«В России был День Вооруженных Сил и, конечно, он отмечался в Москве. Однако в этот же день 23 февраля было также 60-летие преступления советского режима против чеченского народа, - и, разумеется, эта скорбная годовщина никак в российской столице не отмечалась на официальном уровне. Более того: предложение правозащитников о церемонии поминовения было отвергнуто, а небольшое количество людей, все-таки пришедших отметить это печальное событие, разогнала милиция. Но прошлое не может быть «разогнано» столь же легко». Автор этой статьи в The Washington Post от 24 февраля - известный хирург, выходец из Чечни Хасан Баиев (он запечатлел в книге The Oath: A Surgeon Under Fire все, чему стал свидетелем, выполняя Клятву Гиппократа на чеченской войне по отношению к жертвам войны с обеих сторон).

Сталинская депортация 23 февраля 1944 г. для чеченцев, пишет Баиев, – «то же, что Холокост - для евреев и геноцид (начала ХХ века – Н.Б.) для армян. Тот день, когда Сталин погрузил миллион человек – всех этнических чеченцев (и ингушей – Н.Б.) - в вагоны для скота и отправил их в пустынные районы Сибири и Средней Азии, лежит в нашей коллективной памяти. Треть населения погибла во время «путешествия». Многие погибли также в тяжелых условиях ссылки. В советское время всякое упоминание о депортации было под запретом… Еще в детстве я слышал, как мама, думая, что я не слышу, рассказывала моим сестрам: женщины, ехавшие вместе с мужчинами в переполненных вагонах, терпели до тех пор, пока у них не лопался мочевой пузырь… Лишь когда мне исполнилось 14, я понял, что на самом деле происходило. Тогда, летом, отец показал мне и моему брату-близнецу скалу возле нашего родового селения Макаджой, с которой войска НКВД сбросили тех, кто оказал сопротивление, в том числе некоторых наших родственников».

60-летие злодеяния широко отмечалось митингами памяти и протеста против продолжающейся бойни в Чечне. Мероприятия прошли, несмотря на давление властей, почти во всех крупных городах России, а также во всех европейских странах и во многих городах США.

...Я узнала об этой трагедии, когда в «перестроечные» годы прочитала один из «бестселлеров» той эпохи - замечательную, преисполненную высокого гуманизма, повесть Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая…». Писатель повествует о собственном детстве, когда детдом, где он воспитывался, привезли на «пустующие» земли Северного Кавказа. Приставкин, очевидно, отобразил себя в одном из воспитанников, который подружился с местным сверстником-чеченцем, открывшим ему страшную тайну: весь его народ вывезли, сам он чудом уцелел… Но Приставкин воспроизвел лишь канву событий.

Занявшись уже здесь, в США, изучением предыстории нынешней бойни в Чечне, я узнала страшные подробности этого злодеяния.

Старший научный сотрудник Гуверовского института Джон Данлоп со свойственной ему тщательностью пытается подсчитать число чеченцев - жертв сталинского преступления, - основываясь на нескольких источниках, как российских (историки А. Н. Некрич, Н. Ф. Бугай, этнограф В. Тишков), так и нероссийских (ст. н. с. того же института, «хрестоматийный» исследователь сталинских злодеяний Р. Конквест и др.). Ученый приходит к выводу: «Даже если остановиться на минимальной цифре – 23,7% чеченцев, погибших за годы депортации, то она представляет собой более чем 20%-ную убыль нации – безусловный геноцид, по любому определению этого понятия» (Д. Данлоп. Россия и Чечня: история противоборства. Корни сепаратистского конфликта. Пер. Н. Банчик. М. 2001, с. 74).

«В мае 1944 г. Берия отдал приказ НКВД очистить Кавказский регион от представителей наказанных народов, ‘не оставив ни единого’… В Москве лишь двум чеченцам удалось избежать депортации» (Данлоп, с.69). «Чечено-Ингушская АССР просто исчезла в провале памяти» (там же, с. 77), ее территорию поделили между соседними образованиями и республиками.

Лема Усманов, чеченский историк и политик, сейчас – ассистент профессора в Институте языков Минобороны США, - опубликовал данные собственных исследований, основанные на свидетельских показаниях переживших эту трагедию, и на архивных документах. Приведу лишь фрагмент его статьи, опубликованной на: www.chechenpress.info.

