Шабалкин и Султыгов установили, что ВТЦ в Нью-Йорке взорвала Елена Боннэр
КГБ – детище советской тоталитарной системы, привыкший «работать» под прикрытием полного информационного мрака. Любой лучик света, создаваемый гласностью, воздействует на эту организацию таким же образом, как перевернутый пласт навоза на копошащуюся в привычной комфортабельной мгле массу жуков. Навозные жуки от света впадают в панику и стремятся поскорее юркнуть в темные щели. Реакция КГБ (ФСБ) проявляется аналогичным образом, с некоторой поправкой, обусловленной отличием человеческих существ от насекомых.
То, что преступники ненавидят свидетелей, обличающих их преступления, известно с основания мира. Сокрытие преступления – гарантия безнаказанности преступника. Поэтому беззаконное действие почти всегда бывает действием тайным. Мы говорим «почти», потому что иногда преступнику бывает необходимо «подписаться» под своим преступлением, продемонстрировать определенному кругу людей свою жестокость, свою решимость использовать любые средства для достижения поставленной цели. И здесь возникает противоречие между двумя стремлениями – скрыть и продемонстрировать.
В этом противоречивом состоянии вот уже пятый год Второй российско-чеченской войны пребывают путинские каратели в Чечне. Действительно, перед ними поставлена задача, с которой трудно и, как теперь выяснилось, невозможно справиться. С одной стороны – задавить и обескровить чеченский народ ежедневным демонстративным террором, чтобы парализовать его волю к свободе; с другой стороны – скрыть этот террор от мировой общественности. По замыслам Лубянских теоретиков, только чеченцы должны – страху ради – знать, что их убивают, истязают и грабят российские каратели. А весь остальной мир не должен ничего об этом знать.
В золотые времена сталинского НКВД-МГБ такая задача не являлась столь трудной. В глухих сибирских и арктических далях, закрытых от любых посторонних глаз, создавались концлагеря, в которых миллионам людей наглядно и весьма тактильно объясняли преимущества социалистического строя. А разные фейхтвангеры, приезжая с пресыщенного Запада в московский заповедник для иностранцев, славили прогрессивность новой формации и мудрость вождя всего передового человечества. Конечно, кое-кому удавалось сбежать из социалистического рая, но их рассказы были столь чудовищны, что западный обыватель не верил им, не хотел верить. Тем более, что Сталин был одним из самых активных членов антигитлеровской коалиции. Англичане, французы и американцы не сомневались в том, что фашизм – это ужасно плохо. По обратной логике любой режим, сражающийся с фашизмом, должен был представляться им средоточением добра.
Чекистская организация, меняющая свои аббревиатуры как змея кожу, постаралась использовать столь успешный опыт сталинской эпохи в современной Чечне. Ее изолировали от внешнего мира и установили на ее территории режим лагеря смерти. Журналистов и правозащитников честно предупредили, что не ручаются за сохранность из видеокамер, диктофонов и прочих ценных вещей, включая и жизни, если они сунуться в «зону контртеррористической операции». Естественно, при этом нельзя было избежать новых парадоксов: приходилось делать взаимоисключающие заявления о том, что, с одной стороны, в Чечне очень опасно, а с другой стороны – что в Чечне царят демократия, богатые урожаи и забота о человеке. Но наследников железного Феликса никогда не смущала диалектика, проявляющаяся, как известно, в единстве и борьбе противоположностей. Тем более, что и Путин, по примеру своего тайного усатого кумира, объявил себя самым непримиримым борцом с новым явлением, которое на Западе считают самым-самым большим злом – «международным терроризмом». Путина полюбили на Западе, а недостатки любимой, как известно, выглядят в глазах влюбленного достоинствами.
Все бы хорошо в этой идиллии, где почти каждый западный лидер (Блэр, Буш, Ширак, Шредер и проч.) не упускает случая назвать себя «другом Путина», если бы не правозащитники, искренне считающие, что преступления нельзя совершать, что это плохо, что нельзя убивать, похищать и пытать людей. Эта наивность Путину и его друзьям отнюдь не кажется трогательной. Но если западные лидеры, скованные пережитками демократии, предпочитают молчать или даже вяло поддакивают правозащитникам, то из-за высокой кремлевской стены, где не привыкли терпеть подобные вольности, то и дело доноситься гневный скрежет зубов.
Перепробовали, кажется все. Убили нескольких, самых бойких правозащитников. Купили кое-кого сытыми местами около «самого». Прикрутили до самых дизельных глубин все демократические фитили на подвластных территориях. Но правозащитники не унимаются. Эти донкихоты продолжают атаковать кровавые лопасти кремлевской мясорубки, установленной в Чечне. Жуки устали нырять в темные щели, им хочется, чтобы пласты утрамбовавшегося навоза никто не переворачивал. И Кремль решил пойти на последний, самый рискованный шаг – объявить правозащитников теми, кого Запад боится более всего – террористами.
Отчаянный шаг редко бывает умным. Но он сделан. Шабалкин нашел «письмо Масхадова», в котором чеченский президент просит араба (какой ужас!) выделить 130 тысяч долларов на проведение правозащитной конференции в Баку. А верный путинский пес Султыгов, опираясь на это «письмо», делает нижеследующее заявление:
«Письмо Масхадова с просьбой о финансировании очередной «миротворческой конференции» является подтверждением роли известной группы неправительственных правозащитных организаций в пропагандистском обеспечении террористической деятельности (….) Общественность должна понять, что устроителями подобных «конгрессов» и «конференций» являются террористы, а их участники – пособники террористов».
Султыгов – не более чем мембрана, озвучивающая мнение Путина, поскольку числится «спецпредставителем президента РФ по правам человека». И уж Султыгова точно не назовешь «неправительственным правозащитником», то есть тем словосочетанием, которое в его устах звучит как обвинение в «терроризме». Сам-то он куплен «правительством» до самых лакейских потрохов, до холуйского аппендикса, но напрасно Султыгов думает, что его открытая вражда с правозащитными организациями принесет пользу его патрону Путину. Правозащитники, в отличие от самого Султыгова, действительно идеалисты, люди немного «не от мира сего». Но прочитав характеристику, которую дает им тявкающая из-за ботинок Путина шавка, они с большим усердием начнут переворачивать темно-коричневые пласты, под которыми, по кровавым тропам, бегают лубянские жуки.
А.Довлатов, «Чеченпресс»
www.chechenpress.com
