Многие из десятков тысяч чеченских беженцев в соседней Ингушетии пребывают в сомнениях, хотя от них все более настойчиво добиваются возвращения в республику, где обстановка, как утверждает Россия, стабилизируется.

Российские власти начали закрывать палаточные лагеря беженцев. Один был закрыт в конце февраля, и власти говорят, что еще два закроются к концу марта.

Более 200 тыс. чеченских беженцев пережили в Ингушетии худшие дни войны, начавшейся осенью 1999 года, которая в первый год была наиболее ожесточенной.

Власти утверждают, что десятки тысяч беженцев вернулись в Чечню, многие уехали в другие места, но 50-60 тыс. остаются в Ингушетии, в том числе около 3 тыс. беженцев, живущих в двух палаточных лагерях, которые финансируют иностранцы.

По словам властей, беженцев не принуждают возвращаться в Чечню, граница которой находится в полумиле к востоку от палаточных лагерей. Однако перспективы у них мрачные.

Подобно Кирхерсаевым, они могут искать "частное жилье", свободную комнату или времянку, законность которой сомнительна. Кирхерсаевы без разрешения установили отопление и провели воду.

Они могут искать место во "временных поселениях", обычно разрушенных заводских помещениях или колхозах, где здания разделены на небольшие каморки. По словам сотрудников гуманитарных служб, в этих помещениях опасность возникновения пожаров выше, чем в палаточных лагерях.

Но для 45-летней Лиз Салгириевой, которая живет на бывшей ферме, это предпочтительнее Чечни.

"Я ни за что не вернусь в Чечню", – заявила Салгириева, у которой после ранения, полученного в 1999 году во время штурма Грозного, ампутирована кисть руки.

"Во-первых, там страшно, во-вторых, мой дом разрушен. Но главное, я боюсь за сына, они заберут его при первой же зачистке", – сказала она.

Чеченцы и правозащитники утверждают, что в ходе подобных операций исчезли многие молодые мужчины, других, перед тем как освободить, избивали и запугивали.

По словам Ахмеда Кихерсаева, который провел две недели в печально известном лагере Чернокозово, лучше жить в гараже. По сообщениям правозащитников, заключенных в Чернокозово систематически избивают.

Палаточные лагеря свидетельствуют о том, что беженцы не верят России, которая заверяет их в том, что возвращение домой безопасно.

В феврале жизнь в лагерях стала гораздо труднее: воду отключили, газ и электричество подаются нерегулярно, школа как минимум в одном лагере закрылась.

"Кому выгодно то, что наши дети не получают образования? – спросила Луиза Хатукаева из лагеря Сацита. – Им не дали даже закончить учебный год".

По мнению сотрудников гуманитарных миссий, такие меры, может быть, и не расходятся с буквой инструкций не принуждать беженцев к отъезду, но все равно являются жестокими.

"Нельзя сказать, что к беженцам применяют силу, но психологическое давление на них, конечно, оказывают", – заявила Татьяна Вагапова из регионального отделения Комиссии ООН по делам беженцев.

"Каждый день сюда приезжают главы районов Чечни и представители местной власти, которые уговаривают людей вернуться. Давлением можно считать закрытие школ, отключение воды, газа и электричества".

Российские власти пытаются соблазнить беженцев обещаниями хорошего временного жилья и компенсаций за разрушенные дома.

Но места временного расселения в Грозном – это полуразрушенные здания. Даже сторонники возвращения признают их непривлекательность.

Элла Памфилова, советник президента Путина по правам человека, в марте заявила, что возвращающиеся беженцы попадают "в благоприятную обстановку", но добавила, что "имеются проблемы с водоснабжением и ряд других проблем", сообщило агентство ИТАР-ТАСС.

The New York Times
Инопресса