники сил безопасности увозят в неизвестном направлении родственниц людей, подозреваемых в причастности к мятежу, и их дальнейшая судьба остается неясной

КАТЫР-ЮРТ, Россия. - Все происходит до ужаса просто. Сначала погибает муж. Часто он действительно является боевиком, или его просто подозревают в причастности к мятежу. Его убивают в перестрелке с российскими солдатами, или арестовывают, и он умирает в заключении.

Потом исчезает женщина, надевшая по нему траур. Иногда через несколько дней или недель ее освобождают. А иногда она уже не возвращается.

Как утверждают правозащитные группы, в рамках новой стратегии превентивных ударов российские спецслужбы проводят серию арестов молодых чеченок, которых считают потенциальными террористками-самоубийцами - 'черными вдовами'. Потеряв мужа, брата или отца, такие террористки из тихих сел вроде Катыр-Юрта садятся на поезд до Москвы, прикрепляют к талии пакеты с взрывчаткой - так называемые 'пояса шахидов' - и дают выход своему отчаянью в пламени ужасного взрыва.

За последние несколько месяцев люди в масках и камуфляже захватили в собственных домах несколько десятков чеченских женщин, отправили их в тюрьму или увезли в неизвестном направлении. Многие из них, по словам правозащитников, проводящих расследование этих арестов, не имеют явных связей с террористическими группами, за исключением того факта, что кто-то из их родственников недавно погиб в ходе конфликта, продолжающегося в этой мятежной горной республике уже десять лет.

По утверждениям московской правозащитной организации 'Мемориал' трое из этих женщин пропали без вести уже четыре месяца назад.

'Как показывает опыт, если человека, попавшего в тюрьму, удается найти, это происходит в первые два-три дня после ареста. Если же проходит неделя или месяц, это, как правило, означает, что человека больше никто не увидит', - утверждает правозащитник, занимавшийся расследованием исчезновения людей в чеченской столице - Грозном. Он отказался назвать свое имя, опасаясь репрессий.

'По нашему мнению, кто-то, должно быть, решил, что эти женщины готовятся стать террористками-смертницами. И, несомненно, чтобы посадить их за решетку, необходимо было какое-то официальное распоряжение', - отметил он.

С 2000 г. женщины-смертницы совершили на территории России как минимум дюжину терактов, повлекших за собой человеческие жертвы - в результате этих взрывов погибло более 200 человек. На прошлой неделе чеченке Заре Муртазалиевой (ей 21 год), задержанной ранее в Москве возле гостиницы, принадлежащей МВД России, было предъявлено обвинение в терроризме и незаконном хранении взрывчатых веществ. При обыске у нее обнаружили 7 унций пластиковой взрывчатки.

Представители Федеральной службы безопасности в Ачхой-Мартановском районе, где произошли многие из арестов, отказались обсуждать предпринимаемые ими меры безопасности. Семьи пропавших людей зачастую не могут даже узнать, какое ведомство произвело задержание, и где содержатся арестованные женщины.

По словам российских чиновников, которые почти никогда не обсуждают аресты, произведенные в Чечне, многие из женщин, 'исчезнувших' из своих домов, в конечном итоге обнаруживаются в лагерях для террористок, организованных Шамилем Басаевым, одним из лидеров чеченских мятежников, или на конспиративных квартирах в Москве, где они готовятся к терактам.

Однако правозащитные группы собрали документальные свидетельства, что в большинстве последних случаев, связанных с исчезновением женщин, их похищали из собственных домов люди в масках и камуфляже, часто без знаков различий, указывающих на их принадлежность к конкретной воинской или милицейской части. В последние годы в Чечне подобные методы задержания говорят о том, что в арестах замешаны либо российские военные, либо сотрудники чеченских сил безопасности, лояльных Москве.

Некоторые из задержанных женщин, судя по всему, не имеют отношения к расследованию терактов, совершенных 'черными вдовами'. Иногда во время допросов тюремщики используют угрозы в адрес этих женщин, чтобы вынудить их родственников-мужчин предоставить властям требуемую информацию.

'Отношение к женщинам становится все жестче. Их не только запугивают и шантажируют, им не только угрожают, но в некоторых случаях и избивают', - говорит Липхан Базаева, правозащитница из соседней республики Ингушетии.

Муж Эьзы Гантамировой, Рамид-Бабек Исаев, пропал в 2001 г. С тех пор саму Гантамирову - ей 31 год, и у нее четверо детей - арестовывали четыре раза. По словам соседей, она рассказывала, что в декабре ее допрашивали, подвесив за ноги. 15 января перед ее домом в селе Гехи остановилась машина, оттуда выскочили люди в масках, схватили Гантамирову и уехали. После этого о ней ничего не было слышно.

4 января на окраине Грозного неизвестные вооруженные люди ворвались в дом пятидесятидевятилетней Патимат Гамбулатовой, и увезли ее саму, трех ее дочерей и двадцатисемилетнего сына. Через три месяца Гамбулатову с дочерьми освободили, но сын до сих пор считается пропавшим без вести. Это похищение произошло через месяц после того, как исчез ее близкий родственник Ахмад Мусаев.

Гамбулатова и ее дочери отказались обсуждать вопрос об их похищении с сотрудниками правозащитных организаций, проводящими расследование. Однако, по имеющейся у последних информации, они были задержаны сотрудниками чеченской службы безопасности, сотрудничающей с российскими военными.

В том же январе, в станице Ассиновская на западе Чечни группа из двадцати с лишним сотрудников российских спецслужб арестовала Луизу Мутаеву, чья сестра Малижа, как считается, принимала участие в захвате чеченскими террористами заложников в московском театре в 2002 г. Мутаеву усадили в микроавтобус без номеров и увезли в неизвестном направлении. С тех пор она исчезла бесследно.

Бухгалтер Любовь Дубас рассказывает, что ее дочь Милану Оздоеву арестовали 19 января. 'Я все время говорила с ними, пыталась уговорить их отпустить ее, или взять нас обеих, или взять меня вместо нее', - говорит Дубас.

По словам Дубас, ее зять, связанный с чеченскими мятежниками, был убит в прошлом году. Когда сотрудники российских спецслужбы явились, чтобы побеседовать с Оздоевой, утверждая, что по их данным она завербована в качестве 'черной вдовы', та ухаживала за младенцем-сыном и трехлетней дочерью.

'Когда мы это услышали, мы просто рассмеялись. Она сидит дома с детьми. Ей 21 год. Какая из нее смертница? - рассказывает Дубас. - Она сама им сказала: я не хочу быть шахидом. Я хочу жить'.

На следующий день, и потом много дней подряд, Дубас обивала пороги милиции, ФСБ и прокуратуры, пытаясь получить информацию о дочери.

'Они сказали: в ту ночь спецопераций не проводилось, мы не забирали вашу дочь, мы даже не знаем, о чем вы говорите, - рассказывает она. - Они все как один твердили: мы не знаем, что произошло'.

Дубас вытерла слезы и крепче прижала к себе внучку. 'Я уже забыла, как ухаживают за маленькими детьми, но жизнь заставила вспомнить эти навыки, - говорит она. - Сейчас ей исполнилось три года. Она может рассказать вам, как ее мать увели русские. Она верит, что аллах нам поможет, и ее мать вернется домой'.

Los Angeles Times

ИноСМИ