Назначение премьер-министром никому не известного Михаила Фрадкова вызвало в России подозрения
Для президента, решившего восстановить в России покой и стабильность, у Владимира Путина в последнее время слишком большое пристрастие к политическим сюрпризам. Не удовлетворившись увольнением на прошлой неделе Михаила Касьянова, бывшего премьер-министром четыре года, он дал СМИ возможность в течение недели строить догадки о преемнике, а затем назначил на этот пост пустое место.
Сцене назначения, как и незапланированному телевыступлению об отставке Касьянова, был присущ оттенок черного юмора. Путин сел перед лояльным ему парламентским большинством, самым многочисленным в истории и способным изменить конституцию, и объявил, что он "рад, что мнения совпали".
Учитывая титанические усилия, приложенные Кремлем, чтобы обеспечить покорность парламента, это заявление стоило снабдить мрачной усмешкой. Он объявил, что новым премьер-министром будет представитель России в ЕС, бывший начальник налоговой полиции Михаил Фрадков.
Делать ставки на Фрадкова не предлагали даже букмекеры. Аналитики ожидали назначения кого-то из заметных сторонников Путина, а теперь полагают, что Фрадков – это затычка, "секретарь", которому суждено проводить реформы и принимать огонь на себя.
Положение Фрадкова неблагоприятно: он принадлежит к близкому окружению Путина и не воспринимается как простой аппаратчик, оказавшийся там из-за случайной прихоти ближайших соратников Путина. Но в этом близком окружении он подвергается риску, поскольку его считают незначительным, а значит – заменимым.
СМИ уже привлекли внимание к связям Фрадкова с КГБ и намекают на назначение очередного "силовика".
Издание "Газета" говорит о годе, выпавшем из его биографии, предшествовавшем его отправке на работу в российское посольство в Индии. Газета высказывает предположение, что этот год был потрачен на подготовку к работе в КГБ, и этим объясняется его карьерный взлет и получение дипломатического назначения.
Financial Times цитирует парламентария, сказавшего, что сын Фрадкова – выпускник школы ФСБ, и это означает, что он тесно связан со спецслужбами. Возможно и то, что Фрадков привлекателен именно тем, что его история – это история пустого места. Похоже, он не принадлежит ни к одной политической группировке. Его четыре раза увольнял бывший президент Борис Ельцин, и это создает впечатление его независимости от "семьи", элиты, сформировавшейся в эпоху Ельцина.
Он, похоже, готов быть незаметным, играть роль карьерного бюрократа, а не политика, поддерживаемого Кремлем. В июле Кремль отстранил его от вопросов безопасности и правопорядка, распустив налоговую полицию, он стал представителем России в ЕС, но на протяжении семи месяцев, проведенных в Брюсселе, хранил полное молчание.
Но как бы уважительно мы ни старались говорить о Фрадкове, подозрение, что Кремль считает необходимым именно сейчас иметь такого человека, наводит на мысль о том, что России предстоят плохие новости. Маячащие на горизонте трудности привели Кремль к мысли о целесообразности выставить ничтожество, которое примет на себя огонь за его действия.
Кремль знает, что его программа ограниченных реформ, включая такие раздражители, как повышение до рыночного уровня цен жилищно-коммунальных услуг и введение платы за высшее образование, не привлечет людей на его сторону.
Еще больше беспокоит то, что его может тревожить предстоящее падение цен на нефть. В настоящий момент расточительность Кремля основана на доходах, которые он получает от дорогого нефтяного экспорта. Если упадут цены, вместе с ними уменьшится количество денег, имеющихся в распоряжении Кремля для обеспечения выплаты зарплат бюджетникам и привлечения на свою сторону бедных слоев населения.
Назначение Фрадкова может означать и то, что в рукаве у Путина на первые годы второго срока припасены более сложные трюки и реформы. Радикальная реформа нужна в правоохранительных органах, административной и налоговой сферах.
Бюрократия – дорогое, бесполезное и неумелое бремя в повседневной жизни России. Однако ее сокращение опечалит всю страну. Сегодня чиновники составляют 1% населения России.
Выбор премьер-министра подтверждает то, что было уже ясно: администрация Путина не чувствует достаточной уверенности в своих способностях и популярности, чтобы допустить существование в политике личностей, помимо Путина.
Вместо того чтобы отдать этот пост лояльному либералу или одному из тех, чьи имена вчера называли аналитики, он назначил безвредную посредственность. Это дает еще более печальное представление о неуважении Кремля к демократическому процессу, если не ко всему электорату.
Отставка Касьянова была представлена как стремление к прозрачности, попытка показать электорату, в отсутствие предвыборного манифеста Путина, за какое правительство ему предстоит голосовать.
Вместо того чтобы выбрать сторонника жесткой линии (заместителя главы администрации Виктора Иванова), сторонника умеренно жесткой линии (министра обороны Сергея Иванова) или лояльного либерала (министра финансов Алексея Кудрина) и тем самым послать сигнал о том, куда будет двигаться его правительство, Путин выбрал безликое продолжение самого себя.
Не стоит удивляться осторожности Кремля, использованию временного премьер-министра до того, как он решит посадить на место Фрадкова вероятного преемника Путина Сергея Иванова.
Не стоит удивляться и тому, что СМИ, да и вся страна, на неделю отвлеклись от фарса президентской избирательной кампании, пока ждали назначения Фрадкова.
Но удивительным и показательным примером цинизма Кремля является ответ, который он дал избирателям, ожидавшим, что это назначение прольет свет на будущие планы Путина.
Электорату сказали, что он не заслуживает информативного ответа. Удивляет и беспокоит то, что Путин так мало заботится о тех, кто сегодня обеспечивает ему 70-процентный рейтинг.
The Guardian
Инопресса