В первые морозные недели депортации от голода, холода и болезней погибло около 70 тысяч человек. А оставшиеся в живых были вне закона. После выселения, пожалуй, не было тюрем и концентрационных лагерей в СССР, где бы не находились чеченцы.

Всего, за весь период изгнания, погибло около 200 тысяч чеченцев и 30 тысяч ингушей. Погиб почти каждый второй чеченец или ингуш. Из 29 тысяч чеченцев-аккинцев, проживавших в Дагестане, погибло 20 тысяч человек.

Народ уничтожался не только физически. Уничтожалась и сама память о веками живших на своей земле чеченцах. В Грозный со всех концов республики свозились древние рукописи, религиозно-философские трактаты, древние манускрипты чеченцев и ингушей о своём происхождении, литература из частных библиотек и архивов. Все эти бесценные документы несколько суток сжигали в центре города. В горах уничтожались древние эпиграфические памятники, кладбища… Подверглись уничтожению даже стелы с античными греческими надписями.

Специальные отряды НКВД были откомандированы в горы для уничтожения национальных памятников чеченской архитектуры. Чеченцы и ингуши ещё в средние века в сложных горных условиях строили 6-7 этажные сторожевые башни, 4-5 -этажные каменные жилые сооружения с высокоразвитой для того времени системой вентиляции и отопления, с устройством сложнейших по исполнению сейсмостойких узлов... Автор этой статьи, будучи в 1990-м председателем подкомитета по культуре Чечено-Ингушского парламента, с группой экспертов осуществлял расследование результатов варварских акций по уничтожению этих исторических монументов. Только лишь на территории знаменитого Аргунского ущелья было взорвано до 250 древних и средневековых каменных башен и замков! Уцелело не многим более 50 памятников чеченской истории… Часть памятников просто не смогли уничтожить традиционными подрывами, настолько прочными и искусно исполненными они оказались.

В результате архивных и полевых исследований, опроса свидетелей и участников акции выселения стали известны вопиющие военные преступления как 1944 года, так и за последующий период депортации. Истреблению на местах, как это видно из фактов, подвергались преимущественно женщины, дети, пожилые люди и больные - те, которые, с точки зрения НКВД, были “нетранспортабельными”.

Дзияудин Мальсагов, 1913 г. рождения, в 1944-1957 годах находился на службе в НКВД. Свидетельствует:

“Мне ещё в то время стало известно, что приказ отсечь нетранспортабельных подписал Круглов (Круглов Сергей Никифорович - Комиссар Госбезопасности СССР 2-го ранга – Л. У.). В ходе расследования этих событий в 1956 году (осуществлённых по приказу Н. Хрущёва – Л. У.), когда доказали, что именно Круглов отдал приказ расстреливать нетранспортабельных чеченцев, он (Круглов) застрелился”.

Здесь приводятся только задокументированные и ставшие достоянием гласности данные о зверствах против мирного чеченского населения (привожу в сокращении – Н. Б.)…

1. Высокогорное селение Ялхарой.

В этом месте советские солдаты расстреляли 86 чеченцев, уже пригнанных на сборный пункт для депортации.

2. Высокогорное селение Хьахилге общества Аьккха.

Советские солдаты в феврале 1944 года расстреляли 32 человека.- немощных стариков, мужчин, женщин и больных, силой отобранных у близких, которые, вместо продуктов питания, сами транспортировали их на себе.

3. Чеберлоевский район. Озеро Кезеной-Ам.

Здесь было осуществлено массовое затопление “нетранспортабельной” части населения. Точное число потопленных чеченцев неизвестно.

4. Итум-Калинский район.

В этом районе советские солдаты… забрасывали гранатами и бутылками с зажигательной смесью дома с больными людьми. Точное число убитых чеченцев не известно…

5. Высокогорный район Малхиста.

Здесь среди солдат было “модно” сгонять чеченцев в пещеры и там истреблять. Точное число жертв расправ не установлено. Расстреляно также более 300 человек “нетранспортабельной” категории.

6. Ножай-Юртовский район.

Солдаты клали чеченцев в кукурузные сапетки и, облив бензином, заживо сжигали. Точное число сожжённых не известно.

