Когда Джохара Дудаева спрашивали, сколько у чеченцев генералов, он отвечал: «Каждый чеченец – генерал… Я только миллион первый!». Именно так – «Миллион первый» – названа вышедшая недавно книга вдовы генерала. Ее выход стал поводом для интервью, данного Аллой ДУДАЕВОЙ, которая живет сегодня в Турции, «Новым Известиям».

– 22 апреля – восьмая годовщина гибели вашего мужа. В книге вы приводите версию турецкого журналиста, согласно которой жизнь Дудаева стала разменной монетой для двух переизбиравшихся президентов – России и США: Клинтон передал Ельцину координаты Дудаева с целью взаимной поддержки. Вы разделяете эту точку зрения?

– Я считаю эту версию допустимой. Клинтон был заинтересован в продолжении чеченской войны, ведь Джохар погиб в самый разгар мирных переговоров. Технически покушение было осуществлено руками турецких «левых»: при сборке спутникового телефона Джохара в нем был установлен датчик, фиксирующий местонахождение владельца.

– Дудаев как-то сказал: «Трудно создать государство, но еще труднее создать чеченское государство». Реально ли вообще было то, что он задумал?

– В начале 90-х, когда «прихватизация», то есть коррупция на вершине власти в России стала притчей во языцех, в Чечне происходили схожие процессы. Джохар трижды менял состав кабинета министров, он отказался от приватизации крупной промышленности, которую министры надеялись получить даром. Уволенные министры ездили жаловаться в Кремль. Слоняясь по коридорам, они уверяли хозяев, что президента Чечни никто не поддерживает, народ с распростертыми обьятьями встретит российские войска. Москва сделала ставку на бывших функционеров Доку Завгаева и Умара Автурханова. Журналисты писали о причинах начала первой чеченской войны, о том, что главная вина лежит на российской нефтяной мафии, главными лоббистами которой выступали Сосковец и Коржаков. Разве антивоенные митинги демократов на Красной площади и слабые руки женщин, стариков и детей, цепью вставших на границах родной земли, могли защитить ее от надвигавшихся танков? Она была уже продана, барыши поделены. Что касается реальности создания чеченского государства, так оно давно создано, иначе бы не сопротивлялись так долго люди, которых повестками на войну никто не вызывал.

– «Если человечество не покончит с войной, – сказал Джон Кеннеди, – война покончит с человечеством». В вашей книге много цитат из Корана, запрещающих кровопролитие, однако исламский мир идет в наступление именно с помощью террора.

– Чтобы понять, что происходит, нужно вспомнить закон детективного жанра: «Ищи кому выгодно». Сценаристы войн всегда спешат начать боевые действия, чтобы у оболганного народа не хватило времени оправдаться. Если маленькое государство сошло с ума и напало на сильное, то почему взрывают не военные объекты, а жилье мирных граждан? Чтобы сильнее было возмущение? Джохар предупреждал, что извне готовится раскол чеченского народа на религиозной почве. В начале 1997-го образцово-показательным центром «иcламского фундаментализма» вдруг стал Урус-Мартан. Это единственное село, которое не было разрушено. В него хлынули потоки денег и экстремистской религиозной литературы. Сельчане оделись, как предписано Кораном, и занялись штудированием аятов. В разрушенной республике урус-мартановцам завидовали, у них было даже свое собственное телевизионное агентство. Несогласные объявлялись отошедшими от ислама, против неверных объявлялся джихад. Появились военные отряды и параллельные структуры власти. В июле 1998-го правительство Чечни начало принимать меры по стабилизации ситуации. Но в Москве прошла пресс-конференция в защиту «фундаменталистов», на которой мусульманские авторитеты хором утверждали, что ваххабизм – всего лишь одно из мирных течений ислама. Тем, кто воюет в Ичкерии, безразлично, как их называют в Москве. «Книжники и фарисеи», посеяв смуту, как водится, сбежали. Урус-Мартан был разрушен и ничем теперь не отличается от других сел, оплатив большой кровью подарки «благодетелей».

– Жажда свободы и низкая цена человеческой жизни – как это соединить?

– Цена человеческой жизни на Кавказе всегда была очень высокой, за нее можно было заплатить только другой жизнью, а за женскую – двумя жизнями. Дороже жизни была только честь, а честь принадлежала роду. Женская честь – в добродетели, мужская – в верности Родине. За чеченцев опороченного рода не выдавали замуж и не брали в жены их девушек, над ними смеялись, не считая мужчинами. Сейчас в Чечне поколеблено самое святое, о чем не принято говорить. Когда такие вещи в массовом порядке происходили в Германии или Болгарии, с этим смирялись, но Европа не Кавказ! После первой войны чеченцы не отомстили ни одному кровнику в России. Среди русских военнопленных появились даже друзья. Но то, что творится сейчас, каким унижениям подвергают мужчин, женщин и даже детей, не поддается описанию. Поэтому человеческая жизнь на Кавказе теперь по сравнению с честью ничего не стоит!

– Как вы чувствуете себя в Турции и чем занимаетесь?

– Я живу в окружении родственников, пишу вторую книгу, занимаюсь живописью, получаю письма на мой e-mail. Очень скучаю по Ичкерии, верю, что вернусь.

– В вашей книге часто возникает образ птицы, подающей человеку весть об опасности. Это исламский или чеченский символ или образ птицы рожден тем обстоятельством, что ваш муж был летчиком?

– Это не исламский и не чеченский символ. В этом году я узнала, как называется птица, которая не раз предупреждала Джохара об угрожающей ему гибели, и снова услышала ее голос. Оказывается, она приносит беду, даже когда ее видишь во сне. Только одна она может так страшно и жалобно кричать, и это – кукушка. Ее веселое кукование, по которому люди гадают, сколько лет им еще осталось жить, совсем не похоже на этот зловещий крик.

– Завтрашний день вас обнадеживает или страшит?

– Безнаказанность плодит новые преступления, а мы, и в Чечне, и в Москве, уже по привычке хороним погибших и приносим соболезнования близким. Книга «Миллион первый» написана мною для русских, я очень хочу, чтобы они постарались, наконец, понять чеченцев. Страшит неизвестное, познать – значит понять и принять. Мы только вместе сможем рассеять ложь и зло, которые сейчас кажутся неодолимыми. Разве не победили смерть, обнявшись, два мальчика – чеченский и русский – в знаменитой повести Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая»? Она была написана как раз вовремя, ее прочли и отложили. А это был знак, вроде крика той птицы. Предупреждение, которое мы не распознали...

Ольга Дунаевская,