Жан Даниель / Jean Daniel, 15 мая 2004
Я наблюдаю за выражением лица Дональда Рамсфелда, когда он подтверждает, что американские солдаты применяли ужасные пытки в Ираке. Он выглядит удрученным, настороженным, предупреждает, что новые улики могут отягчить вину американских солдат. Он испытывает чувство стыда, приносит извинения, обвиняя себя в том, что не поставил Джорджа Буша в известность о происходящем еще в январе месяце. После такого признания логично было бы написать заявление об отставке. Но если бы он это сделал, генералы генштаба, несомненно, развернулись бы против Буша и на ноябрьских выборах, на которых Буш, с его серьезно подмоченной репутацией, имеет и так мало шансов на победу, можно было бы смело поставить крест.
Джорджа Буша якобы своевременно не проинформировали. Джордж Буш невиновен и не несет ответственности за произошедшее, он может предаться раскаянию и даже самобичеванию. Именно это он и делает. Я наблюдаю за его выражением лица. Заметно, что Буш тоже испытывает чувство стыда. Он приносит свои извинения всему арабскому миру и иракскому народу, в частности. Затем он добавляет, что всегда выступал за Палестинское государство. Ни слова о Шароне, о безопасности Израиля, о терактах. Это, в определенном смысле, торжественная самокритика - правда без последствий - со стороны главного союзника Израиля.
Я смотрю на этих двух людей и погружаюсь в воспоминания. Участники, свидетели и жертвы войны в Алжире не могут спокойно наблюдать за признаниями, которые делают США. Я думаю о Ги Молле (Guy Mollet), возглавлявшем правительство во время войны в Алжире, о Бурже-Монури (Bourgеs-Maunoury), министре обороны. Мы с моими друзьями в свое время их абсолютно не щадили. Мы и представить себе не могли, чтобы кто-то из них сделал бы хоть малейшее признание или принес извинения, как это сделали Буш и Рамсфелд. Явные доказательства применения пыток в Алжире назывались не иначе, как чудовищные фальшивки, сфабрикованные врагами.
Во демократической Франции 1957 года средства массовой информации были также 'заткнуты', как они были 'заткнуты' в США в обстановке военно-политического давления и патриотической самоцензуры. До момента появления пленок со снимками сцен пыток в Ираке. Выдвижение малейшего обвинения означало отдать себя на растерзание за 'покушение на внутреннюю и внешнюю безопасность государства'.
Так произошло с Клодом Бурде и Жилем Мартине из 'France Observateur'. С Жан-Жаком Серваном-Шрейбером, Франсуазой Жиру и вашим покорным слугой в 'Express'. Я вспоминаю Франсуа Мориака после публикации в 'France Observateur' отрывков из жуткой книги Анри Аллега (Henri Alleg) 'Вопрос'. Мориак хотел получить от меня подтверждение, поскольку я часто бывал в тех местах. Как написал об этом историк Анри Марру (Henri Marrau) 'всем известно, что Алжир превратили в настоящие лаборатории пыток'. Из-за публикации статей Анри Марру и Пьер-Анри Симона (Pierre-Henri Simon), 'le Monde' стала четвертым 'великим предателем'.
Чем можно объяснить разницу реакций на подобные события в США и во Франции? Ведь все-таки, между тревожными сигналами Красного Креста в январе и демонстрацией видеоматериалов на американском телевидении и в прессе прошло лишь четыре месяца. Тогда как Франции понадобилось три года для публикации отчета Комиссии по защите личных прав и свобод. И пять лет для того, чтобы министр культуры Франции Мальро от имени генерала де Голля предложил Роже Мартену дю Гару, Франсуа Мориаку и Альберу Камю (все трое являлись лауреатами Нобелевской премии) стать совестью нации и войти в состав новой Комиссии по расследованию фактов применения пыток. От этого предложения лауреаты отказались. Иными словами, ни де Голль, ни премьер-министр Мишель Дебре не стали выступать по телевидению и разоблачать то, что скрывали их предшественники.
Что же из этого следует? Американская демократия стала примером, а американская пресса безупречна? Одно объяснение затмевает собой остальные: фотоснимки, фотоснимки, фотоснимки . . . Они откровенны, их нельзя скрыть. Нашлись молодые американские солдаты, способные сорвать завесу молчания, обвинить свою армию, подвергнуться обвинениям в измене, поставить под угрозу антитеррористический крестовый поход.
Именно они сегодня и являются героями, которые заставили нас написать то, что мы написали. Именно они сейчас спасают честь своей страны. Наконец-то Америка, к великому стыду Буша и его сторонников, изобличена, и мы сыграли в этом не последнюю роль. Теперь мы должны склонить голову перед другой Америкой.
Кто когда-то не боялся открыто выступать против применения пыток, не смог бы сравниться с теми, кто разоблачает их сегодня. С другой стороны, было бы неверно утверждать, что любая война ведется такими же методами, какие применяются с разрешения американского командования в Ираке. В интервью нашей газете генерал Жак Пари рассказывал, как в ходе адской войны в Индокитае он вместе с другими офицерами боролся против применения пыток и честно сражался на поле брани. Он был самым почетным и уважаемым генералом французской армии.
Ущерб, нанесенный Ираку, поистине ужасающ. Не только для США, но и для всего Запада. Эта война, развязанная Бушем против тирана Саддама Хусейна и его диктатуры, внезапно стала напоминать колониальную войну, в которой западные колонизаторы не брезгуют унижением колонизированных арабов.
На самом деле унижения и издевательства редко доходили до крайностей. Речь идет не о варварстве, в конце концов, мировая история знала и худшие примеры, а о самом страшном - о запланированном унижении. Мы видели все. От позорной поимки Саддама Хусейна до издевательств над заключенными, которых раздевают на глазах у женщин. Бен Ладен, Абу Мусаб Заркави, Саддам Хусейн, ХАМАС, исламский джихад, организаторы терактов в сентябре 2001 года в Нью-Йорке и в марте 2004 в Мадриде никогда не одерживали столь страшной психологической победы.
Сегодня все кажется гораздо более сложным, чем вчера.
Le Nouvel Observateur
ИноСМИ