7. Высокогорное селение Пешха, недалеко от Нашха.

В морозные февральские дни 1944 г. солдаты в пещере расстреляли 80 человек – детей, женщин и стариков.

8. Урус-Мартан. Районная больница. 23 февраля 1944 года.

Больные, собранные из близлежащих населённых пунктов, были доставлены в центральную Урус-Мартановскую больницу. В общей сложности набралось 72 больных, которые затем живьём были сброшены в овраг возле больницы и засыпаны мусором.

9. Общество ТIерлой, населённый пункт Арстах.

Массовое истребление группы немощных чеченцев; количество не установлено.

10. Галайн Чож, недалеко от поселения Iамие.

Здесь, вблизи Галайн-чожского озера, в процессе депортации расстреляно и брошено в озеро 600 детей, женщин и стариков.

11. Район Галайн ЧIож, селение Нашха.

Курсантами 61-го учебно-стрелкового полка было уничтожено с марта по апрель более 80 человек – больных и калек… В хуторе Амки оставалось 5 престарелых женшин, которые по состоянию здоровья не смогли уйти. Бойцы этого же полка, развлечения ради, через дымоходную трубу вбрасывали в дом боеприпасы, которые взрывались в печи, и таким образом убили несчастных обитателей этого дома.

12. Район Галайн Чож, селение Хайбах

Здесь 27 февраля 1944 года солдаты заживо сожгли около 700-750 человек, преимущественно детей, женщин и стариков. Люди, совершившие это злодеяние, получили награды… Самому старому из сожженных было 110 лет, а самым маленьким – несколько часов от рождения! (Об этом злодеянии пишет и Данлоп; оно получило широкую известность – Н. Б.).

На международной конференции «Международное право и Чеченская Республика" (Польша, Краков, 8—11 декабря 1995 г.) один из ее участников, Иван Билас, профессор, депутат парламента Украины, привел сведения из Гос. архива РФ (фонд 9478, дело № 1375, 1949 год), показывающие, что чеченцев в годы депортации "подкармливали" отравленными продуктами питания. В документах они названы "пищевыми сюрпризами"… Рышард Бочан, депутат Совета г. Кракова, привел свидетельства польских депортантов-очевидцев загадочного массового (тысячами) вымирания "на вид здоровых и крепких чеченцев". Свидетельств неожиданной и странной гибели чеченцев зафиксировано много не только поляками, но и представителями других депортированных в то время народов. Тот факт, что “”чеченская” лаборатория смерти функционировала в Москве, как минимум, до 1949 года, приводит к выводам, что травля чеченцев химикатами осуществлялась длительный период времени.

Таким образом, если до сих пор считалось, что чеченцы подверглись только лишь «депортации», пусть и бесчеловечной, с многотысячными жертвами, то из этих показаний ясно: намерения властей были гораздо более «решительными». И если Д. Данлоп квалифицирует депортацию как геноцид без этих леденящих душу фактов, то как назвать все злодеяние в совокупности?!

Отдельный вопрос – о причинах этого геноцида. Официальное обвинение, брошенное на чеченский и ингушский народы (к слову, заметим, еще на 11 народов, о них надо вести речь отдельно, т. к. их депортировали не в этот же день, а, главное, не продолжают геноцид в наши дни), оскорбительно для всех чеченцев и ингушей вообще. Но особенно – для тех из них, кто сражался на фронтах Великой Отечественной. В том числе - для 400 чеченцев, не сдавшихся гитлеровцам и не отступившим при вопиюще неравной, трагической для Советской Армии обороне Брестской крепости (Лема Усманов. Непокоренная Чечня).

Подлинная причина геноцида – восстание, начавшееся на Северном Кавказе в 1939 г. против насильственной коллективизации и сталинского Большого Террора, в результате которого в ЧИАССР «были уничтожены все руководство (от районного до республиканского уровня) и вся национальная интеллигенция» (Данлоп, с. 63; со ссылкой на авторитетного советского диссидента А. Авторханова и на чеченского историка Т. Музаева).

