Взрыв 9 мая 2004 года показывает нам, что Путин ничего не контролирует.
Кто может многое, тот может и малое. Когда 9 мая 2004 года, в День Победы, российские военные проходили маршем, славя могущество своей армии, взлетела на воздух казавшаяся несокрушимой правительственная трибуна. На этом, наиболее защищенном, месте Грозного чеченское сопротивление расправилось с главой прорусской администрации и командующим оккупационной армией, известными своими зверствами.
Террористам было бы куда легче проводить слепые, неселективные убийства, или подрывать начиненные взрывчаткой машины, как это происходит в Багдаде, или разносить вдребезги кафе и автобусы, как это делают палестинские камикадзе из ХАМАС, или выбирать в качестве своих мишеней полные пассажиров поезда и железнодорожные станции, жилые дома, нефтеперерабатывающие предприятия и электростанции, которые гораздо уязвимее западных. Но они не делают этого. И никто не задается вопросом, почему?
Дело не в том, что подобная мысль им даже не приходит в голову. Иногда некоторые из них поддаются искушению, свидетелями чему стали 700 мирных жителей, захваченных в плен в одном из московских театров. Операция казалась зрелищной и вызывала определенные подозрения: путешествие Грозный-Москва в полной оружия и взрывчатки машине, которая смогла беспрепятственно проследовать по всему маршруту, и в итоге 131 заложник, погибший по вине правоохранительных органов, и last but not least («последнее, но не наименьшее»), ни одного оставшегося в живых террориста, способного дать свидетельские показания.
И дело не в том, что им не достает храбрости: 400 лет сопротивления русской оккупации выковывали настоящих мужчин и крепкие традиции, воспетые русскими поэтами. О, Пушкин! О, Лермонтов! О, Толстой! И дело не в том, что чеченцам недостает отчаяния: последняя война идет уже 10 лет – за закрытыми дверями, позабытая всем миром, вытертая из сознания. Столица, селения, деревни республики практически стертые с лица земли, пятая часть населения погибла, и кто знает, сколько уже есть и сколько еще будет раненых, изувеченных, подвергшихся пыткам, сколько вдов и сирот? Связанные люди, которых взрывают гранатами; деревни, окруженные танками; грабежи и мародерство; население республики, захваченное в плен одетыми в униформу людьми; торговля трупами...
И дело не в том, что им не достает ярости: им нечего терять, кроме своих цепей. Московская журналистка Анна Политковская, приезжавшая в Грозный более 50 раз, сравнивает Чечню с огромным концлагерем или Варшавским гетто. На заре XXI-го века самые худшие зверства встречаются здесь, в этом опустошенном регионе Кавказа, вблизи ворот нашей Европы.
Тем не менее, на сегодняшний день отклонения чеченских сепаратистов от избранных методов борьбы происходят редко, а проведение терактов против мирного населения, включая русских, получает соответствующее осуждение независимых властей во главе с президентом Масхадовым (единственным избранным под контролем ОБСЕ в 1997 году). Со всей своей отвагой закаленное в неустанной многовековой борьбе против империи –
царской, коммунистической, «ельцинско-путинской» – чеченское сопротивление нападает на вооруженные силы и до сих пор в состоянии контролировать экстремистов, способных поддаться искушению и устроить бойню по всем направлениям исламского радикализма.
Я называю терроризмом преднамеренное нападение на безоружных людей. В Чечне весь этот кошмар – достояние российской армии и подразделений МВД, поддерживаемых коллаборационистами из местной милиции и мафии, завербованных Москвой. Я называю антитеррористической борьбой вооруженное сопротивление, выступающее против действий репрессивного аппарата за освобождение мирного населения. Таким образом, взрыв 9 мая 2004 года можно считать, главным образом, актом антитеррористического сопротивления. Целью становится палач и его окружение.
Вместо того чтобы оказывать внимание Путину и давать ему зеленый цвет, осуждая этот тщательно подготовленный эпизод военных действий, демократические правительства, окруженные индифферентным общественным мнением своих стран, должны схватить за рукав этого пожарного-пиромана. В результате его расистского крестового похода может быть уничтожен целый народ, в количественном отношении, конечно же, маленький, но бесконечно мужественный и не сломленный ни царями, ни ГУЛАГом, куда Сталин практически полностью заключил его.
Сегодня, когда бесчинства американцев в иракских тюрьмах заслуживают самого что ни на есть справедливого осуждения, бросить несчастных чеченцев на произвол судьбы, на бесконечные и беззаконные притеснения со стороны солдатни, станет плохим предзнаменованием для будущего всего мира. Чего хочет Запад? Разыграть худшую из карт? Повторения афганской ситуации? Чтобы физические, социальные и моральные разрушения, ставшие результатом действий российских военных, открыли путь бандитам и фанатикам? Повторения адского последствия своего потворства в виде новых талибов, Аль-Каиды и Манхэттена?
Попытка отвести взгляд ни к чему не приведет. Абсолютно безотлагательно требуется оказывать дипломатическое, финансовое и моральное давление на Путина, что должно подтолкнуть его к благоразумию, а, следовательно, и к прекращению огня. Если чисто гуманитарные соображения чужды российскому президенту, напомним ему о мирских интересах и о безопасности. Объявленные им 'репрессии' не будут иметь никакого воздействия на тех, кто и так находится в положении мучеников. Взрыв 9 мая 2004 года показывает нам, что он ничего не контролирует. Ему необходимо вступить в переговоры с сопротивлением.
Андре Глюксман:
«El Pais»
