На встрече со студентами и преподавателями Колумбийского университета президент Путин призвал их упразднить советологию - мол, нонсенс: Советского Союза нет, а советология есть. Самое простое, что можно на это ответить, это что Древнего Египта нет, а египтология есть. Но президент ответил сам себе еще лучше. Рассуждая на тему свободы слова, он заявил следующее: «Пресса может быть свободной, если у нее есть своя экономическая база. Если она монополизирована двумя-тремя «денежными мешками», это не свобода прессы, а защита корпоративных интересов». Да ведь это цитата из статьи «Партийная организация и партийная литература» Владимира Ильича Ленина. Вот и упраздняй после этого советологию.
Теперь, когда «денежные мешки» больше не заправляют российской прессой, она смело вырезает из интервью Владимира Путина американским телекомпаниям рассуждения о Чечне. И это при том, что президент подчеркнул, что ему не могут быть неприятны вопросы на эту тему – кроме провокационных. Таковым он считает вопрос о нарушениях прав человека в Чечне, который, по его мнению, муссируется исключительно с целью осложнить двусторонние отношения. Он не сомневается, что Москва, если бы захотела, могла бы предъявить аналогичные обвинения американским силам в Ираке. «Вы уверены, что там все в порядке с правами человека, или нам там поковыряться и «улучшить» межгосударственные отношения?» - строго спросил он вопрошавшего американца. Не все в порядке, напомнил президент, и с правовым статусом пленных талибов на базе в заливе Гуантанамо. Это правда, Грани.Ру не раз писали об этом, но, видимо, президенту не доложили, что содержащиеся там «русские талибы», несмотря на свое бесправие, всеми силами сопротивляются экстрадиции на родину. Аналогия Чечни с Ираком представляется президенту настолько убедительной, что он вернулся к ней еще раз на встрече в Колумбийском университете – предостерег, что в Ираке может возникнуть «вакуум власти», какой возник в свое время в Чечне.
Но Америка, как принято здесь говорить, «не покупает» аргументы Путина. Этой теме посвящена редакционная статья в пятничном номере Washington Post: «Остается лишь вообразить, какой могла бы быть реакция г-на Путина, если бы в ходе встречи в Кэмп-Дэвиде президент Буш в доверительном порядке сообщил бы ему, что его официальный план передать власть в Ираке представительному правительству – не более чем видимость. Что на самом деле иракская конституция будет написана в Вашингтоне с тем, чтобы обеспечить постоянное американское военное присутствие и политический контроль, что Соединенные Штаты отберут кандидата в президенты, которому будет позволено назначить менеджера своей кампании куратором всех иракских средств информации. А если кто-либо из серьезных конкурентов осмелится вступить в бой с фаворитом Вашингтона на контролируемых США выборах, Белый Дом попросту выдавит их из гонки силой».
Такой лавины негативных публикаций о политике России – и главным образом на чеченскую тему - в американской прессе не было давно. Профессиональные американские советологи из «мозговых центров», которых Владимир Путин подозревает в злонамеренных кознях, тут ни при чем – за редким исключением они только и делают, что поют осанну американо-российскому стратегическому партнерству, чрезвычайно деликатно касаясь чувствительных для Москвы сюжетов. Нелепо предполагать также, что пресса восприняла недавние высказывания в Конгрессе сотрудника Госдепартамента Стива Пайфера как «отмашку». Дело обстоит ровно наоборот. Автору не раз доводилось слышать от американских коллег мнение о том, что позиция администрации относительно Чечни, вернее, отсутствие какой бы то ни было позиции – это самый настоящий позор. Заявления Пайфера – вынужденный шаг, на который администрация пошла под давлением общественного мнения своей страны. (И кстати, вряд ли стоит, как это делают в Кремле, изображать Пайфера мелкой сошкой: в иерархии Госдепартамента Assistant Secretary of State – не помощник, а заместитель госсекретаря, стало быть, Пайфер – заместитель заместителя. Это четвертое по рангу – после секретаря, первого заместителя и заместителя - должностное лицо в ведомстве.)
Глава временной чеченской администрации Ахмад Кадыров, которого президент Путин привез в Нью-Йорк в своем обозе, не сидел сложа руки – он как мог исполнял свою функцию. В частности, дал интервью агентству АР. Как гласит депеша, кремлевский фаворит высказал противоречивые взгляды на перспективы установления мира в Чечне. Поначалу он заявил, что с инсургентами будет покончено за два года, но затем признался, что не знает, когда кончится война. «Не думаю, что через пять лет мы сможем спокойно гулять по ночам, - сказал кандидат в президенты. – Не хочу говорить «три года, два года, десять лет» - бандиты есть бандиты. Мы охотимся за ними повсюду». На реплику корреспондента о практически ежедневных убийствах военнослужащих федеральных сил в Чечне Кадыров ответил, что в Чечне «умирает не больше, чем в любом другом регионе России». И добавил, что Грозный в настоящее время не более опасен, чем Вашингтон год назад, когда в американской столице и ее окрестностях действовал снайпер. Кадыров говорит, что «не стал бы участвовать в выборах, которые мог бы проиграть». «Я встречался с людьми, - повествует будущий президент Чечни, - и я видел их поддержку. Я встречался с ними повсюду в республике, я говорил с ними. Они говорили: «Только Кадыров, и никто другой». По поводу восстановления экономики Чечни, сообщает АР, у Кадырова смутные планы. Чечня, по его словам, «будет добиваться определенной автономии от России, просить о том, чтобы налоги оставались в республике, будет эксплуатировать нефтяные месторождения и возрождать производство вин и коньяка».