«Вследствие ‘генеральной операции по изъятию антисоветских элементов’ 1937 г. тысячи чеченцев вступили в партизанские отряды и группы… эти группы совершали убийства начальников местных отделов НКВД. В 1939 г. снова разгорелась борьба против коммунистов в северокавказских регионах Карачай и Балкария (карачаевцы и балкарцы тоже были выселены – Н. Б.), оттуда она распространилась на Чечено-Ингушетию, где зимой и весной 1940 г. была особенно интенсивной... В то время Сталин и Гитлер еще считались союзниками» (Данлоп, с. 63).

Возглавил восстание в Чечено-Ингушетии коммунист Хасан Израилов. Он направил первому секретарю ЧИАССР Быкову письмо: «Вот уже в течение 20 лет советские власти борются с моим народом, стремясь уничтожить его по группам: сначала кулаков, потом мулл и ‘бандитов’, затем ‘буржуазных националистов’. Теперь я понял, что реальная цель этой войны – уничтожение нашей нации как таковой. Поэтому я и решил возглавить мой народ в его борьбе за освобождение». Д. Данлоп продолжает: в феврале 1940 г. «в Галанчоже прошел Национальный съезд, провозгласивший создание Временного Народного революционного правительства Чечено-Ингушетии во главе с Хасаном Израиловым. Особенно интересно, что Израилов был представителем интеллигенции и членом партии, - и режим несколько раз пытался его ‘приручить’, - и не имел ничего общего с суфитскими тарикатами (традиционная для чеченцев форма ислама – Н. Б.)».

В феврале 1942 г. к Израилову примкнул Майрбек Шерипов, брат известного чеченского революционера Асланбека Шерипова. В июне 1942 г. оба предводителя издали «Воззвание к чечено-ингушскому народу», в котором призывали «проявлять кавказское гостеприимство к немцам только при условии, что они официально признают независимость Кавказа».

Не то же ли происходило на Западной Украине и в Прибалтике? Ни одной из этих территорий Гитлер не даровал независимость. Украинцы, убедившись в том, что Гитлер – такой же тиран, как и Сталин, организовали Украинскую повстанческую армию, противостоявшую обоим монстрам. Сталинский режим скопом назвал всех, кто боролся против него на Украине, «бандитами-бандеровцами» и расправлялся с ними почти теми же методами, что с чеченцами; гражданская война не утихала в западных областях Украины до середины 50-х годов. Аналогичная война велась в республиках Прибалтики.

Однако, в отличие от этих территорий, Чечено-Ингушетия вообще не была оккупирована немцами, за исключением небольшого участка с г. Малгобек. Несмотря на обоснованно враждебное отношение к советской власти, чеченцы не приветствовали нацистов. Российский историк А. Некрич замечает, что расистские идеи Гитлера были «чуждыми для горских народов Кавказа» (цит. по: Данлоп, с. 64).

Д. Данлоп восстанавливает ход событий.

«В сентябре 1942 г. продвижение немцев на Кавказе было остановлено, а 24 декабря Красная армия перешла в контрнаступление. В январе 1943 г. вся территория республики была освобождена… Скорее всего, пособничали немцам менее сотни чеченцев; нельзя считать пронацистскими повстанческие отряды Израилова – Шерипова, поскольку они сформировались вследствие внутриполитических факторов и до прихода немцев на Кавказ.

В противоположность горстке коллаборационистов тысячи чеченцев стремились вступить в Красную Армию… В царской армии из чеченцев и ингушей формировалась так называемая Дикая дивизия. После вторжения немцев в СССР советское правительство не разрешило создавать подобные национальные формирования. Напротив, чеченцев и ингушей набирали по общему призыву… Это причиняло горцам новые страдания, так как многие из них не владели русским языком, и еще потому, что командиры заставляли их есть свинину – по общему армейскому рациону, который, конечно, не учитывал религиозных запретов (а каково было евреям в аналогичном положении? - Н. Б.). По совету генерала С. Моллаева, чеченца, советское военное командование, наконец, разрешило ЧИАССР сформировать две добровольческие дивизии, но они не были приняты в регулярные части армии. Обе эти дивизии были плохо оснащены, многие солдаты ходили босыми. В начале августа 1942 г. одну из этих дивизий бросили – без поддержки танков и артиллерии – лицом к лицу с германской армией, подступавшей к Сталинграду. ‘4 августа 1942 г. немецкие танки прошли по телам многих солдат этого формирования (А. Авторханов)’… Многие чеченцы дезертировали из армии вследствие дискриминации. В марте 1942 г. призыв их был прекращен… в августе того же года решили принимать их на добровольческой основе». В результате трех волн мобилизации, пишет далее Д. Данлоп, «17.413 чеченцев добровольно вступили в Красную Армию. Они достойно служили вплоть до февраля 1944 г., когда по приказу были исключены из своих подразделений и высланы (с. 66)» – вместе со всеми своими соплеменниками-«коллаборантами»… Д. Данлоп приводит данные Р. Конквеста: «К 5 октября 1942 г. чеченцы имели 44 боевые награды – больше, чем некоторые более крупные национальности» (с.66)…

Лишь после ХХ съезда КПСС, на котором Хрущев развенчал некоторые злодеяния сталинского режима, было «милостиво» позволено чеченцам и ингушам вернуться. Точнее, они сами этого добились – и только после исчерпания всех попыток удержать высланных на «новой родине» появилось на свет постановление ЦК от 24 ноября 1956 г., «восстанавливающее национальную автономию» чеченцев и ингушей.

Однако их мытарства не закончились. Дома высланных заняли новые «хозяева» и не спешили их освобождать. Имущество изгнанных было разграблено, а им самим не разрешалось селиться в местах прежнего обитания, особенно – в родовых горных аулах. В августе 1958 г. в Грозном был спровоцирован погром чеченцев, и местные власти, конечно, не пресекли его и «не нашли» организаторов…

Я смогла уместить в газетной статье лишь некоторые факты, которыми отмечена трагедия чеченского и ингушского народов и которые требуют справедливого возмездия. В этой связи подчеркну, что украинская общественность США обратилась к сенаторам и конгрессменам с петицией о признании голодомора, устроенного Сталиным в 1932 – 33 г. (о нем следует рассказать отдельно), геноцидом украинского народа. Это, считаю, справедливо, тем более что давно назрела необходимость международного суда над советским тоталитаризмом.

В этом контексте, а особенно – в ряду преступлений сталинского режима, депортации 13 советских народов тоже заслуживают аналогичной официальной квалификации.

Вместе с тем, осуждение сталинских преступлений против чеченцев обретает более актуальный характер в связи с продолжающимся в наши дни новым геноцидом этого народа. Отношение к «лицам чеченской национальности» - гражданам России, коль скоро независимость Чечни не признана мировым сообществом (пока?), - дает основания квалифицировать ситуацию как, по меньшей мере, «попытку геноцида».

А как еще назвать в совокупности: тотальное разрушение республики ковровыми бомбежками, взрывы ракет на рынках и бомбежки больниц, массовые бомбежки и расстрелы «гуманитарных коридоров», массовые расстрелы жителей чеченских сел (Новые Алды, Гехи, Комсомольское…), беспрерывные «зачистки», систему «фильтрационных лагерей» и ям, где задержанных запытывают до пожизненно инвалидного состояния; цинично-лицемерные отказы российских властей от переговоров с легитимным президентом Чеченской республики Асланом Масхадовым; манипулирование выборами с целью устранения кандидатов в президенты ЧР по российскому сценарию, даже пророссийских, но, видимо, отказавшихся участвовать в «мочении в сортире» сограждан; попытку полной информационной блокады Чечни (в век интернета такая попытка заведомо обречена!); неимоверное давление на беженцев с целью «добровольно-принудительного» возвращения на родные пепелища; острейшую дискриминацию представителей этой национальности во всех сферах жизни и на всей территории России? Это все – «нарушения прав человека», даже «массовые», или попытка построить систему уничтожения нации?

И, как в 1944-м, геноцид «оправдывается» кровавым наветом на чеченский народ. На сей раз этот народ «сотрудничает»… чуть ли не с бин Ладеном и с «арабскими террористами»! Несмотря на то, что «арабские террористы» – давние друзья СССР и остаются таковыми для его «правопреемницы». Несмотря на то, что даже при прочесывании Афганистана ни одна западная спецслужба не нашла ни одного чеченца вообще, ни на стороне талибов, ни на стороне их противников. Не оказалось их и на Гуантанамо (хотя там обнаружили 5 граждан России мусульманского происхождения). И в Ирак чеченцы не торопятся - помогать аль-Каиде. Скорее всего, нет их ни в Афгане, ни в Ираке потому, что еще не закончили борьбу за выживание собственного народа на исторической родине. А еще – потому, что чеченский народ никогда в истории не покушался на чужие страны и земли. И тяготеет сегодня скорее к Западу, чем к Востоку.

Что же касается терактов в России, то события вокруг них и, особенно, суровое пресечение властными персонами малейших попыток обнародования фактов, не совпадающих с официальными версиями, лишь все более укрепляют выводы, что чеченцы здесь столь же виновны, сколь и в сотрудничестве с гитлеровцами.

Вероятно, чеченцев в России сейчас спасает от полного геноцида лишь несколько факторов, слабо противостоящих мощной машине истребления, государственного террора, кровавого навета. Во-первых, отчаянное сопротивление внутри Чечни, вопиюще неравная партизанская война, которая стимулируется все новыми и новыми российскими репрессиями против населения республики. К слову: многие беженцы из Чечни вспоминают, что в кровавых злодеяниях и издевательствах над чеченцами менее всего замешаны солдаты срочной службы. Наоборот, они, брошенные родным государством в голоде и холоде, один на один с адской войной, зачастую просят кусок хлеба у жителей Чечни – и получают гостеприимный прием, а подчас этих ребят чеченцы возвращают матерям. Главные «винтики и колесики» российской машины истребления чеченцев – «контрактники», многие из которых являются уголовниками. Так военная мафия, развязав изначально преступную войну, вместе с тем, дискредитирует саму идею создания профессиональной армии в России.

Во-вторых, неготовность российского общества. Оно слишком коррумпировано и наживается на этой дискриминации где и как только возможно, от торговли «зачищенными» внутри Чечни (живыми и даже убитыми!) до взяток на каждом шагу по всей РФ (с чеченцев, поставленных, фактически, вне закона, поборы получаются в совокупности в несколько раз больше, чем с представителей других этнических групп), но не решается на полномасштабное народоубийство (пока?). Кроме того, есть достаточно свидетельств, что далеко не все россияне, от известных правозащитников до безвестных простых людей, считают чеченцев исчадием мирового зла, а многие даже сочувствуют им и (втайне или открыто) протестуют против бесконечной бойни и навешивания изуверских ярлыков. И большинство чеченцев не склонны распространять ненависть к кровавой мафии на весь российский народ. А значит, надежда на то, что мафиозная война и даже попытка геноцида не приведут к полномасштабному межэтническому взаимоуничтожению, еще остается.

В-третьих, даже при непонятных и, по мнению многих авторитетных политических деятелей и ученых, неперспективных «играх» с российским руководством на чеченской крови, все же демократические лидеры критикуют «массовые нарушения прав человека в Чечне» и, хоть со скрипом, но принимают чеченских беженцев.

Но все эти три фактора – капли в океане страданий, унижений, безысходности, куда бросили целый народ, численность которого еще до варварских войн едва достигала миллиона. Если не будет принято кардинальных мер по прекращению геноцида и по оказанию массированной гуманитарной помощи чеченскому народу (а не коррумпированным чиновникам «президента Кадырова», не признанного на международном уровне вследствие слишком уж вопиющей фальсификации выборов), тогда… мне страшно и больно за новое поколение чеченцев и россиян. Тем же, кто все еще втайне надеется на «полное и окончательное», напомню, что сегодняшняя Россия – не гитлеровская Германия и даже не сталинский СССР, а сегодняшний мир – не совсем тот, который был до гитлеровского Холокоста.

А значит, все же придется помогать чеченцам восстанавливаться. Не жалеете их – пожалейте себя.

Похоже, западный мир уже стал это осознавать. Европарламент официально признал геноцидом сталинское злодеяние против чеченского и ингушского народов и поставил вопрос дальнейших взаимоотношений между Россией и ЕС в зависимость от готовности России к конструктивному сотрудничеству в разрешении чеченского кризиса. Осталось лишь, чтобы это в полной мере осознали в американской администрации, коль скоро США являются лидером демократического мира.

Надежда Банчик